За все рассчитаюсь с тобой!

Чейз Джеймс Хедли

Я посмотрел на Лидию Гамильтон. Она заметила поведение своего компаньона, и лицо ее исказилось в злобной гримасе.

– Это плохо кончится, – заметил я Клер вполголоса. – Девица-то ненормальная. Бог знает что она может выкинуть. Нужно быть готовым ко всему.

Я едва успел закончить фразу, как Лидия залепила мужчине звонкую пощечину. Он не ожидал подобного поворота событий и едва не свалился с кресла. Звук пощечины разнесся в притихшем зале. Вслед особенно резко прозвучал вопль Лидии:

– Перестань пялиться на эту шлюху!

Я вскочил, но Клер удержала

меня за рукав. Седоволосый принялся ругать Лидию последними словами. Было даже удивительно слышать подобные эпитеты из уст столь приличного на вид человека. Затем, сжав кулак, он ударил Лидию по лицу.

Лидия слетела со стула, кровь пошла из ее носа. Люди в зале вставали и вытягивали шеи, чтобы лучше видеть. Закричала какая-то женщина. Метрдотель с опаской направился к месту инцидента. Человек в белом смокинге по-прежнему стоял возле Лидии, беспрерывно ругаясь. Затем поднял ногу, намереваясь ударить ее в бок. Я вырвал наконец рукав из пальцев Клер и прыгнул вперед.

Послышался звук выстрела, пламя вырвалось из ствола револьвера, зажатого в руке Лидии. Мужчина кашлянул раз, другой, колени его подогнулись, и он упал. Я вырвал маленький, похожий на игрушечный, револьвер из рук Лидии. Свободной рукой она ударила меня по щеке, я оттолкнул ее. Она удивленно уставилась на меня, из глаз ее постепенно исчезло безумное выражение.

– Привет! – сказала она. – Почему это ты не оставил свою потаскушку дома?

Я отвернулся, глядя на тело мужчины, лежащее у моих ног. На этот раз никакие деньги не помогут ей выбраться из этой истории.

3

Как только стало известно, что мужчина мертв, посетители кинулись к выходу. Но метрдотель обогнал их. Около запертой двери стоял коренастый мужчина, которого мы встретили у входа. Он недобро усмехался, поигрывая бицепсами и предлагая желающим пройти. Против таких аргументов не возразишь, и постепенно клиенты вернулись на свои места.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – любезно сказал метрдотель. – До прибытия полиции никто не имеет права покинуть свои места.

Люди возбужденно переговаривались, оставив Лидию наедине с трупом. Она стояла над ним, прижимая к носу салфетку, но была слишком пьяна, чтобы уяснить трагизм сложившегося положения. Толкнув ногой тело, она сказала:

– Встань, свинья! Ты меня не запугаешь!

Но постепенно смысл происшедшего стал доходить до нее. И голос сорвался.

Полиция прибыла через шесть минут после вызова: трое в штатском, четверо копов в форме, врач, фотограф и представитель прокуратуры. Они принялись за работу с обычной для полиции сноровкой. И только тогда, когда врач сделал знак двум агентам накрыть тело скатертью, до Лидии дошел трагизм ситуации. Она пронзительно закричала.

– О'кей, беби! – инспектор положил руку на ее плечо. – Спокойнее, поезд уже ушел!

Лидия обвела зал сумасшедшим взглядом и внезапно заметила меня.

– Это все из-за тебя, подонок! – завопила она. – Ты разбил мой любимый автомобиль!

Люди поднялись со своих стульев, чтобы лучше меня рассмотреть. Инспектор с подозрением

глянул на меня. Я же продолжал спокойно сидеть, так как ничего другого не оставалось делать. Момент для меня был крайне неприятный.

Лидия рванулась в мою сторону, но полицейские удержали ее.

– Уведите ее отсюда, – приказал инспектор, когда она начала ругаться в бессильной злобе. Даже копы были смущены потоком отборной брани, которую она обрушила на меня и на них. Наконец ее увели. Инспектор подошел ко мне и спросил, каким образом я замешан в этом деле.

– Это сумасшедшая пьяница, – ответил я. – Я совершенно не причастен ко всему этому. Я только отнял у нее револьвер.

– Но при чем здесь автомобиль?

– У нее сегодня утром было небольшое дорожное происшествие. Но это никоим образом не относится к делу.

Он вытащил записную книжку и спросил мое имя. Я сказал ему, что меня зовут Джек Кейн. Я сказал правду, так как мое второе имя действительно было Джек. Пришлось сообщить мой адрес, а также некоторые подробности о «Кадиллаке». Но я ничего не сказал о том, что человек в белом смокинге не спускал глаз с Клер. Я понимал, что это обязательно всплывет на суде, но не хотел раньше времени затрагивать эту тему.

– У вас нет никаких догадок, почему она его убила? – продолжал инспектор.

Я покачал головой.

– Я не наблюдал за ними, – солгал я. – Он совершенно неожиданно ударил ее и попытался пнуть ногой. Я бросился на помощь, но она выстрелила раньше, чем я успел подбежать к ним.

– О'кей, – инспектор внимательно глядел на меня, и по всему было видно, что мои ответы его не удовлетворили. Но у него еще было достаточно забот. – Если вы понадобитесь, мы вас вызовем.

– Понятно. Мы можем уезжать?

Он послал копа сверить номер моей машины, и, когда тот вернулся и утвердительно кивнул, инспектор разрешил нам уехать.

Мы вышли из ресторана, провожаемые любопытными взглядами, и почувствовали некоторое облегчение, оказавшись в холле. Метрдотель ожидал нас с накидкой Клер. Он помог Клер одеться и сказал, что искренне огорчен, что вечер не удался.

Клер была очень бледна и хранила молчание. Она стояла, дожидаясь, пока девица из гардероба подаст мне шляпу. Кричаще-яркое одеяние девицы резало глаза, аляповатая роскошь этого заведения раздражала меня. Я был ненормальным, доверившись рекомендации патрульного О'Брайена. Впредь я решил никогда больше не доверять рекомендациям копов.

– Момент, дорогая, – сказал я Клер, закутывая ее в шарф так, чтобы полностью скрыть лицо. Она посмотрела на меня со страхом в глазах.

– Я не…

– Так надо, – успокоил я ее. – Журналисты наверняка дежурят снаружи. Ни к чему им иметь наши фотографии.

Я взял ее под руку, и мы спустились по лестнице. Лишь через пару дней я вспомнил, что забыл оплатить счет. Или метрдотель забыл об этом тоже, или же посчитал неудобным брать плату за столь безнадежно загубленный вечер.

Едва мы оказались на улице, четверо мужчин рванулись в нашу сторону. Я схватил Клер за руку и увлек в переулок.