«За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

Кромиади Константин Григорьевич

К Власову он относился с большим уважением и преданностью. Со своей стороны, Власов тоже ценил его дарования, исключительную работоспособность и относился к нему дружелюбно и заботливо, поскольку среди окружающих Зыков нажил гораздо больше врагов, чем друзей. За ним установилась слежка Зихерхейтдинст, и его дабендорфские недруги не раз обращались к Власову с просьбой убрать Зыкова. Он, мол, не наш человек, он с нами только потому, что обижен Сталиным, а нутром он такой же, как и те, против которых мы боремся. Но Власов Зыкова берег, таких крупных работников, как Зыков, у нас больше не было. Вокруг Дабендорфа поселились агенты СД из кругов старой эмиграции и стали строить козни не только против Зыкова, но и против самого Власова, но с ними быстро справились. Тем не менее дело этим не кончилось, а пошло дальше.

Весною 1944 года вдруг Зыков и бывший при нем в качестве переводчика и адъютанта лейтенант Ножин исчезли накануне

серьезного задания, в связи с которым Зыков, Жиленков и другие должны были выехать на фронт. Исчезли они из городской загородной квартиры Зыкова, куда он переселился с женой и адъютантом. Извещенные о случившемся органы СД отказались послать по горячим следам своих людей, заявив, что у них нет бензина для машины. Одновременно был пущен слух, что якобы Власов послал Зыкова через партизан на ту сторону, к советским. Власов потребовал вести следствие по делу Зыкова. Следствие затянулось, ибо все следы вели к органам власти. Короче говоря, их украли люди, относившиеся к врагам Власова и его идеи. Много позже один из СД признался Деллингсхаузену в том, что СД вынуждено было убрать Зыкова как марксиста-коммуниста, которого никак иначе отстранить не могли. К тому же Зыков был евреем. Нужно заметить, что в рядах Освободительного движения было немало евреев, но все они вели себя скромно, и неприятностей ни с кем из них не было.

Гитлер у разбитого корыта

Итак, в ожидании перемены в восточной политике Гитлера было погублено целых два года. Подходил грозный для немцев 1944 год. Предпосылки к разворачиванию событий 1944 года имели место еще во второй половине 1943 года. К тому времени Италия почти вышла из строя, а у немцев значительная часть подводного флота была потоплена. Помимо того, на восточном фронте Красная Армия перешла в серьезное наступление и 25 сентября заняла Смоленск, а в октябре — Днепропетровск, Мелитополь, отрезала Крым и, выйдя на линию Днепра, повела общее наступление от Витебска до Таманского полуострова. В то же время англо-американцы заняли остров Сицилию и Корсику и высадились недалеко от Рима. В связи с происходившими событиями и внутренняя оппозиция усилила свои атаки на фюрера. Представившийся было исключительно благоприятный случай спасти Германию от неминуемой катастрофы и одновременно Россию и весь мир от коммунистов по злой воле маньяка Гитлера был упущен. Внутренняя оппозиция накалилась до предела, и замечания ее по отношению к Гитлеру, Кейтелю, Йодлю и иже с ними стали выходить далеко за рамки ее сферы, чего до того не бывало. Надвигалась гроза, чаша терпения переполнилась.

В связи с происходившими событиями настроение у генерала Власова было не лучше, чем у оппозиционеров, но он ничего не мог предпринять, когда в стране назревали грозные отношения между нацистами и оппозицией. Видимо, что хотя Гитлер все еще продолжал упираться и повторять, что политика — не дело военных, создавшееся положение на фронтах и в тылу его тоже устрашило, и 23 августа 1943 года он назначил Гиммлера министром внутренних дел, иначе говоря, при нацистских порядках он подчинил всю страну начальнику гестапо. Настал 1944 год. События на фронтах идут плохо, германская армия под натиском врага все больше сдаст позиции, авиация окончательно парализована американцами, и города в тылу остались беззащитными от вражеских налетов.

20 июля 1944 года перед обедом, в штаб Власова приехал из ОКВ капитан Николай фон Гроте. Оказывается, Гиммлер изъявил желание принять у себя Власова, и фон Гроте приехал сопровождать генерала. Перед этим Власов был уже оповещен о желании Гиммлера. Андрей Андреевич предложил Гроте пообедать вместе и выехать после обеда. За столом у всех было приподнятое настроение, тон задавал сам Власов. Вдруг раздался телефонный звонок — это ОКВ вызвало Гроте. Вернувшись после телефонного звонка, Гроте во всеуслышание растерянно сказал: «В связи с покушением на Гитлера наша поездка откладывается». Сообщение было встречено, как разорвавшаяся бомба, все присутствующие приняли его молча, но чувствовалось, что все ошеломлены. Обеспокоенный Гроте прервал свой обед и, спросив разрешения у генерала, покинул виллу. Андрей Андреевич тоже ушел к себе наверх, а мы спрашивали друг у друга, что будет теперь с оппозиционерами. Видимо, не добившись от Гитлера изменения положения вещей, приведшего Германию к катастрофе, оппозиционеры решили пойти на крайность и избавить Германию от Гитлера.

Как стало известно позднее, эту тяжелую миссию взял на себя молодой полковник авиации, граф Штауффенберг, большой сторонник власовского движения. Пользуясь тем, что в ставку для заседания Гитлера с его фельдмаршалами он должен был доставить документы, подлежавшие обсуждению, он оставил под столом сумку с бомбой. Взрыв был страшный, и жертвы были большие, но Гитлер уцелел благодаря тому, что наклонился над картой на столе и толстый дубовый стол спас его от осколков. Тем не менее он тяжело пострадал и к нормальному состоянию больше не вернулся. Вся власть перешла к Гиммлеру, он был назначен командующим войсками тыла, Гитлер управлял делами номинально. А после покушения разъяренные нацисты стали арестовывать и расстреливать оппозиционеров. За короткое время расстреляны были из рядов оппозиции 2000 человек. Несколько видных военачальников покончили жизнь самоубийством. Германия впала в агонию. Расстрелян был мозг германской элиты, главным образом ведущая часть комсостава, что, в свою очередь, отразилось на боеспособности армии. Таким образом, взрыв бомбы Штауффенберга послужил сигналом к началу конца войны и заката нацистской эпопеи. Генерал Власов определял конец войны к середине 1946 года, но после покушения на Гитлера и его последствий события пошли быстрее.

При таких условиях нетрудно сказать, что заставило Гиммлера, ненавидевшего генерала Власова так же, как и Гитлер, вдруг пригласить его для переговоров. Да и пригласил он его не самолично, а с согласия Гитлера. Характерно и то, что за несколько дней до 20 июля по линии Гиммлера обратились к генералу Жиленкову с предложением занять место Власова, поскольку мол, ни Гитлер, ни Гиммлер не желают видеть Власова. Георгий Николаевич Жиленков категорически отклонил сделанное ему предложение (аналогичное предложение в начале года генерал Кестринг сделал сначала генералу Малышкину, а потом и Трухину, а теперь очередь дошла и до Жиленкова). И тем не менее Гиммлер решил пригласить для переговоров Власова. Я не сторонник мнения некоторых моих друзей, которые новое решение Гиммлера приписывают успешным воздействием на Гиммлера одного лица из его окружения. Зная характеры Гитлера и Гиммлера, я уверен, что решение Гиммлера пригласить на переговоры Власова было продиктовано страхом перед советскими танками и армиями, которые, сокрушая все и вся на своем пути, подходили к германским границам, и притом внутри самой страны открылся негласный внутренний фронт. К тому же ни Гитлер, ни Гиммлер не верили, что активизация деятельности Власова может сколько-нибудь изменить их положение, уже все немецкие возможности были упущены. Если Гитлер и Гиммлер не оценили значения власовского движения тогда, когда оно могло иметь стопроцентный успех, то теперь они большого значения ему не придавали. И тем не менее Гиммлер пригласил Власова, обходя армейское командование, т. е. подлинных сторонников идеи разворачивания русской освободительной борьбы в союзе с Германией.

Я думаю, что в данном случае Гиммлер хотел всего лишь использовать Власова в своих целях, а именно: 1) использовать Власова с его частями во фронтовых операциях (история с Первой дивизией РОА); 2) отвести от себя миллионы ножей русских военнопленных и рабочих с Востока (остарбейтеры), над которыми нацисты так долго измывались, которых терзали, морили голодом, эксплуатировали, как могли. Доказательством моего мнения является и то, что Гиммлер своих обещаний Власову не сдержал да никогда и не собирался их выполнить, но об этом мы узнали очень поздно, уже после гибели Андрея Андреевича.

Почему-то полковник Крегер [37] об этом молчит, хотя он сам стал сторонником Власова. Надо полагать, что идея пригласить Власова для переговоров принадлежала самому Гиммлеру, а д'Алкен и другие эсэсовцы просто выполняли приказ своего шефа.

Вечером, когда все разошлись по своим комнатам и мы с Андреем Андреевичем остались одни, я спросил у генерала, что произошло бы с нами, если бы покушение достигло своей цели, и Власов спокойно сказал, что нас выдали бы Сталину, и, как бы углубляясь в свои мысли, сказал далее: «Раз оппозиция пошла на такой риск, значит она потеряла надежду на какой-нибудь другой выход из создавшегося положения, и чтобы спасти Германию от неизбежного разгрома, решила повторить пример Гитлера, но без Гитлера, то есть просить у союзников мира».

37

Речь вдет об оберфюрере СС Эрхарде Крегере, бывшем представителем рейхсфюрера СС при генерале A.A. Власове.

Дело в том, что в мае 1941 года Гитлер послал своего помощника Хесса в Лондон прозондировать почву дня заключения мира, и тогда англичане отказались разговаривать с Хессом и тем паче с Гитлером.

Теперь, когда оппозиция решила во что бы то ни стало вывести Германию из войны, надо полагать, возникла необходимость убрать Гитлера, чтобы очистить путь к переговорам. Но такой шаг равносилен капитуляции, и новым представителям Германии пришлось бы принять любые условия победителей для начала переговоров. А раз до того дошло, Сталин не преминул бы потребовать нашу выдачу как предварительное условие для переговоров. Кто стал бы нас отстаивать, когда на карту поставлена судьба Германии и ее народа?