Забава для мажора
Шрифт:
— Почему? — Я — то наш поселочек обожаю. Он небольшой совсем, но зато люди знакомые, я выросла на их глазах. А с ровесниками постоянно играли то в мяч, то в прятки. Постоянно толпой.
— Не знаю. Скучно. Там, где наш участок, нет детей. А если и есть, то путь к ним закрыт. Я же говорила тебе, что мама моя чужих не любит.
— Да уж. Странно.
У меня хоть и нет мамы, но у Дашки мировая. Постоянно нас всех подкармливает, про всех знает и переживает.
— Я уже привыкла. — Оля ненадолго сникает, но стоит войти в лес, оживает. —
— Здесь нечего бояться. Ну разве что лось выскочит.
— Лось? — Оля останавливается и смотрит круглыми глазами.
— Да я шучу. Они здесь встречаются, но сами людей избегают. Максимум, кого можно увидеть — зайца или белку. Белок полно. У нас пару лет под крышей жила. Бельчата устраивали догонялки по крыше. А потом мама — белка унесла, потому что кот соседский начал охотиться.
— Я в шоке. Белку живую только в зоопарке видела.
— Ну видела же. Просто у нас лес вокруг. А за поселком озеро. Сейчас купаться холодно, но можем прогуляться. Оно красивое.
А ещё однажды мы выбрались сюда большой компанией купаться. Тогда Стёпа впервые обратил на меня внимание. Мы ныряли с тарзанки и он придержал для меня веревку. Я боялась, потому плавать совсем не умею и в воду захожу по грудь максимум. Но в тот раз прыгала со всеми. Благо, глубина позволяла сразу почувствовать дно.
Оле этого не говорю, но вспоминаю с легкой улыбкой. Надо уже попробовать забыть о нем. Я мало, что про Степу знаю, но это не мешает мечтать и придумывать, каким бы он мог быть.
— Уютно. — Оля останавливает на краю поля, смотря на первый домики. — А большая территория?
— Да нет. Пара улиц. И те небольшие. Раньше от института участки давали. Здесь все друг друга по сто лет знают. Вечерами собираются и вспоминают молодость.
Сама люблю наш домик и аккуратный участочек. Дедуля смеется, что рано мне в земле ковыряться, а мне нравится. Поэтому надо учиться и еще раз учиться. И выбросить, наконец, из головы этого Миронова… тьфу ты, Степу. Конечно, Степу! Понятия не имею, как этот парень без имени в мысли затесался.
6.
Миронов.
Что можно обсуждать с улыбкой и потом обниматься? Хочется съязвить по этому поводу, но в голове странная пустота. Смотрю вперед и… короче, просто смотрю. Сам даже не могу объяснить, почему не заставить себя отвернуться. Что такого в этой малышке?
На мгновение наши взгляды пересекаются, и я хмурюсь. Застукала. Теперь напридумывает поди чего. Знаю я вас. Но вопреки ожиданиям Азалия начинает рассматривать свою форму, поправлять идеально сидящую блузку. Нервничает, прикусывает губку. А я как неадекватный сталкер ловлю все её движения. И по хрен, что Лютова в очередной раз хватает под руку, вещая, в чем пойдет на вечерину. Слушаю в пол уха. Если честно, делаю вид.
Новенькая поворачивается спиной и стаскивает с волос резинку. Кудри каскадом разлетаются по хрупким плечам. Золотой водопад. Краем глаза улавливаю движение сбоку. Макс тоже смотрит. А как не смотреть —
— Зай, а зай! Ну ты заедешь, да? Что ты молчишь?
С превеликим трудом фокусируюсь на Алине. Куда я должен заехать?
— Зай, ты такой рассеянный стал. Влюбился что ли? — Богдаша тонким голоском, пародируя Лютову, кривляется в стороне.
— Дан, блять. Тепло не трать.
— У — у—у, какие мы грозные. Посмотрите — ка. Ты, Алинушка, держи в узде своего жеребца. Уведёт его златовласка. Как пить дать уведёт.
— Кто, эта овца? Я тебя умоляю, Богдан. Ты видел её сумку? У нас кухарка с такой в магазин не выйдет. А обувь? Колхоз сплошной. Уже никто давно не носит кеды. Девушка должна быть женственной, чтобы мужчина мог ей любоваться. Да, милый?
— Лин, руки убери. Задолбался повторять. Терпеть не могу касаний.
— Ты чего злой такой? Хочешь, я массажик тебе сделаю? — Лютова начинает мурлыкать, считая, что делает это соблазнительно. А мне уши закрыть охота.
— Пойдем — ка, друг мой, перекурим. — Костян, молчавший всё это время, кладет руку на плечо, походя убирая грабли Алины.
— Экономика же.
— Ничего. Без нас поэкономят. Алина как раз расскажет, как она на сдачу сумочку себе купила новую. Правда, Лютова? — Костя подмигивает и тащит меня к выходу. — Давай, Мироша. Присядем и расскажешь папочке, какая муха тебя укусила.
Курить на территории школы, понятно дело, нельзя. Но знакомые охранники легко закрывают глаза, когда старшаки выходят за пределы ворот на переменку. Вот и мы направляемся к облюбованной скамеечке в сторону от входа.
— Будешь? — Друг протягивает пачку.
— Не, не охота. Спасиб. Что хотел — то?
— Это тебя спросить надо. Ты чего хочешь? Пялишься на новенькую так, что ленивый только не спалил. Хороша девочка, но ты же понимаешь, что…
— Тебе показалось, Кость. Я просто задумался. Терпеть не могу коротышек.
— Из всех правил есть исключения.
— Тогда не такие уж строгие правила.
Всегда было интересно, какой смысл в этих самых исключениях и кто их придумал. По какому принципу мы пишем всегда после «ц» букву «и» и только в «цыгане» у нас другое правило срабатывает? Они доплатили что ли профессорам, чтобы выделиться? Там еще цыпленок с «цыц»-ем затесались. Как они очутились в этом ряду? А если я напишу цыпленка через «и»? Он что сразу орлом что ли станет? Нет, язык, конечно, великий и могучий, но в душе не пойму, откуда столько ограничений и еще больше оговорок? Главное, для чего?