Забавы придворных
Шрифт:
Глупый голос гуся осуждается. Гусь держит ночную стражу, лебедь же поет во всеуслышанье лишь днем. Так настоящий друг пребывает в ночи злополучия и предохраняет друга своего, ложный же — лишь днем благополучия. Я знаю рассказ о трех приятелях [1103] , что шли по дороге и увидели, как кто-то несет продавать белого гуся на рынок. Они принялись обсуждать способ, как им обмануть этого человека насчет гуся, и наконец один предложил затею, с которой все согласились. Один из них подошел к тому человеку с вопросом, почем он продает лебедя. Тот в ответ: «Это не лебедь, а гусь». Тот: «Да брось, это лебедь» — и прошел мимо. Потом второй тем же манером, отчего селянин уже начал думать, что они сказали правду, и помыслил, что если кто-нибудь захочет его купить как лебедя, он его и продаст как лебедя. Подошел наконец и третий, спрашивая, почем он продает лебедя, которого несет. Селянин в ответ: «Три солида». Тот говорит: «Когда придем в город, я тебе заплачу». Когда же он пришел туда, то, подозвав своих приятелей, с которыми заранее условился, сказал: «Вот, я купил у него этого лебедя». Селянин это подтвердил, а приятели тотчас сказали, что это гусь, и хотели тащить его в суд, затем что он думал их обмануть, и наконец он рад был, отдавши им гуся задаром. Вот так он, недолго радовавшись лебедю, лишился гуся. Такую радость иные находят в льстецах, говорящих им приятное, и оттого лишаются гуся, то есть настоящего друга, который безыскусно говорит правду. Заметь, что в «Бруте» одна Корделия, дочь Лира, сказала ему правду [1104] .
1103
Я
1104
Заметь, что в «Бруте» одна Корделия, дочь Лира, сказала ему правду. — «Брут» здесь явно общее название для «истории Британии»; комментатор отсылает к Гальфриду Монмутскому (История бриттов. II. 31) или к версиям на народных языках, вроде Васа или Лайамона.
Страстью своею ты весь пламенеешь. Представим такого зверя, у которого голова — как у льва, изрыгающая огонь, тело — как у козла, имеющее четыре козлиные ноги, а хвост, загнутый назад, изгибистый и чешуйчатый, то есть защищенный наподобие драконьего хвоста. Я полагаю, такая тварь не существует, но есть измышление ума, и потому носит измышленное имя Химеры. Однако в «Хронике» Элинанда рассказывается о некоем человеке, который после смерти явился в двойном обличье животных, с коими был схож своею жизнью [1105] . Кроме того, Магистр в «Схоластической истории» говорит о Навуходоносоре, что «ему казалось, что он спереди был бык, а сзади лев: это иносказание о тиранах, ибо они в начале преданы удовольствиям, а в конце — грабежам» [1106] . Таким образом, мы можем сказать, что эта чудовищность — в уме тех, кто живет сластолюбиво. Те, кто сначала ищет почестей и превосходства, затем плотского наслаждения, а потом богатства, добываемого грабежом, суть как бы химеры. Или так: в себе самих они — как львы, изрыгающие огонь гордости и бахвальства; в своей жене или сожительнице они — как козлы, следующие внушениям сластолюбия; но в своих служителях, кои словно их хвост, они — драконы из-за вредоносных грабежей. О них Боэций в IV книге «Утешения» говорит: «Тот, кто, оставив праведность, перестал быть человеком, обращается в зверя» [1107] . Псалом: «Человек, когда был в чести, не имел разумения; уподобился скотам несмысленным и сходен сделался с ними» [1108] .
1105
…в «Хронике» Элинанда рассказывается о некоем человеке, который после смерти явился в двойном обличье животных, с коими он был схож своею жизнью. — Этот персонаж «Хроники» Элинанда — римский папа Бенедикт IX, явившийся по смерти «в образе чудовищного животного, чьи уши и хвост были ослиные, а все прочее — медвежье» (PL 212, 935—936).
1106
…ибо они в начале преданы удовольствиям, а в конце — грабежам. — Petrus Comestor. Historia scholastica (PL 198, 1452).
1107
Тот, кто, оставив праведность, перестал быть человеком, обращается в зверя. — Боэций. Утешение Философией. IV. pr. 3. 58—60.
1108
Человек, когда был в чести, не имел разумения; уподобился скотам несмысленным и сходен сделался с ними. — Пс. 48: 13, 21.
Очарован Улисс. Улисс, как явствует из «Сатурналий» Макробия [1109] , привязал себя к корабельной мачте, чтобы не лечь и не уснуть, и таким образом преградил путь опасности и спасся. Эмпедокл подверг себя опасности и погиб. Так и в моральном смысле: кто подставляет себя опасностям и случаям согрешить, те падут, а кто от них уклоняется, тот избегает. Отсюда ересь тех, кто говорит: «Быть в огне и не сгореть славнее, чем не быть в огне и не сгореть» [1110] и ввергает себя в искушения, по доброй воле имея при себе женщин на ложе. Еретик Дольчино [1111] был из секты этого заблуждения: это секта неких людей, ложно называющих себя братьями-апостолами, против коих свидетельствует и Писание, и толкование его у святых.
1109
Улисс, как явствует из «Сатурналий» Макробия… — Макробий обсуждает многие пассажи «Одиссеи» в V и VII книгах «Сатурналий», но не касается эпизода Сирен. Однако средневековые авторы (в частности, Иоанн Солсберийский) были знакомы с более полной версией «Сатурналий», чем дошедшая до нас. Возможно, и наш комментатор знал ныне утраченный пассаж в конце II книги «Сатурналий», где разговор обращается к теме сексуального желания. Подробнее см.: Jankyn’s book II, 538f.
1110
…ересь тех, кто говорит: «Быть в огне и не сгореть славнее, чем не быть в огне и не сгореть»… — Сходное выражение: Hildebertus Cenomanensis. Sermo 76: «Надо бежать блуда купно с прочими пороками. Трудно быть в огне и не сгореть» (PL 171, 709). Библейский источник — соединение Ис. 43: 2 и Притч. 6: 27—28. Наш комментатор мог иметь в виду того же Дольчино и его «апостолов» (см. ниже). Далее см.: Jankyn’s book II, 539f.
1111
Дольчино Торниелли (казнен 1 июня 1307), глава секты «апостольских братьев» (с ее деятельностью связан сюжет «Имени розы» У. Эко). Ср.: Данте. Ад. XXVIII. 55—60.
<...>
Первого Адама первая жена. Когда начало дела дурно, едва ли исход будет хорош, ибо коли корень болен, то и ветви. Поэтому в тех орденах, начала коих подозрительны, неизвестны или запятнаны, нет начал, сообразно коим следует жить. Случилось так, что один благочестивый муж, не из одобренного или утвержденного ордена, но доброго жития, умер и по смерти прославился чудесами. Поэтому некий муж из одобренного ордена, любивший его при жизни и привлеченный его святостью, еще очевидней проявившейся в чудесах, замыслил перейти в тот орден. Не желая, однако, поступать опрометчиво, он предался усердным молитвам, прося Бога, чтобы Он удостоил указать ему, что будет полезнее для его души. Наконец однажды ночью явился ему тот умерший муж, не вселяющий страха, но лучезарный, и сказал: «Послал меня Бог предупредить тебя, чтоб ты не менял свое состояние. Ведь глава нашего ордена всегда была немощна, и кто был его основателем, людям неведомо, ваша же глава вполне могла править всею Церковью Божией, что и доныне справедливо в отношении того, кто возглавляет ваш орден». Живой спрашивает его: «Ты во славе?» Тот: «И в весьма великой». Живой: «Истинны ли чудеса, которые о тебе рассказывают?» Тот: «Вначале они и правда были, но потом прекратились из-за гордыни моих братьев». Живой: «Какими заслугами в особенности ты стяжал такое величие и славу в чудесах?» Тот отвечает: «Смирением». (Ибо он был таков, что во всю свою жизнь не порицал никого в капитуле без слез и не говорил ни слова в свою защиту, когда порицали его другие.) И, молвив это, исчез.
Смотри, кому себя предаешь. Смотри на шесть вещей: кому даешь беречь свое тело, то есть какому врачу; кому исповедать свою душу, то есть какому исповеднику; какому вождю себя всего даешь направлять и советовать, то есть какому другу и советнику; какому управителю даешь распоряжаться твоим именьем; какому господину отдаешь себя на службу; какому товарищу уделяешь свое общество. Кто позаботится об этих шести вещах, проживет жизнь спокойнейшую.
У одного епископа было двое ближайших людей, коим доверился он во всем, — врач, коему доверял в том, что касается тела, и управитель, коему вверил внешние дела. Управитель многое делал неправедно, а епископ не хотел слушать жалобщиков, как это в обычае у богачей, ослепленных мирским благополучием и честями. Наконец епископ заболел, и врач, намереваясь очистить его от преобладающего вредного гумора, вместо этого очистил его от пятого гумора, то есть души. Когда епископ понял, что приходит его смерть, он воскликнул: «Вот такому врачу я вверил мое тело, такому управителю — душу и совесть, и так, несчастный, погубил и то и другое!» С этими словами он умер. Вероятно, он узрел свой собственный приговор.
<...>
Знамена целомудрия. Он хочет сказать, что число дурных женщин много больше, чем добрых. В моральном смысле это правда даже и о мужах, что прискорбно. Это показывает пример из природы, приводимый Бернардом [1112] : «Не удивляйся, если много званых, но мало избранных [1113] , ибо в сравнении с колосом, мякиной и отрубями мало количество чистой муки». Кроме того, Ездра, гл. 19 [1114] : «Земля даст обильную глину, чтобы делать скудель, но мало праха, чтобы сделалось золото». По части искусности — чистые лучники во многом имеют недостатки [1115] . Иносказательно — из всего мира только восемь душ были спасены: Бытие, гл. 7 [1116] . Кроме того, три души из Пятиградия [1117] . Из шестисот трех тысяч пятисот пятидесяти человек, не считая детей, женщин и левитов, только два вошли в землю обетованную. Числа, гл. 1 [1118] . «Из шестнадцати тысяч душ людских 32 души перешли в долю Господню», Числа, гл. 31 [1119] . Кроме того, в «Хрониках» Мартина об императоре Льве Третьем рассказывается, что во времена этого Льва «Радбод, герцог фризов, проповедью Вульфрама, епископа Сансского, приведенный к крещению, когда уже поставил одну ногу в купель, другую удержал, спрашивая, где будет большинство его предков, в аду или в раю, — и услышав, что в аду, вынул погруженную ногу. „Отраднее, — сказал он, — следовать за многими, чем за немногими”. И так одураченный дьяволом, хотя тот сулил ему много добра и долгие годы, он умер внезапной смертью на третий день» [1120] . Жалкое утешение, ведь чем больше дров, тем жарче огонь: чем больше людей в аду, тем сильней кара.
1112
…приводимый Бернардом… — У Бернарда Клервоского не обнаруживается, но ср.: Августин. Против Фавста (PL 42, 386); Против Секундина (PL 43, 601); Petrus Lombardus. Commentaria in Psalmos (PL 191, 514).
1113
…много званых, но мало избранных… — Мф. 22: 14.
1114
Ездра, гл. 19. — 4 Ездр. 8: 2.
1115
…чистые лучники во многом имеют недостатки. — Фраза неясная; «лучники», возможно, появились вследствие порчи текста.
1116
…из всего мира только восемь душ были спасены: Бытие, гл. 7. — Быт. 7: 13.
1117
…три души из Пятиградия. — Ср.: Быт. 19: 15—26; Прем. 10: 6.
1118
Из шестисот трех тысяч пятисот пятидесяти человек, не считая детей, женщин и левитов, только два вошли в землю обетованную. Числа, гл. 1. — Числ. 1: 45—47; 14: 22—38.
1119
«Из шестнадцати тысяч душ людских 32 души перешли в долю Господню», Числа, гл. 31. — Числ. 31: 40.
1120
…он умер внезапной смертью на третий день. — Martinus Oppaviensis. Chronicon (MGH. Scriptores. 22, 460).
Юпитер, царь земной. Это можно применить к дурному певцу, который, чтобы ублажить мирян, а в особенности женщин, так напрягает голос, что кажется, не поет, а мычит или ржет.
Феб. Это можно применить к тому, кто часто впадает в распутство, часто кается и снова падает.
Марс. Это может быть полезно для проповеди о дурных и скрытых узах.
Ложным судьею богинь. В моральном смысле: счастье преимущественно полагается в трех вещах. В мирском благополучии: так полагали и полагают иудеи [1121] , и этого мнения держатся те, кто считает прекраснейшей Юнону. Другие видят его в удовольствии, как ныне сарацины [1122] , а некогда эпикурейцы; эти предпочитают Венеру. Третья партия — философы, кои предпочитают Палладу, ибо полагают счастье в мудрости, как явствует из «Этики», кн. 10 [1123] .
1121
…так полагали и полагают иудеи… — Упрощенный взгляд на иудаизм, основанный на таких текстах, как Быт. 13: 2 или Пс. 111: 1—3.
1122
Другие видят его в удовольствии, как ныне сарацины… — Общее западное убеждение насчет ислама, см., например: Daniel 1993, chap. 5.
1123
…ибо полагают счастье в мудрости, как явствует из «Этики», кн. 10. — Аристотель. Никомахова этика. X. 7. 9; 1178a 4—9.
Пакувий. Древесина креста есть то счастливое древо, на котором три злосчастья человеческой природы, как бы обрученные с нею и связанные браком, были повешены, то есть уничтожены. Ведь из-за греха прародителей природа человеческая сделалась легкой для обольщения, хрупкой для сопротивления, немощной и расслабленной для доброго деяния. Но древо это есть древо познания добра и зла, благодаря которому мы можем знать, что добро, а что зло. Из того, что наказание выбрал премудрый Бог, следует, что этот выбор был добр. Вследствие этого мы не обманываемся по неведению, и так погибает первая жена. Кроме того, древо это крепкое и не гниющее; потому тот, кто на нем распинается, делается крепок на сопротивление, и так гибнет вторая жена, то есть немощь. Кроме того, это древо производит добрые плоды. Потому тот, кто прилепляется к нему, делается усерден и трудолюбив, и так гибнет третья жена, то есть нерадивость.
<...>
Деянира. В моральном смысле: часто бывает так, что многие умирают той же смертью, какую готовили другим или какой предали другого. Так умер от отравленной рубахи Геркулес, убивавший других отравленной стрелой. Это символ (figura) истории Амана и Мардохея [1124] . Заметь также:
Правы оба они, и нет справедливей закона, Чтоб изобретший смерть пал от находки своей [1125] .1124
…истории Амана и Мардохея. — Есф. 3—7.
1125
…чтоб изобретший смерть пал от находки своей. — Овидий. Наука любви. I. 655 и след. «Они» относится к Бусириду и Фалариду, которые предали «изобретателей смертей» изобретенной ими кончине.
Заметь также, что всякий, кто верит дьяволу и его внушениям, обманывается. Ведь он сулит удовольствие или долгую жизнь, хотя и то и другое здесь весьма кратко, а смерть за ними следует весьма долгая. Так Несс обманывает Деяниру, говоря, что поможет ей в любви то, что на деле было ядом; яд любви — алчность. Так дьявол внушает алчность под видом любви, говоря: «Хорошо усердствовать в стяжании временных вещей, это поможет творить милостыню» и т. д. Так и у Деяниры, то есть у души, вышло на горе то, что затевалось для радости.