Заберу тебя, девочка
Шрифт:
– А я знаю? – удивляется Грин. – Как закончат, так закончат.
– А ты почему не с ними?
– Это не моя сфера, – отмахивается он. – Это Соник у нас типа бухучета, он в свои таблички все записывает, сколько кто бабла со счета снял, кому сколько отдать надо, какой процент, какие зарплаты и вся эта хуйня. Ну а Лекс проверяет за ним. Он вообще у нас мозг.
Я еле удерживаюсь от удивленного возгласа.
Кто мозг – Лекс?! Вот этот с широкими плечами и каменной, ничего не выражающей мордой? Да он выглядит, как те парни, которых выпинывают из школы после девятого класса с аттестатом, где одни
Но свои мысли я разумно оставляю при себе.
Сидеть просто так ужасно скучно. Грин копается в своем телефоне, а я от нечего делать листаю лежащее на столе меню.
– А почему тут нельзя было поесть? – спрашиваю я. Почему-то после того, как Грин купил мне зефир в шоколаде, я перестала его бояться. Хоть это, наверное, глупо с моей стороны.
– Тут дерьмово кормят, – вздыхает он, откладывая телефон в сторону. Но тут мобильник вдруг начинает вибрировать, и он снова хватает его, быстро прижимая к уху. – Лен, чего хотела? Я тут занят. Не знаю, может, заеду. Деньги привезу. Нет, не готовьте на меня, я пожрал уже. Все, занят. Давай шуруй уроки делать.
Грин нажимает на отбой и свирепо смотрит на меня, как будто я услышала что-то, не предназначенное для моих ушей. Но я делаю вид, что вообще тут не при чем. Краем глаза замечаю, что Лекс и Соник берут сигареты и идут на улицу – курить. И мне в голову тут же приходит идея.
– А можно мне в туалет? – невинно спрашиваю я у Грина. – Много воды выпила, и теперь очень хочется.
– Ну иди, – пожимает он плечами. – Вон там коридор за баром. Дверь одна, не перепутаешь.
Я до последнего боюсь, что Грин пойдет за мной, но нет – он остаётся сидеть за столиком. А я с быстро колотящимся сердцем иду по узкому коридору. Одна! Кажется, это мой шанс.
Глава 5. Узкий коридор
Пока я иду по коридору, стараюсь незаметно оглядеться, чтобы прикинуть варианты побега. Может, тут будет какое-то окно, или дверь в служебные помещения, или какой-нибудь запасной выход… Но нет. Здесь просто пол, просто глухие ободранные стены, и ни одной двери. Я даже туалета не вижу. Но стоит мне завернуть за угол и оказаться в небольшом тупичке, как я сразу натыкаюсь на заветную дверь.
Судя по всему, это один туалет на всех, потому что никакого разделения на М и Ж я не замечаю. Но это неважно, главное, чтобы внутри было окошко. Мы на первом этаже, так что даже прыгать высоко не придется.
Я открываю дверь, щелкаю выключателем и… черт! Все мои планы рушатся. Я с тоской оглядываю каморку, где есть только унитаз и крохотная раковина. И все! Какое окно, о чем вы? Теперь понятно, почему Грин так легко меня отпустил. Сбежать отсюда сможет только тот, кто умеет проходить сквозь стены. А я такими сверхъестественными способностями, к сожалению, не обладаю.
Тяжело вздыхаю и захожу в этот туалет, закрывая за собой дверь на защёлку. Ладно, раз уж все равно пришла, воспользуюсь этим местом по назначению. Закончив свои дела и сполоснув ладони под тонкой струйкой воды, я оглядываюсь: ну да, руки здесь, конечно же, вытереть нечем. Тут даже рулон туалетной бумаги выглядит так, что мне не хочется его трогать.
– Привет, – хмыкает он. – Выходи давай. Тут один сортир на всех вообще-то.
Сейчас он совсем не кажется таким жутким, да и взгляд у него спокойный, не липкий. И я вдруг думаю о том, может ли он мне помочь.
Почему именно он? Возможно, потому, что он выглядит таким нормальным в этой отглаженной рубашке, а возможно, потому, что Грин назвал его бухгалтером. Бухгалтер – это же не убийца, правда? И не насильник. Это мирная интеллигентная профессия.
Он, конечно, хотел меня… Но, может, это наоборот сейчас поможет?
Я замечаю в кармане у него мобильный телефон и осторожно улыбаюсь.
– Извините, а вы не могли бы дать мне позвонить? Я просто маме скажу, что со мной все в порядке, а то она волнуется, – я очень пытаюсь сделать голос тверже и увереннее, но он дрожит и не слушается меня. Сердце колотится где-то в горле и мешает нормально дышать. – Пожалуйста.
Взгляд у Соника моментально меняется. Сначала становится настороженным, а потом словно затягивается маслянистой пленкой.
– Позвонить, значит, – тянет он с ухмылкой.
– Или сообщение отправить, – хлопаю я ресницами. И снова улыбаюсь.
– Ну, допустим, дам я тебе мобилу. А ты мне что?
– Что? – глупо переспрашиваю я.
Он раздраженно вздыхает, его симпатичное лицо неприятно кривится.
– Дуру не строй из себя. Хочешь мамочке позвонить, сначала ртом на хуе поработай. Отсосешь мне по-быстрому, тогда дам.
Слова доходят до меня с опозданием, и я вздрагиваю, будто от пощечины. Так униженно и беспомощно я себя в жизни не ощущала.
– Тогда не надо, спасибо, – выпаливаю я и хочу протиснуться мимо Соника в коридор, но он не дает. Толкает меня и перегораживает собой дверной проем.
– Поздно. Считай, что договорились уже.
– Но я не могу, – шепчу я еле слышно. В виске начинает бешено стучать, а во рту появляется металлический привкус. – Понимаете! Не могу… не могу!
– Хули тут мочь. На колени встала, рот открыла и вперед. Давай, не ломайся.
Он хватает меня за плечо и резко, с силой толкает вниз, и я падаю и ударяюсь коленкой об кафель. Это та самая коленка, которую я уже ушибла до этого об дверь, поэтому боль такая, что у меня темнеет перед глазами и слезы брызгают сами собой.
Но я все равно отползаю так далеко, как только могу, и зачем-то выставляю перед собой руки. Как будто это чем-то поможет.
– Лекс, – отчаянно шепчу я, боясь поднять взгляд на Соника. – Лекс…
Он же обещал, что меня никто не тронет!
– То, о чем Лекс не узнает, его не расстроит, – хмыкает Соник. – Давай быстрее, пока он там трындит на улице по телефону. – И тянется пальцами к ширинке.
Меня едва не выворачивает.
Закричать? Я могу закричать?
Я пытаюсь. Искренне пытаюсь. Но голос меня не слушается. Все тело как будто одеревенело, и даже слезы не текут.