Забей стрелку в аду
Шрифт:
– На фига мне твои «бабки», – водила уже разменял полтинник и сменил зубы на железные фиксы, но кобелиную пылкость не растерял. – Мне за всякими придурками гоняться не климатит. Тачка не казенная.
– Ну пожалуйста, – взмолилась Цыца.
В округе, как назло, подходящего транспорта не наблюдалось. Какой-то примерный семьянин с целым выводком детишек и располневшей после родов женой усаживался в серую «Ауди». Через подъезд пожилая чета разгружала багажник допотопного «Запорожца».
Водитель видел отраженную в зеркалах ситуацию и поэтому мог диктовать условия. Выставив напоказ железные
– Дашь? Тогда поеду.
– Чего? – не поняла Цыца, а когда до нее дошло, засмеялась. – Перепихнуться невтерпеж, пенек замшелый… Заводи свою тачанку. Договоримся.
Обшарпанный «жигуль» с незакрашенными пятнами грунтовки бросился в погоню. При всей неприглядности мужик оказался классным водителем. Он успевал потрогать коленки девицы и подрезать впереди идущий транспорт. Перестроившись на другую полосу по просьбе пассажирки, он некоторое время ехал параллельно с мотоциклистами. Подруга Ануса еще раз убедилась, что преследуемые именно те люди, за которыми ей приказали следить. Подтянутую фигуру мужчины с широкими плечами она запомнила хорошо.
Беспечные ездоки мчались с ветерком. Пегая уродливая коробка на колесах, «Жигули» следовали за ними как хвост за собакой. Водила, балагур и весельчак, не спрашивал, кого они преследуют. Зато без остановки травил похабные анекдоты, смакуя гинекологические подробности и пощипывая девицу за икры. Вертевшаяся как на иголках Цыца позволяла ему вольности, не думая о предложенном варианте оплаты.
На подъезде к ангару Святой сбросил скорость. Не останавливаясь, он въехал через открытые ворота внутрь и только тогда заглушил двигатель.
Николаевич как обычно был на рабочем месте. Он вылез, а точнее, выкатился на лежаке с подшипниками вместо колес из-под днища лимузина.
– Какие люди! – обрадованный приездом Святого, воскликнул старик, протягивая широкую ладонь с навсегда въевшимися в поры кожи частицами металла и машинного масла.
Святой поспешно представил инженера:
– Знакомься, Стивен! Мой наставник.
Польщенный комплиментом, дед расцвел в улыбке и крепко пожал пухлую, мягкую ладонь Хоукса. Затем инженер, увлеченный видом уникального набора собранной под одной крышей техники, отправился на экскурсию. Он переходил от одного уникального экземпляра к другому, восхищенно цокая языком.
Стивен, как истинный американец, обожающий автомобили да еще к тому же с техническим образованием, знал истинную цену коллекции. Он всегда удивлялся талантливости русских, так не соответствовавшей их убогому уровню жизни. Люди, которые восстановили железный хлам, вернув ему первоначальное изящество, могли претендовать на места в конструкторских бюро автомобильных гигантов вроде «Дженерал моторс».
Пока американец ходил по ангару, Святой, взяв деда под локоть, шел к заветному шкафу с инструментами. Там за ящиком с фрезами находилось спрятанное помповое ружье, изъятое у Лишая. Николаевич, хранивший добычу, успел раздобыть две пачки патронов, переделав заряды на свой лад. На черта ему понадобилось менять начинку стандартных зарядов, он и сам не мог сказать.
– Николаевич, я забираю «ствол», – Святой достал спеленутое во фланелевую тряпку ружье.
– Сезон охоты давно начался, – сказал проницательный
– Для кого как.
Святой проверил затвор, осмотрел ствол и примерил приклад. Оставшись довольным, он обвил оружие тряпкой и перевязал ее кусками бечевки.
– На, возьми. На крупную дичь в самый раз, – дед подал красные коробки. – Ты ружьецо без патронов притаранил. Так я пошуршал по сусекам. Калибр подходящий. Вот только…
Достав один патрон, Святой внимательно осмотрел латунный цилиндр с царапинами в верхней части. Он взвесил его на ладони, поразившись тяжести патрона.
– Ого, какой кабан. Бронебойный? Из помпового ружья по танкам вроде не палят.
Дед хитро улыбнулся одними глазами, поблескивающими из-под мохнатых бровей:
– Ты ведь не на зайцев привык охотиться.
– Точно.
– Вот я стальных шариков от подшипников туда и натолкал. Дырку с кулак делает. Не разлетается, как дробь, а кучно ложится. Порох поменял. Теперь двухмиллиметровый лист стали курочит. Знатная штука получилась. Сам опробовал.
Похвалив деда за инициативу, Святой сложил оружие и боеприпасы в длинную спортивную сумку. Упаковавшись, он попросил принести аптечку. Разодранная Анусом щека немного кровоточила. Обработав царапину дезинфицирующей мазью, Святой заклеил ее пластырем. Сумку с оружием он приторочил к багажнику крепежными шнурами и застегнул собачки на хромированных дугах.
– Порядок… Стивен, отправляемся, – сложив руки в импровизированный рупор, Святой позвал американца.
Звонкое эхо многократно повторило обращение, разнося слова по ангару. Инженер прибежал на зов со скоростью борзой гончей, не желающей отставать от хозяина.
С непритворным восхищением Стив обратился к деду:
– Потрясающая работа… Уникум. Но такую коллекцию необходимо хорошо оберегать. Поставить сигнализацию, нанять охрану. У вас есть охрана? Я никого не заметил на входе.
Владелец еще не созданного музея разорвал контракт с охранным агентством, найдя его расценки завышенными. По договоренности мастерские охранял старик, притащивший в ангар раскладушку и электроплитку, на которой можно было сварганить какую-никакую еду.
Местная шантрапа обходила ангар стороной, помня о незавидной судьбе банды, которую раскатал Святой. Никаких оснований применять дополнительные меры предосторожности пока не было. А из оружия у Николаевича, кроме увесистых гаечных ключей, монтировок и прочих приспособлений, ничего не имелось. Правда, старик, учитывая разгул бандитизма в России, планировал изготовить самодельный пугач, из которого в случае чего можно было бы пальнуть в воздух для острастки. Но пока пугач оставался только в чертежах на бумаге.
– Народец в наших краях наученный, – дед хитро подмигнул Святому.
Они тепло распрощались. Особенно рассыпался в любезностях американец, старавшийся понравиться друзьям Святого, а значит, и ему самому. Чем дольше длилось знакомство, тем больше мистер Стивен Хоукс убеждался в верности сделанной ставки.
Он почему-то был убежден, что немногословный друг журналистки, предпочитающий не распространяться о своем прошлом, не оставит его в беде и, может, даже вытащит из дерьма, в которое он вляпался.