Забияка. (Трилогия)

Ханами Тая Владимировна

– Куда путь держите, господа?
– Осведомился он невзрачным голосом.
– Не присядете ли?

Мы с товарищем переглянулись, и, не сговариваясь, как можно развязнее плюхнулись на соседний диванчик.

– Че те надо, мужик?
– Разинул пасть металлист, плюхаясь на диван.

Получилось у него на редкость натурально: если не знать точно, что этот человек не выходил "родом из рабочего квартала", то заподозрить в нем зачатки ума и достоинства было просто невозможно. Никола в мгновение ока просек ситуацию, и, покосившись на Илью с невольным

уважением, подстроился под него: откинулся размазней на продавленную спинку дивана, раскинул длинные тощие ляжки в разные стороны. Я напряглась, сглатывая отвращение, изобразила на лице заявленное Ильей "че те надо, че те надо?".

– Кто вы такие?
– Поморщился невзрачный тип.

– Не, ну вы смотрите, други, че за наглость, в натуре!
– Растопырил пальцы металлист.

Зуб изъяснялся на порядок интеллигентнее. Если не на два.

– Тренируемся мы тут, дядя, - вклинилась я в беседу.
– Не ясно тебе, че ли?

– И чем же ты тут занимаешься, милая деточка?
– Добавил тип нотку сальности в невзрачный голос.

На мизинце металлиста показался соответствующий элементал.

– Айкидо, дядя, - недобро прищурилась я.
– Показать? Приемчик?

Есть в этом интеллигентном боевом искусстве подходящая техника - "расслабляющее атэми" называется. Или, по-русски, удар. В кадык, печень, пах, колено - туда, где первая дырка в обороне наметится.

Проверять уровень моего мастерства невзрачный тип почему-то не захотел.

– Когда ваш сэнсэйпоявится?
– Осведомился он будничным голосом.

– А мы знаем?

– Че тебе от него надо?

– Поговорить мне с ним надо, - ответствовал тип.
– Пока добром.

– Ясно, пацаны, - уперла я руки в боки.
– Не управдом, так другая гни… другой орган на наше додзе покушается. Откуда вы, дядя?

– Не твоего ума дело, - даже не начал заводиться невзрачный тип.
– Я приду попозже, вечером, - поднялся он с видавшего вида посадочного места.

Вслед за ним вылетела, прорвав засаленную ткань, пружина. Я пожалела о том, что она не вонзилась в мягкие ткани бедра "невзрачному" господину.

Когда шаги в коридоре, а затем и на лестнице, затихли, мы, не сговариваясь, перевели дух.

– Никогда больше так не делай, - повернулся ко мне друг сердца.

– Как не делать?
– Раскрыла я глаза пошире. Ухмыльнулась, растопырила пальцы в разные стороны: - Так, че ли?

Никола прыснул. Атмосфера разрядилась.

– Пошли, еще раз осмотримся, - покачал хвостатой головой металлист.
– Не понравился мне этот тип. А вам?

Обмениваясь мнениями, пошли мы навстречу запаху. Тот стоял на месте - хоть местным боккеном коли. А в холле, тем временем, прибавилось народонаселения. На грязном полу сидела мокрая рыжеватая крыса и водила по нему длинным усатым носом.

– Верзила? Ты?
– Ахнула я.

Потом опомнилась: да нет, навряд ли.

Крыса оторвалась от своего занятия, и, склонив голову на бок, пристально посмотрела на меня. Что она мне хотела

сказать (и хотела ли вообще), понять было невозможно. Да и вероятность того, что эта крыса окажется Верзилой, стремилась к нулю.

Мы двинулись в сторону сортира. Из-за двери порскнула вторая мокрая крыса. Третья, не суше. Вероятность того, что эти крысы - наши новые знакомые, постепенно отдалялась от нуля. В моей голове блеснула мысль: интересно, тип этот невзрачный приходил сюда в первый раз, или он тут - частый гость? Если он тут был впервые, то…

– Ты тут в первый раз? Отвечай!
– Приказала я рыжей крысе. Она, кстати, выделялась размерами среди своих… уже шести соплеменниц.
– Это важно.

Компаньоны также смотрели на гостью. Крыса перестала прикидываться, будто не знает нас, и утвердительно качнула носатой головой.

– Та-а-ак, - протянул металлист.
– Интересное кино получается. Что скажешь, Никола?

– Не знаю, как вы, друзья, а я поле чувствую. То самое, которое в том теплом городе погоду делало.

– Так, может быть, этот ход открылся недавно?
– Собрала я свои неясные ощущения воедино.
– Кто-нибудь в курсе, как они, эти ходы, появляются?

Компаньоны не знали, но призадумались изрядно. И только крысы, знай себе, шныряли по холлу, обнюхивали помещение. Вот одна из них подпрыгнула повыше, уцепилась за тяжелую грушу, и теперь извивалась всем тельцем, пытаясь превратить спортивный снаряд в качели. Ее замысел не удался, и зверушка, вереща, слетела на пол.

– Эк ее приложило, - крякнул металлист. Отвернулся: - Что делать будем, други? К начальству пойдем, обстановку докладывать, али в прелый город стопы направим? По-хорошему, нам надо продолжать разведку.

Мы с ним, хоть и нехотя, но единогласно согласились. Однако, на мой взгляд, прежде чем куда-то идти, стоило известить начальство кое о чем:

– Илюха, дай-ка мне телефон.

– Зачем тебе?
– удивился металлист.
– Никак, вернуться в Заповедник надумала?

– Айкидок местных пожалела, - шмыгнула я носом.
– Как-никак, коллеги… Не смотри на меня так, не посещала я соответствующие залы года три, как минимум!

– Может, ты скажешь, что тут за крутые перцы окопались?

– Томиковцы, судя по иконостасу в зале. Не ведают они, что подвальчик их кое-кому приглянулся.

Илья без слов протянул мне свой коммуникатор.

* * *

Поговорив с начальством ("Хорошо, улажу как-нибудь! Как вы там? Все в порядке? Что-о? Телефон принимает? Не ошиблись? Наблюдайте дальше! Чуть что, сразу известите!"), отправились мы в кафе - чайку испить, а потом заняться осмотром местных Курских достопримечательностей. Выбрали приличную с виду (а, главное, расположенную недалеко от подвала) кафешку, там и сидели, попивали "Липтон" из щербатых чашек, травили легкие никотином, да старались не слушать (по крайней мере, я старалась) Шансон, который, как на грех, проникал в уши с недетской настойчивостью. Или, наоборот, с детской?