Заблудиться в страшной сказке
Шрифт:
– Эй, хозяйка! – крикнула я и посигналила на всякий случай. Из домика никто не вышел. Избушка выглядела точь-в-точь как в кино «Свадьба в Малиновке». Разбитая колесами улица была пуста. Казалось, еще не закончилась Гражданская война и из-за поворота вот-вот вылетит тачанка с пулеметами или шарабан махновцев с патефоном, играющим «для куражу».
Я поняла, что с козой мне придется разбираться самостоятельно. Я выбралась из машины и остановилась, засунув руки в карманы джинсов. Коза стояла напротив, исподлобья изучая меня. Глаза у этой скотины были такие умные, что мне это не понравилось. Вообще вся сцена несколько отдавала вестерном –
– Эй, ты, как тебя – Машка, Глашка? Пошла отсюда! Это моя машина, и не смей ее трогать! – сказала я козе, чувствуя себя до невозможности глупо.
Умная скотина склонила голову на другой бок, но уходить явно не собиралась. Мало того – она попыталась запрыгнуть мне на капот. Любой автомобилист меня поймет – допустить такого я просто не могла. Я сбила козу в прыжке, применив один прием восточных единоборств, который до сего дня ни разу еще не использовала на животных. Коза перевернулась в воздухе и свалилась в пыль, но сразу же вскочила и, обиженно мемекая, убралась куда-то в кусты. Таким образом, поле боя осталось за мной.
– Взрослая женщина, а что вытворяете! – раздался укоризненный женский голос. Я обернулась. Через низкий, до пояса, заборчик за мной наблюдала сухая, как оса, старушка в синем кримпленовом костюме и с какой-то медалью на груди.
– Извините, – сказала я, – но эта коза хотела прыгнуть на мою машину. Это ваше животное?
– Мое, а тебе-то что? – нелюбезно нахмурилась старушка.
Тут до меня дошло, что это, кажется, и есть Анжеликина бабка, и если я хочу от нее сотрудничества, то негоже начинать знакомство с выяснения отношений.
– Ничего-ничего! – заулыбалась я. Знаю я таких вот бабок – кремень, а не старушки. Легче завербовать агента иностранной разведки, чем добиться чего-либо от такой старушенции. – Я вам привезла привет от вашей внучки и еще подарки.
Подарками были шоколадные конфеты и чай, купленные мною по дороге.
– От какой еще внучки? – встрепенулась бабуся.
– От Анжелики! – Черт, как же ее фамилия? Что же я не догадалась спросить? Но фамилия не понадобилась.
– От шалавы этой? – фыркнула бабка. – Будет врать-то! От нее не то что подарка – снега зимой не дождешься! Ну заходи, раз приехала!
И бабуся открыла мне низенькие ворота. Я заехала во двор – совершенно пустой и вытоптанный.
– Ты посреди двора-то не ставь! – попеняла мне бабка. – А то внучок приедет, свою «Паджеру» поставить ему некуда будет. Или кум заглянет – у него «Ниссан», тоже здоровущий.
Как-то не вязалась картина выморочной деревни с иностранными машинами. Но кто их тут, в Варфоломеевке, знает…
– А почему у вас улицы пустые? Сколько ехала, ни души не видела? – поинтересовалась я.
– Да телевизор все смотрят! – пояснила бабка. – Сейчас же сериал идет.
– Какой? – мне стало любопытно, что смотрят деревенские жители.
– Ну как? В девять утра повторяют «Счастливы вдвоем», потом «Следаки», к обеду «Возвращение Мухтара», потом «Мамины дочки», а уж вечером новенькое что покажут, – рассудительно объяснила старушка. – Да ты не стой, заходи. Красть у меня нечего, а во дворе стоять – тоже негоже, соседи увидят…
Я прошла вслед за хозяйкой в прохладный дом. Причина этого стала ясна сразу – в помещении работал кондиционер. Я выложила подарки на стол, покрытый старомодной плюшевой скатертью с кистями. Старушка ласково погладила пачку чая и спрятала все гостинцы в буфет. Потом уселась за стол, строго посмотрела на меня и велела:
– Ну, говори, зачем приехала. Да не ври, сразу узнаю.
– Я ищу того парня, что ваша внучка к вам прислала, – честно объяснила я.
– А на кой он тебе сляпался? – проявила бдительность старушка.
– Да вот хочу его в город забрать.
Бабуся немедленно вскочила и проворно побежала в соседнюю комнату. Оттуда сразу же донесся лязг железа. Мне стало любопытно, и я пошла за ней. Бабуся отодвинула железную кровать с шишечками и сдвинула половичок, сплетенный из разноцветных обрезков тряпок – признаюсь, подобные образчики народного рукоделия я не видела уже давным-давно. Под ковриком в деревянном полу виднелось железное кольцо. Бабуся с неженской силой потянула за него. Открылся люк, из подпола пахнуло сырой картошкой. Бабуся стала на коленки и крикнула в темноту:
– Вылезай, ирод! За тобой приехали!
Из подпола показалась голова моего старого знакомого Дохлого, он же Дрюня, он же Андрей Вячеславович Комаров собственной персоной. Увидев меня, Дохлый тут же спрятался обратно.
– Андрей, вылезай! Не бойся, не обижу! – успокоила я парня и поинтересовалась у бабки: – А чего это вы его в подполе держите?
– А чего это он у меня всю коноплю в огороде оборвал? – дразнясь, отвечала бабка. – Я ее козе и кроликам от глистов даю, а он все сожрал и скурил! Мне такой постоялец без надобности!
Дохлый медленно выбрался на свет божий. Выглядел он хуже некуда – голова обмотана какой-то тряпкой в бурых пятнах, лицо изжелта-зеленое, да и не мылся он, похоже, дней десять.
– Ну что, Дрюня, поедем домой? – спросила я.
Комаров-младший покосился на меня и подозрительно спросил:
– Это вас отец прислал?
– Еще чего! Да отец твой и не знает, куда ты подевался. Нет, я сама по себе.
Дрюня, кажется, немного успокоился. Надо же, великовозрастный оболтус боялся отца больше, чем меня.
– Ты бы матери позвонил, а то она переживает, где ее драгоценное чадо! – посоветовала я. Дрюня дико покосился на меня и ответил нагло, сквозь зубы:
– Успеется. А зачем я вам сдался? И как нашли-то? – он на минуту призадумался, потом горько проговорил: – Да тут и думать нечего – Анжелика, …, сдала.
– Побеседовать с тобой хочу. Только как бы тебе, голубь, помыться сначала? Я тебя такого в мою машинку не посажу.
– Баня – пятьсот рублей! – тут же встряла в разговор бабка.