Забвение

Шелвис Джилл

Хоуп не раз ловила себя на том, что испытывает жгучее желание взглянуть на своего последнего пациента. Она почему-то знала, что этот человек никогда не причинит ей вреда.

— Я вернусь через несколько минут, — сказала она и вышла из помещения клиники.

Хоуп, сопровождаемая Молли, на цыпочках пробралась в комнату, где лежал Клей.

Он по-прежнему крепко спал. Спал уже двое суток. Его щеки покрывала щетина, лицо было обезображено синяками и кровоподтеками, но это не мешало Хоуп смотреть на него с каким-то не понятным ей самой удовольствием.

Разглядывая Клейтона, она вспомнила о разговоре с отцом: когда тот спросил про Трента, голос его слегка дрогнул. Отец наверняка не поверил, что Хоуп не беременна.

Да, с сожалением констатировала Хоуп, отец взволнован, счастлив и горд. Никогда в жизни у него не было такого голоса. Никогда. Даже когда она получила диплом доктора. Впрочем, ничего удивительного. Отец ждал от нее совсем другого.

Это воспоминание заставило ее содрогнуться от злости. Надо во что бы то ни стало доказать, что Трент лжет. Да, отец любит Трента, доверяет ему и возлагает на него большие надежды. И все же отец не может верить Блокуэллу больше, чем ей. Просто ему хочется верить. Похоже, Трент мог бы очаровать даже луну.

Хоуп вздохнула и подумала, этично или неэтично будет воспользоваться этой верой в собственных интересах, хотя бы ненадолго. Отец ведь не отберет у нее дом, пока она носит ребенка, правда?

Трент, наверное, уверен, что распространенный им слух заставит Хоуп принять его предложение. В таком маленьком городке, как Грин Каунти, это несложно. Нельзя даже сдать анализ на беременность, чтобы об этом не начали судачить. А теперь все думают, что она ждет ребенка, и гадают, чем это кончится. Но брак исключается категорически. При одной мысли о совместной жизни с этой сладкоголосой, вкрадчивой змеей у нее бегут мурашки по спине.

Глядя на Клея, Хоуп на мгновение подумала, что проблема может быть решена. Если отцу хочется верить в ее беременность, пусть по крайней мере не считает, что она беременна от Трента. Да простит ее Господь.

Но лежавший перед ней мужчина не заслуживал обмана. Он спал так крепко и безмятежно, что у Хоуп заныло сердце. Неужели она так низко пала, что воспользуется его беспомощностью?

Клейтон не двигался. Его твердое мужественное лицо оставалось бледным. Обнаженные плечи и грудь слегка вздымались и опадали в такт дыханию.

Такой большой, такой сильный, со вновь вспыхнувшим сочувствием подумала она. Слишком сильный, чтобы оказаться таким беспомощным.

Ее взгляд остановился на красиво вылепленных предплечьях и груди, которая была такой же твердой, какой казалась на взгляд: она должна была часто прикасаться к этой груди, если бы спала с ним… При этой мысли Хоуп бросило в жар, хотя в комнате было прохладно.

На минуту Хоуп представилось, что Клейтон действительно ее любовник. Но этого не было, что бы она ни говорила ему и себе. Он был ее пациентом, и следовало хорошенько помнить это.

Осторожно, чтобы не потревожить больного, она приподняла угол простыни, собираясь осмотреть сломанные ребра Слейтера. Сильная рука схватила ее за запястье, и Хоуп удивленно ахнула.

— Что-то ищешь? — проскрежетал мужской голос.

Молли тут же двинулась вперед и предупреждающе зарычала, но Хоуп знала, что Клея можно не бояться. Свободной рукой она погладила собаку по голове и приказала:

— Стоять. — Затем Хоуп обернулась к Клею. — Я хочу проверить твои ребра.

— Ты слишком молода… для доктора, — выдавил Клей, немного напуганный рычанием собаки. Его сонный голос был тихим и хриплым, глаза оставались закрытыми.

— Что?

Он облизал пересохшие губы.

— Ты ведь не настоящий доктор, верно?

Он начал сомневаться — хороший признак. Хоуп успокоила настороженную Молли и вздохнула.

— Настоящий. И я вовсе не так молода.

— Нет, молода, — убежденно сказал Клей, и Хоуп снова вздохнула, поняв, что неприятного разговора избежать не удастся.

— Я… быстрая, — промолвила молодая женщина, пытаясь говорить непринужденно, хотя внутри у нее все сжалось.

— Быстрая? — Слейтер приоткрыл глаза и уставился на нее.

Она терпеть не могла объяснять это. Смущалась.

— Я кончила школу в пятнадцать лет.

— Все равно, — сказал он. — Слишком молода.

— И защитила диплом за два года.

— Ага… гений.

Хоуп напряглась. И Молли тоже.

Но когда на лице Клея блеснула улыбка, она поняла, что это не насмешка.

— Мне нравится, — сказал он. — Умная и красивая. Убийственное сочетание.

Затем Клейтон поднял руку, потрогал повязку на голове и что-то сказал, прикрыв ладонью рот.

— Прости, что? — подалась к нему Хоуп.

— Где я? — повторил Слейтер, снова опустив веки, словно устал держать глаза открытыми.

— Я говорила тебе.

— Нет. — Гигантским усилием воли он заставил себя поднять голову и открыть здоровый глаз. — Ты сказала, что мы любовники, что меня зовут Клейтон. Но не сказала, где мы.

Свободной рукой Хоуп натянула простыню на его обнаженную грудь. От случайного прикосновения к его коже она вздрогнула, как от электрического тока.

Хоуп была бы вполне довольна свой жизнью, если бы не вынужденная замкнутость, которая объяснялась как ее физическим недостатком, так и чрезмерной опекой отца. То, что Грин Каунти был практически оторван от мира, роли не играло. Она жила и в больших городах, но не помнила, чтобы мужчина хоть раз возбудил в ней столь живое чувство. Однако думать об этом не следовало, и Хоуп поторопилась прогнать эту мысль. Она доктор. Широкие, сильные мужские плечи не должны волновать ее.

Но они ее волновали. Как бы Хоуп ни убеждала себя в обратном, она не могла не думать о мужчине под простыней. Больше шести футов мышц и сухожилий, без единой унции жира. Длинные, мускулистые руки и ноги, покрытые светлыми волосками. Волосы у Слейтера были белокурые, пышные и несколько длинноватые, словно он давно не стригся. А судя по тому, что она увидела, когда открывала его веки, Клейтон обладал парой поразительных зеленых глаз. Такого изумрудного оттенка она еще не встречала.

Один из этих глаз в данную минуту смотрел на нее и ждал ответа.