Забвение
Шрифт:
— Ты убиваешь меня, — прошептал он, вплетая пальцы в ее волосы. — Не останавливайся.
Она пропускала бинт через спину, поворачивала Клейтона и снова перевязывала его великолепный торс. И раз за разом ее лицо приближалось к обнаженной коже Клейтона. Стоило открыть рот, и она могла бы попробовать ее на вкус. Ох, ей хотелось этого так, что дрожали колени. У Хоуп темнело в глазах, когда она ощущала животом безошибочно узнаваемое прикосновение тугого желвака, подпрыгивавшего при каждом ее движении.
— О боже, — прошептала она, охваченная странным, абсолютно новым для нее чувством. — Клей…
— Тсс… — Он отобрал у нее кончик бинта, сам завязал его и положил руки к ней на плечи. — Я стараюсь не торопить тебя, Хоуп. Но с каждым днем мне делается все… туже. — Глаза Хоуп расширились; она невольно опустила взгляд и увидела то, от чего у нее отвисла челюсть. Заметив ее реакцию, Клейтон тихо засмеялся. — Прости за нечаянный каламбур.
Хоуп в ужасе зажмурилась и почувствовала, что у нее загорелись щеки. А Клей весело продолжал:
— Хоуп, в этом нет ничего нового. Ты входишь в комнату, и мне становится туже. Начинаешь говорить, а мне еще туже. Ты поднимаешь глаза, а мне…
— Вижу, — едва слышно откликнулась она. Да, посмотреть было на что.
Пальцы Клейтона коснулись ее плеча.
— Синяк еще не прошел?
Прежде чем она успела ответить, Слейтер отодвинул вырез ее майки и кончиком большого пальца бережно прикоснулся к оставленной Трентом отметине.
— Не прошел. — Он напрягся, но продолжал легонько поглаживать ее плечо, не сводя глаз со своих пальцев.
Она затаила дыхание и застыла в откровенно эротичной позе — стоя на коленях между раздвинутыми ногами Клея. Ошеломленная Хоуп не расслышала его последние слова.
— Что? — спросила она, поднимая глаза.
Ей нравилось, что Клейтон никогда не отказывался повторить сказанное. Хоуп знала, насколько это раздражает других людей. Он разговаривал с ней удивительно спокойно, нежно. Хоуп понимала, он жалеет ее и в то же время дает понять, что ее глухота не имеет для него никакого значения.
В его присутствии Хоуп забывала о своем недостатке, чувствовала себя более непринужденно, чем с кем бы то ни было… и это тоже пугало ее.
— Трент достает тебя?
— Нет. — Голос Хоуп прозвучал хрипло и неуверенно. Пришлось облизать губы и повторить: — Нет. — Она сумела подняться с колен, но осталась стоять между его ног.
Клейтон смерил ее снизу вверх завораживающим взглядом, и наконец их глаза встретились.
— Ты бы сказала мне, если бы было иначе, не правда ли?
В его глазах горело пламя, а за вежливой формой вопроса скрывалась железная решимость незамедлительно встать на защиту Хоуп.
— Да, Клей, сказала бы.
— Но он пытался связаться с тобой по телефону.
Слейтер был настойчив. И, черт побери, слышал гораздо лучше ее.
— Я избегала его.
— Нужно его отвадить. Я бы с удовольствием сделал это, — грозно прищурился он.
У нее похолодело в животе.
— Клей… ты еще не выздоровел.
Он провел ладонью по ее руке от плеча до кисти, и их пальцы переплелись. Затем Клейтон прижал их соединенные руки к своей груди, и Хоуп ощутила гулкие, тяжелые удары его сердца.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Не… случится. — Тут Хоуп пришлось замолчать, потому что Клейтон, оставив ее ладонь на своей груди, положил руку на ее бешено колотившееся сердце.
— Я вижу, ты женщина, привыкшая к одиночеству, — медленно сказал он, переводя взгляд со своей руки на лицо Хоуп. — У тебя мало кто бывает.
— Мало? Каждый день толпа народу… — Неужели это она говорит таким неуверенным, дрожащим голоском?
— Я говорю о близких тебе людях, — уточнил он, не убирая руки. — Пациенты не в счет, Хоуп.
— Для меня в счет.
— Я не об этом, — мягко возразил Клейтон. Его глаза светились сочувствием.
— Я… — Она едва дышала. Пальцы Слейтера поглаживали ее груди и не давали собраться с мыслями… — Я… довольно замкнутый человек.
— Замкнутый? Черт побери! Я хочу стать частью твоей жизни. Хочу быть с тобой. Пожалуйста, Хоуп, согласись.
Клейтон приблизил к себе Хоуп и прильнул губами к ее шее. Потом уткнулся в грудь и потерся о нее щекой.
— Мне нравится, как бьется твое сердце, когда я рядом. — В голосе Слейтера чувствовалось возбуждение.
— Оно готово выскочить наружу, — еле слышно пробормотала Хоуп.
Когда на твоей груди лежит голова любимого, реагирует не только сердце.
Клейтон посмотрел на нее снизу вверх.
— Ты мне нравишься, Хоуп.
— Ты мне тоже. — Конечно, он слышал, как колотится ее сердце, как судорожно втягивают воздух легкие…
— Нет, ты нравишься мне по-настоящему. До смерти.
Эти слова заставили Хоуп побледнеть. О, как ей было знакомо это чувство!
— Ты тоже нравишься мне по-настоящему, Клей.
— Это уже немало. Приятно слышать. — Он неторопливо улыбнулся. — Тем более что ты противишься этому чувству.
Ясно, она была неравнодушна к нему.
— Я не привыкла к такому, — призналась она, однако побоялась признаться во всем остальном. Он же не знает, что у нее никогда не было мужчины. Что сначала она с головой ушла в учебу, а потом в работу. Клей убежден, что она носит его ребенка, но что будет с ним, когда выяснится, что его беременная любовница — девушка? И притом совершенно неискушенная.