Забвение
Шрифт:
— Ты не понимаешь, — прошептала она.
— Так объясни.
— Ладно. Позже, — кивнула она.
Они вошли в лифт.
ГЛАВА 15
Хоуп удостоверилась, что Трента нигде не видно, и Клейтон занял пост у дверей компании Бродерика. Ему захотелось войти, но лицо Хоуп выражало мольбу, и с этим нельзя было не считаться.
Он с удовольствием походил бы взад и вперед, но после долгого переезда тело болело так, что об этом нечего было и думать. Однако сидеть и ждать оказалось ничуть не легче. Когда наконец в дверях показалась Хоуп с побелевшим, искаженным лицом, он вскочил и взял ее за руки.
— Что с тобой?
С минуту Хоуп молча смотрела на него. Ее темные глаза, казавшиеся на бледном лице огромными, были полны невыразимого отчаяния.
— Хоуп…
Она продолжала молчать. Слейтер огорченно крякнул и усадил ее в кресло, с которого только что встал.
— Сейчас я войду, — пробормотал он, — и скажу ему все. Как он смел расстроить тебя? Да еще в таком положении? Я…
— Нет! — быстро сказала она, вскочила и схватила его за руку. — Со мной все в порядке!
— Ты белая как простыня. Тебе нездоровится?
— Нет.
Он не поверил ей. Рука Хоуп была холодна как лед. Слейтер чертыхнулся, взял в ладони кисти ее рук и только тут понял, какая она маленькая и беззащитная.
— Хоуп, в чем дело? Что случилось?
Она облизала губы и тяжело вздохнула.
— Клей, ты не мог бы… Знаешь, скажи это снова.
— Хоуп, говори! — взмолился Клейтон. — Что он тебе сказал?
— Клей, пожалуйста. — Она вцепилась в его руку и тревожно посмотрела в глаза. — Скажи это.
Он так испугался за нее, что не сразу понял, о чем она просит. У Хоуп тряслись руки.
— Что сказать?
Она посмотрела на него так, как женщины смотрят на безмозглых мужчин; честно говоря, Клейтон и сам уже начинал чувствовать себя полным идиотом.
— Ты знаешь, — ответила она и закусила губу. — То, что ты говорил сначала у меня в доме, потом в машине… Вспомни, о чем мы разговаривали.
Слейтер стал ломать голову, вспоминая все, что они говорили об отце, но страх не давал ему сосредоточиться.
— Извини, милая. Мы говорили о стольких вещах…
— Ты передумал, — глухо сказала Хоуп, понимающе кивнула и высвободила руку. — Ладно, неважно. Едем обратно.
— Что… — Ошарашенный Клейтон пытался сообразить, чего она ждет от него. — Хоуп, ты абсолютно сбила меня с толку.
— Знаю. Не обращай внимания. — Она взяла его за руку и попыталась увести. — Все равно это… просто смешно.
— Подожди. — Он снова взял Хоуп за руки и на мгновение задумался, глядя в лицо, которое успело стать ему родным. В ее темных глазах светились те же чувства, которые испытывал он сам, но к ним добавлялись страх, трепет, волнение… и надежда на то, что он не сможет, не сумеет отказаться…
”Скажи это снова”, — сказала она.
Господи, какой он болван! От гнева на самого себя у Слейтера сжалось горло.
— Доктор Бродерик, если не ошибаюсь, вы просите меня жениться на вас?
В ее темных глазах засветились радость и облегчение.
— Да, — прошептала она с улыбкой на побледневших губах. — Прошу.
— Ну, слава богу, — тем же шепотом ответил Клейтон и обнял ее.
Он не хотел думать о том, что могло заставить Хоуп изменить свое решение. Что-то подтолкнуло ее к этому. То, чего он не понимал. Но разве это могло помешать ему испытывать величайшую радость и облегчение!
Даже если она согласилась принять его предложение из страха, это не имело значения, потому что в глубине души он знал, что им суждено быть вместе, и они будут счастливы.
А любовь, непринужденность, тепло — все придет, потому что начало этому уже положено. Они постараются.
Наконец он заметил, что Хоуп отстраненно смотрит на него, тревожно кусает губы и явно хочет что-то сказать. Из кабинетов, несмотря на воскресный день, доносились приглушенные голоса и телефонные звонки, неподалеку поскрипывал лифт, и Клейтон вдруг понял, что его прекрасная Хоуп ничего этого не слышит. Не обращая внимания на окружающих, он запустил пальцы в ее прекрасные волосы и бережно привлек к себе — куда бережнее, чем ему хотелось. Будь его воля, он не отрывался бы от этого нежного рта, пока в легких оставался воздух. Но Хоуп была настолько взволнована, что, боясь навредить ей, Клейтон сумел сдержаться.
Их поцелуй был таким же легким, как шедший за окном весенний дождь. Руки Слейтера легли на ее талию. Он поднял Хоуп в воздух и, забыв о боли в ребрах, изо всех сил прижал к себе.
От бури захлестнувших ее чувств у Хоуп закружилась голова. Для этого хватило одного его прикосновения. А затем Клейтон провел пальцами по ее подбородку, слегка отстранился и нежно поцеловал в щеку.
— Значит, предложение остается в силе? — дрожащим голосом спросила она и смущенно покосилась на шедшую мимо делового вида женщину.
Клейтон оторвался от ее шеи и блаженно улыбнулся в ответ.
— О да, — произнес он хриплым, взволнованным шепотом. — В силе.
От облегчения у Хоуп подкосились колени. Ее ужас бесследно исчез.
— Отлично. — Она впервые глубоко вздохнула. — Отец хочет познакомиться с человеком, за которого я выхожу замуж.
Его светлые брови взлетели так высоко, что исчезли под прядью упавших на лоб волос.
— Ты сказала ему?
— А что, не следовало?
Клейтон был удивлен, но доволен. Он нервничал, и это выглядело очень трогательно.
— Конечно, следовало. — Без всякого предупреждения его губы крепко и властно прижались к губам Хоуп. — Я так горжусь тобой!
Эти слова обожгли Хоуп и прогнали холод, пробиравший ее до костей. Он женится на ней, он гордится ею!
Правда, скоро выяснится, что она не заслуживает ни того, ни другого.
Новый поцелуй заставил ее задохнуться. Но это же будет потом, с дрожащим вздохом подумала она. Потом она вернется к реальности. А пока можно позволить себе помечтать.
— Пойдем, — сказал он с нежной улыбкой.