Забвение
Шрифт:
Они почти не разговаривали, вернувшись в своих отношениях едва ли не к тому, с чего начали. В субботу вечером, уходя домой, Келли грустно улыбнулась и спросила:
— В понедельник приходить?
Хоуп изо всех сил пыталась подбодрить Келли, но не слишком в этом преуспела.
— Извини меня за сегодняшнее, — наконец сказала Хоуп, стиснув руки и внимательно разглядывая свои ногти. — Устраивая клинику в собственном доме, я знала, что однажды пожалею об этом.
Келли пожала плечами и поправила и без того аккуратную стопку журналов.
— Наверное, работать там же, где живешь, не очень удобно… если не сказать совсем неудобно.
— Это работа, — тихо сказала Хоуп. — Моя личная жизнь не должна мешать ей.
Келли выпрямилась, вздохнула и посмотрела ей в глаза.
— Конечно, твоя личная жизнь будет ей мешать. А как же иначе? Тут не за что извиняться.
Только сейчас до Хоуп дошло, что раньше ее личная жизнь не мешала работе, поскольку этой личной жизни у нее не было вообще. Нельзя сказать, чтобы эта мысль пришлась ей по вкусу.
— Я только подумала… ох, неважно, — пролепетала Келли.
— Нет, — быстро сказала Хоуп, — договаривай.
Келли посмотрела на нее… и решилась.
— Я подумала, что мы начали становиться подругами. Но теперь поняла, что это невозможно. Мыслимое ли дело дружить с собственным боссом?
— Мы подруги, — сказала Хоуп, сразу ощутив прилив тепла. — Келли, не могу сказать, как много это для меня значит. А кто на кого работает, тут ни при чем. Совершенно ни при чем. Если бы главной здесь была ты, мы все равно остались бы подругами.
— Правда?
— Да, — Хоуп засмеялась. — Наверное, мне следовало бы переоформить клинику на твое имя. В городке поднялся бы страшный шум, но это было бы полезно для дела!
Келли улыбнулась, но не слишком успокоилась.
— Знаешь, я не очень понимаю, почему ты не рассказала мне о Клее раньше. Особенно когда целыми днями названивал Трент.
— Ну, не так уж часто он звонил. Если не считать нескольких последних дней…
Но Келли не дала заморочить себе голову.
— И все же я могла бы помочь тебе.
— Ладно, это правда. Я сама толком не знаю, почему ничего не сказала, — призналась Хоуп.
Келли смерила ее долгим взглядом.
— О’кей, о’кей, я просто стеснялась. — Хоуп закусила губу. — Честно говоря, все это для меня в новинку, Келли.
Глаза медсестры остались серьезными, но уголки губ поползли вверх.
— Что в новинку? Разговоры?
Хоуп невольно рассмеялась.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Так что мне приходится нелегко. Я… — О черт! — Келли, я сама не знаю, что делаю. Представления не имею. И мне это ужасно не нравится.
Тут Келли не выдержала и безудержно расхохоталась.
— Ты что?
— Знаешь, как приятно хоть раз видеть могучую, неуязвимую Хоуп Бродерик сбитой с толку? По-моему, я больше никогда не буду тебя бояться!
— Бояться меня? С какой стати?
Смеющаяся Келли покачала головой.
— С какой стати? Ты такая правильная, такая собранная. Работая рядом с таким человеком, начинаешь казаться себе ничтожеством.
— Я не хочу, чтобы ты так считала, — сказала искренне расстроенная Хоуп. Она никогда не думала о себе как о человеке сухом и негибком, на что намекала Келли. — Я вовсе не совершенство. Так что и думать так не смей!
— Я припомню твои слова, когда в приемной будет полно народу и на одного моего пациента будет приходиться три твоих, — с невозмутимым видом пошутила Келли. — Ты всегда прекрасно знаешь, что делаешь.
— Так то работа, — пожав плечами, откликнулась Хоуп. — В которой я кое-что понимаю. К тому же ее львиную долю делаешь ты, проводя предварительный осмотр и готовя больных. А я только прихожу и заканчиваю начатое. Но, поверь мне, о жизни я знаю куда меньше, чем о работе.
— Похоже, ты и тут все делаешь правильно, — с доброй улыбкой отозвалась Келли. — Судя по твоему жениху.
Ага, так она успела его рассмотреть.
— Но я действительно понятия об этом не имею.
— Дорогая моя, когда речь заходит о мужчинах, ни одна женщина не имеет понятия, как с ними быть. Мы только поощряем их. И иногда, если судьба на нашей стороне, нам везет. — Келли покачала головой. — Вот как тебе.
— Как мне?
Келли смерила ее долгим взглядом.
— Он потрясающий парень, Хоуп.
Еще бы! Больше шести футов великолепного мужского тела, стройного и мускулистого, и удивительной нежности, от которой у Хоуп неизменно щемило сердце. Кончики ее пальцев все еще ощущали прикосновение к его коже, перед глазами стояло его прекрасное лицо, исказившееся от страсти в невероятный, потрясающий момент оргазма. Никто другой не открывал ей своих чувств с такой готовностью и не требовал взамен всю ее.
А разве она кому-нибудь отдавала себя?
Никогда, ни разу. Вплоть до сегодняшней ночи.
— Ничего удивительного, что ты бросила Трента.
— Я не… — Вот как живучи сплетни, напомнила себе Хоуп и, переминаясь с ноги на ногу, осторожно закончила: — Я не бросала Трента. Между нами никогда ничего не было. Никогда!
Взгляд Келли говорил, что она в этом не слишком уверена, поэтому Хоуп вздохнула и спросила:
— Ты ведь не думаешь, что я могу прыгать от одного мужчины к другому, правда?
— А почему бы и нет, Хоуп, они оба красивые парни. Кто осудит тебя за то, что ты не можешь сделать выбор? Я тебе вот что скажу, — с озорной улыбкой предложила она. — Решай, который тебе не нужен, и я с удовольствием подберу его. Так и быть, окажу услугу боссу!
Они засмеялись, но Хоуп ощутила некоторую неловкость. Она не понимала поведения Трента, не понимала, почему ему недостаточно ее отказа. С ним творилось что-то странное, и Хоуп испытывала инстинктивный страх за Клейтона.
Она не переживет, если с ним что-нибудь случится. Клей и так достаточно пострадал.