Забвение

Шелвис Джилл

Слейтер заерзал под ее гневным взглядом, но не отступил. Нельзя позволять Бродерику так обращаться с дочерью. Они собираются пожениться. И если ему придется убеждать эту милую, но ужасно упрямую женщину, что они созданы друг для друга — что ж, так тому и быть.

Он сумеет убедить ее. Должен суметь.

Но спустя секунду Клейтон понял, что недооценил ее. Хоуп глубоко вздохнула и сказала:

— Мне жаль, что ты так переживаешь. Но я уже приняла решение. — Глядя Клейтону прямо в глаза, она решительно заявила: — Я выхожу замуж за Клейтона Слейтера.

Он понимал, что Хоуп загнана в угол и пытается таким образом избавиться от Трента, но в данную минуту это роли не играло.

Разве можно было возражать против плана, который позволял ему получить руку женщины его мечты?

И тут до него дошло, что Хоуп положила трубку. Они смотрели друг на друга.

— Зачем ты подошел к телефону? — наконец спросила она, безуспешно пытаясь сопротивляться его чарам.

Он пожал плечами и улыбнулся, как будто просил прощения. Но Хоуп было не так легко провести: виноватым он себя не чувствовал.

— Ты расстроил его.

— А он расстроил тебя.

Что правда то правда, подумала она и тяжело вздохнула.

— Он мой отец, Клей.

Он помрачнел.

— Это не дает ему права обижать тебя. Будь моя воля, такое бы никогда не повторилось.

— Ты мой рыцарь? — У нее предательски сжалось сердце. Иметь такого защитника… очень приятно. И лестно.

Но она не верила ни ему, ни его словам.

— Ну… — протянул Клейтон, придвигаясь ближе и позволяя ей почувствовать жар его тела. — Мне не хватает белого коня, но зато мой меч к твоим услугам. — Он протянул руку, отвел от ее лица прядь волос и приложил ладонь к щеке. — Никогда я так не прикасался к женщине, — пробормотал он. — И никогда не хотел так прикасаться. До тебя.

— Откуда ты знаешь? — наперекор себе спросила она. Проклятое сердце… Достаточно было простого нежного прикосновения, чтобы оно понеслось вскачь.

— Знаю, и все. Ты такая очаровательная и такая бледная… — Его пальцы спустились ниже, стали ласкать ее подбородок, а потом подняли его и заставили Хоуп запрокинуть голову. — Такая хрупкая…

— Я не хрупкая.

— И в то же время, — терпеливо продолжил он, — самая сильная женщина из всех, кого я знаю.

— А ты никого и не знаешь, кроме меня. — Криво усмехнувшись, она оттолкнула его руку. И тут же ощутила чувство потери.

Он задумчиво улыбнулся и сунул свои чудесные руки в карманы.

— Чистая правда.

Ох, эта улыбка… Когда-нибудь она прикончит ее.

— Я должна вернуться в клинику.

— Тебе нужен перерыв.

Клейтон смотрел спокойно, словно не собирался ее останавливать. Он не двигался, молчал, но Хоуп ощущала его напряжение, как свое собственное. Его немного выдвинувшаяся вперед челюсть, окаменевшие шея и плечи, таинственный взгляд — все подтверждало это.

Но что-то изменилось. В воздухе потрескивали непонятно откуда взявшиеся искры.

— Что это? — спросил она и в ту же минуту все поняла. Для этого не нужно было смотреть в его потемневшие от лютого голода глаза… Хоуп ощущала то же самое.

Он хотел ее. И она его. Отчаянно.

Молча, не сводя с Хоуп горящих глаз, он опустился в ближайшее кресло и нежно привлек ее к себе — слишком нежно для такого сильного мужчины.

— Ты уже знаешь что, — тихо сказал он. Одно легкое движение, и Хоуп оказалась у него на коленях. — Я хочу тебя…

Она пыталась что-то сказать, но для этого нужно было вздохнуть, а сделать это, когда ее бедер касалось нечто тугое и горячее, о чем она мечтала всю ночь напролет, было совершенно невозможно.

Клейтон крепко прижал ее к себе, наклонился, проник языком в рот, обхватил ладонями ягодицы, приподнял и прижал к той самой горячей плоти, заставив тихо ахнуть.

Он поднял голову и провел пальцами по ее подбородку.

— Вот что делается со мной, когда ты рядом, — произнес Клейтон голосом, охрипшим от раздиравшего его желания.

Его новый поцелуй был таким же жарким и страстным.

— Ты тоже хочешь меня. Я знаю.

Разве можно отрицать это, если его пальцы ласкают твои соски, уже набухшие и затвердевшие?

— Я хочу помочь тебе забыться, — прошептал Клейтон, глядя ей в глаза. Его большие пальцы продолжали дразнить ее грудь. У Хоуп стало горячо между ног, перекинутых через его длинные мускулистые ноги.

— Забыться? — Она с трудом открыла туманные глаза. — Забыть отца и прошлое?

— Да.

— Но ведь это ты забыл свое прошлое.

— Случайно. А твое прошлое нужно забыть сознательно. — Он поцеловал ее. — Ты прекрасна, Хоуп. И окружающие тебя люди рано или поздно поймут это.

Тяжело и часто дыша, Клейтон следил за своими руками, ласкавшими грудь Хоуп. Невероятно сильные эротические ощущения переполняли ее; глаза закрылись сами собой.

Затем он остановился, и Хоуп неохотно подняла веки. С минуту она смотрела на Клейтона, продолжавшего свои ласки.

— Забудь обо всем и обо всех, кроме меня, — сказал он тем же хриплым голосом. — Кроме того, что я заставляю тебя чувствовать.

Ах, как легко, как невероятно легко покоряться этому грудному, сексуальному голосу, этим талантливым, умелым рукам, которые мгновенно могут превратить ее в котел с кипящей смолой…

— Не могу забыть… — с трудом пролепетала она. — Это важно. Смысл всей моей жизни…

— Правильно. — Он прильнул к ее шее, провел языком к мочке уха и лишь потом посмотрел в глаза. — Именно поэтому ты не все слышишь. Именно поэтому ты иногда чувствуешь то, чего не чувствуют другие. Ты всегда остаешься личностью, Хоуп. Очень яркой и ни на кого не похожей. Если они не видят этого, забудь их. У тебя есть я, а я никогда не отвернусь от тебя. Никогда.

Слова Клейтона потрясли Хоуп до глубины души. Ощущая комок в горле, она прошептала:

— Ты действительно простил меня… за то, что я лгала тебе?