Забыть резервацию
Шрифт:
– Я не предлагаю воспользоваться туннелем, для того чтобы спастись, – протестующе взмахнул рукой Юрген. – Я имел в виду, что если в момент отключения генераторов в поле образуется проход, то не исключено, что его можно создать и каким-то иным образом.
– Но сделать это может только Ом, – сказал Стинов.
– Следовательно, без участия Ома такая возможность отпадает, – констатировал Юрген. – Может быть, попытаться договориться с ним?
– Уже пытались, – хмыкнул Хук. – После чего он запер нас в банковском хранилище и перекрыл
– Серьезный парень, – уважительно качнул головой Юрген. – Но если бы в меня выстрелили из гранатомета и я после этого остался жив, то, наверное, поступил бы точно так же. Ты со мной не согласен? – спросил он Хука.
– Я? – Хук задумчиво почесал пальцем подбородок. – Пожалуй, что да. Иначе чем еще объяснить мою острую неприязнь к Кашину? Даже ты мне не так противен, как он.
– В этом нет ничего удивительного, – улыбнулся Юрген. – Мы с тобой были врагами. Но я тебя не предавал.
– Верно, – подумав, согласился Хук. – При иных обстоятельствах мы, возможно, смогли бы стать приятелями.
– Сейчас именно такой случай, – сказал Юрген. – Мы можем попытаться выбраться из передряги, в которую нас кинули такие, как Кашин, только используя наш совместный потенциал.
– Из меня эти варианты уже, кажется, высосали все, что могли, – Хук стукнул прикладом винтовки по полу. – Вот все, что осталось от моего потенциала.
– Уже неплохо, – сказал Юрген. – Не имея действенного оружия против вариантов, мы были практически заперты в секторе.
– Восемь винтовок и ограниченный запас боеприпасов к ним, – Осато с сомнением покачал головой. – Что конкретно мы можем предпринять?
– Прежде всего нам нужно добраться до машинного зала, – сказал Тейнер, обращаясь главным образом к Юргену.
– Машинный зал? – удивленно приподнял бровь тот. – Хотите заняться изучением поля?
– Тебе ничего не известно о прямой телефонной линии, соединяющей Сферу с руководством «Скейлс» на Земле?
– Прямая телефонная линия, протянутая из Сферы? – Теперь уже обе брови Юргена взлетели едва ли не к середине лба. – Вы шутите, господин полковник?
– Если это шутка, то не я ее автор. Расскажи ему, – приказал Тейнер Кашину.
Кашин почти слово в слово повторил историю о телефонном шнуре, проложенном по туннелю и выведенном где-то в машинном зале.
– Бред какой-то, – выслушав его, тряхнул головой Юрген. – Зачем нужен телефон, о котором никто не знает?
– Вам и про вариантов ничего не было известно, – заметил Кашин.
– Есть среди вас кто-нибудь из руководства филиала, кто мог бы подтвердить или опровергнуть эту историю? – спросил Тейнер.
– Никого, – покачал головой Юрген. – После того как я объявил общую эвакуацию, старший управляющий вместе со своими помощниками заперся в корпусе руководства в секторе Эйнштейна. В закусочных и барах корпуса имелись достаточные запасы продовольствия, и руководство рассчитывало отсидеться там до прибытия помощи с Земли. Не знаю, что там у них произошло, но
– Мы были в секторе Эйнштейна. В здании руководства не осталось ни одного живого человека.
– Могу предложить вашему вниманию только директора центрального банка филиала, – развел руками Юрген. – Но думаю, что, если бы ему было что-то известно, он давно бы сказал мне об этом. Он не из породы стоиков, и вряд ли ему доставляет большое удовольствие жить в одном бараке с двумя десятками соседей.
– О секретной телефонной линии было известно только старшему управляющему филиала и двум его первым помощникам, – сказал Кашин.
– И все же давайте попробуем спросить директора банка, – предложил Тейнер. – Вдруг ему что-то известно.
Юрген отдал распоряжение, и через пятнадцать минут Черников вернулся в сопровождении невысокого, очень полного человека. Когда-то его круглое, добродушное лицо, должно быть, лучилось жизнелюбием. Сейчас же щеки его, покрытые трехдневной щетиной, обвисли, большой, выступающий лоб был исчерчен рельефными линиями горизонтальных складок, а живот висел, словно большой тяжелый валун, который его обладатель обречен был постоянно носить с собой, пряча за пазухой.
Несчастный толстяк ничего не знал ни о какой телефонной линии. Тейнеру показалось, что он вообще не очень ясно понимает, о чем его спрашивают. Он только мелко тряс головой да то и дело стирал большим пальцем влагу, выступавшую в углах воспаленных глаз.
Перед тем как уйти, директор банка бросил жалобный взгляд на Юргена и дрожащим голосом принялся торопливо рассказывать о том, что он до последнего пытался выполнять свой долг и если бы не дети, оставшиеся дома, он ни за что бы не покинул помещение центрального банка…
– Все в порядке, – Юрген подошел к толстяку и, обняв его за плечи, повел к двери. – Не волнуйтесь, с вас уже сняты все обвинения.
Сдав толстяка на попечение Черникова, Юрген вернулся на свое место.
– У него погибли жена и двое детей, – указал он взглядом на дверь, закрывшуюся за директором банка. – Врачи говорят, что для того, чтобы не вспоминать о близких, его сознание зациклилось на чувстве вины перед корпорацией. Он считает, что банк был ограблен и теперь его непременно отдадут под суд. Вообще-то обычно он ведет себя нормально. Должно быть, сейчас его напугала ваша форма и незнакомые лица.
– Наверное, у многих из тех, кто сейчас находится в Сельскохозяйственной зоне, погибли родственники, – с сочувствием произнес Осато.
– Почти у каждого, – сказал Юрген. – Если бы вы знали, чего мне стоило в первые дни удержать людей, рвущихся на поиски своих друзей и близких. Мне пришлось выставить посты возле лифтов и выходов на пожарную лестницу, отдав приказ стрелять в каждого, кто попытается открыть дверь. Многие из тех, кому этот приказ спас жизнь, до сих пор считают меня своим личным врагом.