Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Шрифт:
СОРОКИН. Завтра будет все готово.
A-а! Весьма, весьма приятно!
ТАНЯ. Садитесь, товарищи!.. Угощайтесь. Кушайте и пейте то, что нравится. Без всяких просьб. На основе самодеятельности…
ВОРОНИН (Сорокину).
СОРОКИН. О чем нам договариваться? (Уклончиво.) Завтра договоримся обо всем… Я одно скажу: если ты останешься, без меня здесь никаких принципиальных вопросов не решать. (Воронин хочет протестовать, но Сорокин перебивает.) Обо всем более или менее важном я прошу тебя сообщать туда, заграницу… Посылать важнейший материал. (Трет лоб.) Ну-с, затем, что же я хотел еще вспомнить?.. (Оглядывается.) Да! Ты что же, батенька, бухгалтерию-то трестовскую на квартиру возишь по ночам? Каких-то подпольных бухгалтеров нашел…
ВОРОНИН (удивленно). А кто это тебе сказал?
СОРОКИН. Я получил сведения из надежных источников…
ВОРОНИН (смущенно). Я обращался к бухгалтерам — экспертам из НКРКИ{301}. Они все проверили. И я узнал правду…
ТАНЯ. Ну, товарищи, откроем концертное отделение…
ПОЭТ. Просим Татьяну Константиновну продекламировать.
ВСЕ. Просим, просим!
ШАЙКИН. А вы не можете сыграть вот этот марш? (Губами играет.)
Тпру-ту-ту-ту,
Тпру-ту-ту-ту!..
ТАНЯ. Товарищ Шайкин, это камерная музыка, а не духовой оркестр…
ШАЙКИН. А когда наша дивизия вступала в город Екатеринослав, оркестр вдруг ка-ак резнет…
Тпру-ту-ту…
СОРОКИН (раздраженно, Воронину). Словом, такое положение: споткнись Сорокин — разорвут в клочья, смешают с грязью… Это меня начинает страшить… В подполье я себя куда спокойнее чувствовал…
КРЫМОВ. О подполье вспомнил? Э-э! Забудь, брат, про подполье… Хорошее было время… Главное, молодые были, силу-матушку девать было некуда… Все нипочем, бывало…
ВОРОНИН. До свиданья!
СОРОКИН (сухо).
ТАНЯ. Теперь послушаем молодого поэта… (К поэту.) Новенькое принесли?
ПОЭТ. Да… Татьяна Константиновна! В издательстве принимают сборник моих стихотворений…
СОРОКИН. Нуте-с, послушаем. Интересно…
ТАНЯ (к гостям). Это один из талантливых молодых поэтов…
СОРОКИН. И я в молодости грешил стихами…
ТАНЯ. Внимание!
СОРОКИН. Я весь превратился в слух…
ПОЭТ (нахохлившись). Я прочту отрывок из поэмы «Стальная рожь».
(Декламирует.)
Я в мир пришел не посторонним, Посеял я стальную рожь. Кто за станком стучит сегодня, Руками голыми не трожь… Я — чистокровный пролетарий, В овине мама родила… Нужда, работа и так дале, Октябрь схватил за удила. И, тайну сущности понявши, Кую я будущее с ней, [Когда сижу вдвоем, обнявшись, Между вагранок и грудей!..]
ТАНЯ. Браво, браво! Прелесть! «Октябрь схватил за удила!..» Как звучно и величественно!
СОРОКИН (хитро улыбается). Пафосок имеется, несмотря на некоторую… я бы сказал, незрелость и разбросанность мысли… Но талант несомненен…
ПОЭТ. Есть талант?
СОРОКИН. Талант несомненен…
ПОЭТ. Я очень просил бы вас, если возможно, Николай Алексеич, будьте добры черкнуть два-три слова предисловия… к сборнику…
СОРОКИН. Ну нет, голубчик… Я сейчас уж в отпуску… увольте от всяких предисловий…
ПОЭТ. Издательство поставило условием: если я добуду предисловие, то издадут, а если нет…
ТАНЯ (Сорокину). Но ты же сам сказал, что в нем сквозит талант?.. По-моему, стихотворение очень бодрое, полное оптимизма, веры в творческие силы пролетариата…
КРЫМОВ (поэту). Мне понравились стихи, всадить бы тебе семь патронов!.. Должно быть, ты из рабочих, гугенот…
ПОЭТ. Не из рабочих, но… У моего отца были рабочие…
СОРОКИН. Ну хорошо!.. Я черкну две-три строчки… А больше — извиняюсь…
ПОЭТ. Только две строчки, Николай Алексеич…
СОРОКИН (берет тетрадь у Поэта и пишет, потом читает вслух). «Предлагаемый сборничек стихов принадлежит, несомненно, даровитому, но еще юному поэту. Стихи найдут своего читателя, и он их оценит. Я же надеюсь, что первым успехом автор воспользуется для более углубленной работы над собой. Н. Сорокин».