Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Шрифт:
КРЫМОВ. Да…
ТАНЯ. Но я должна ехать заграницу!
КРЫМОВ. Тогда другое дело…
ШАЙКИН. А деньги и документы у вас есть?
ТАНЯ. Все есть… У меня отдельный заграничный паспорт.
ЛЕТЧИК (Тане). Гражданка, не задерживайте! Идете вы или нет?.. Опоздали уже на шесть минут!
БОРТМЕХАНИК.
ЛЕТЧИК. Есть контакт!..
СОРОКИН (издали кричит). Стойте! Стойте! Подождите!..
КРЫМОВ. Ты зачем?
СОРОКИН (пробегая мимо Крымова за аэропланом). Таня! Таня! Подожди!
КРЫМОВ. Поздно!
ТАНЯ. В чем дело?
СОРОКИН. Прошу, я умоляю… На день… на два… Выяснить… И разобраться… Неожиданность… Ты — понимаешь?..
ТАНЯ. Мне нужно лететь…
СОРОКИН. Но я же — видишь ли…
ТАНЯ. Ты исключен, и я должна лететь…
СОРОКИН. Прошу отсрочить — на день… Я сейчас… Мне трудно… Нужно кое-что тебе… Ты понимаешь?
ЛЕТЧИК. Запускаем.
БОРТМЕХАНИК. Контакт?
ЛЕТЧИК. Есть контакт!
СОРОКИН. Таня! Танюша! Умоляю! Капельку сочувствия!
ТАНЯ (отвертывается). Прощайте, Николай Алексеевич! Деньги я вам пришлю… Сейчас зашиты… далеко!..
СОРОКИН. Какое безобразие! Какой ужас!..
ШАЙКИН. Успокойтесь, товарищ Сорокин. Бывает… Когда я попал в плен к Махно…
СОРОКИН (вырываясь). Опять один! Отстал от жизни, от борьбы, от миллионов!.. (Ревет.) Десятки лет борьбы стерты росчерком пера! А кто судьи?! Кто вырвал партбилет? (Щупает карман боковой.) Где мой партбилет?..
ШАЙКИН. Успокойтесь, товарищ Сорокин… Пойдем…
СОРОКИН. Где Крымов? Крымов! Крымов!
ШАЙКИН. Крымов ушел с товарищем Ворониным…
СОРОКИН. С Ворониным?
ШАЙКИН. Да… А где ваша шляпа?..
СОРОКИН. Не все ли равно:
Занавес.
Александр Афиногенов
«Ложь»
НИНА МИХАЙЛОВНА КОВАЛЕВА, работница проволочно-гвоздильного завода. Очень молода. Она даже выглядит моложе своих 23 лет, чему способствует, вероятно, тонкая, невысокая ее фигура, быстрые движения, звонкий, чуть певучий голос и буйные, не слушающиеся гребешка волосы. Когда она говорит, всегда смотрит в глаза собеседнику, за исключением моментов лирической задумчивости, когда, внезапно забыв об окружающих, она может отдаться течению собственных мыслей и настроений.
ВИКТОР ИВАНОВ, ее муж. Директор завода. Рослый, широкоплечий парень лет 29, веселое, добродушное лицо с хитрецой и упрямым лукавством в быстрых глазах. Полотняная летняя рубашка, расстегнутый ворот, чисто выбрит.
ПЕТР НИКИТОВИЧ, отец Виктора, рабочий того же завода. Маленький, сухонький старичок, значительно ниже и Виктора, и своей жены. Желтоватое, подернутое морщинами лицо, торопливые движения небольших рук, жестикуляция, когда он хочет придать своим мыслям большую выразительность, и ясные, дальнозоркие видимо, глаза. Говорит он неторопливо, не обижается, если его перебьют, а когда молчит, все время присматривается к окружающим, оценивает, взвешивает и мысленно принимает самое деятельное участие в беседе, поддакивая головой, хлопая себя по коленкам или беззвучно и искренне смеясь.
ЕЛИЗАВЕТА СЕМЕНОВНА, мать Виктора. Грузная, тяжелая женщина лет 56, одетая в какие-то просторные юбки, кофты с засученными рукавами. Волосы с густой проседью. Лицо хмурое, усталое от трудностей в прошлой жизни и забот в настоящей. Взгляд ее смягчается только при разговоре с сыном или Горчаковой. Голос демонстративно-резкий, слегка даже крикливый.
ВЕРА, сестра Виктора, работает на другой фабрике. Высокая, под стать Виктору, девушка лет 20, с большими смелыми глазами, загорелая, мускулистая, веселая и немножко тормошливая.
ПАВЕЛ СЕРОШТАНОВ, секретарь ячейки завода. Отличается тем, что на редкость нескладно сложен. Нелепые уши, длинные угловатые руки, скуластое лицо с неожиданно круглыми глазами и хрипловатый, скептический голос. Одевается он очень чисто, с претензией на изящество. Но никакой костюм не скроет недостатков его тела и лица. Смотрит он чуть-чуть исподлобья и, только сказав какую-либо едкую фразу, внезапно вскидывает глаза на собеседника, желая знать, как тот ее воспримет. Он ровесник Кулика, но выглядит старше и даже хочет казаться человеком пожившим и пережившим многое. Это хоть немного оправдывает его уродство.