Забытый легион
Шрифт:
Все уцелевшие знали, что они снова вернутся.
Последовала еще одна атака лучников. Сразу после нее катафрактарии налетели на десятый легион, стоявший подле шестого. Этот удар был так же силен, как и первый. Когда конники ускакали, уцелевшие римляне застыли в оцепенении; лишь их головы, словно сами собой, безвольно, безнадежно поворачивались назад.
Скоро, очень скоро армия Красса должна была окончательно утратить присутствие духа и пуститься в бегство.
Глава XXV
ВЕРОЛОМСТВО
Лупанарий, Рим, лето 53 г. до н. э.
Фабиола постучала ноготком по зубам. Она немного сожалела, что пришлось попросить Доцилозу обыскать чужие комнаты. Это было неправильно: еще одно нарушение правил. Проститутки мало что могли назвать своим, и к этому «малому» относились крохотные комнатки, дарованные им Йовиной. Но эту неприятную мысль она тут же отбросила. Слишком уж много злобных слов высказывалось в ее адрес за последнее время. А недавние разговоры в бане чрезвычайно встревожили ее. Вместо того чтобы, как обычно, обсуждать прихоти гостей, сделанные или несделанные ими подарки и то, чьи молитвы услышали на сей раз боги, женщины собирались по двое, по трое и перешептывались. Все почувствовали, что обстановка в публичном доме сделалась напряженной, как никогда.
Фабиола давно уже привыкла к вспышкам зависти, которые возникали всякий раз, когда новый богатый посетитель просил у хозяйки именно ее услуг, называя ее по имени, а на остальных проституток Йовины даже не глядел. Такое случалось довольно часто, и, чтобы не портить отношения с другими женщинами, Фабиола всегда выделяла им какую-то часть из достававшихся ей подарков. Жизнь научила ее, что ничего так не улучшает настроение, как кошелек с сестерциями. Но два дня назад она подслушала через полуоткрытую дверь негромкий разговор и решила, что пора прибегнуть к помощи Доцилозы. В том, что говорилось, звучала настоящая злоба. Впервые за время, прошедшее с тех пор, как ее силой уволокли из дома Гемелла, в сердце Фабиолы проник страх. Совсем незадолго до этого ей удалось узнать, что Ромул, возможно, еще жив, и ее собственная жизнь вновь обрела для нее ценность.
Той же ночью, когда все проститутки были заняты, пожилая прислужница отправилась по их комнатам. Ее появление в личных спальнях ни у кого не могло бы вызвать вопросов. Доцилоза наводила чистоту во всех помещениях Лупанария.
Вскоре выяснилось, что решение Фабиолы обратиться к ней за помощью было вполне оправданным.
— Ты уверена? — спросила девушка.
Доцилоза поморщилась.
— А чем еще это может быть? Крошечный флакон, спрятанный в полу под свободно вынимающейся плиткой. Но я не рискнула взять его, чтобы показать тебе.
— А что, если это просто духи? — Фабиоле ужасно не хотелось признавать то, что уже было очевидным для них обеих.
Собеседница насмешливо фыркнула.
— Я тонкой палочкой добыла несколько капель жидкости, — сообщила она. — И смочила кусок хлеба, который лежал на столе.
Уважение, которое Фабиола всегда питала к Доцилозе, стало еще больше.
— Этот кусок я сунула в трещинку садовой стены около самой земли. Ты ведь знаешь это место?
— Там всегда лазают мыши, — негромко сказала Фабиола.
Она окончательно поняла, что сейчас поведает ей Доцилоза. Фабиола частенько развлекалась, наблюдая за крохотдыми зверьками, которые суетились возле дыры в стене и деловито добывали пищу. Кошки, которых содержали в борделе, никак не могли истребить всех грызунов, и это служило Йовине постоянной причиной для раздражения.
Обе ненадолго замолчали.
— Потом я отошла и стала наблюдать. Вскоре одна вылезла. Сразу слопала часть куска. — Доцилоза мрачно взглянула на Фабиолу. — А потом отбежала на пару шагов и упала брюхом кверху.
Черноволосая девушка почувствовала, как у нее больно стиснуло желудок. Быстро подойдя к двери, она приоткрыла ее и выглянула, чтобы удостовериться, что их не подслушивают из коридора. Никого не увидев, она беззвучно притворила дверь и вновь повернулась к Доцилозе.
— Яд.
Слово, казалось, повисло посреди комнаты, как черное облако.
— Ей нельзя доверять, — резко бросила Доцилоза. — Я тебя с самого начала предупреждала.
На это нечего было возразить. Подтверждение правоты пожилой уборщицы лежало в саду возле стены.
Фабиола вздохнула. Ее отношения с Помпеей испортились уже довольно давно, однако она не ожидала, что дело может зайти так далеко. Несмотря на все ее усилия, рыжая сделалась опасным врагом. Зависть заставила женщину, которая так тепло и сердечно встретила Фабиолу, когда та попала в Лупанарий, всерьез возжелать ее смерти.
Все начиналось довольно хорошо. Ясно понимая, что в новой жизни ей необходимы союзники, Фабиола безотлагательно вернула Помпее одолженную той косметику, и они крепко сдружились. Клавдия, белокурая готка, тоже оказалась неплохой подругой. Они часто проводили вместе свободное время. Помпея и Клавдия щедро давали советы, которые новая девушка жадно впитывала. Решительно настроенная заполучить наилучших клиентов, обрести через них влияние и спасти Ромула и мать, Фабиола быстро научилась приводить своих гостей в полнейший восторг. Когда популярность новенькой стала расти, Клавдия лишь фаталистически пожимала плечами. У блондинки было несколько преданных клиентов, любивших, когда женщины их связывали и диктовали им свою волю. Как ни странно, Клавдии это тоже нравилось.
А вот нервная и энергичная Помпея оказалась вовсе не склонной к философии. Она прожила в публичном доме уже около пяти лет и все же завела себе меньше постоянных посетителей, нежели Фабиола за двенадцать месяцев. Больше того, один из самых щедрых ее клиентов отказался от нее и перешел к Фабиоле. Этого она уже не смогла перенести. Их дружба дала трещину, а потом и вовсе сменилась враждебной отчужденностью. Находясь в одной комнате, они подчеркнуто не замечали друг дружку. Клавдия, старавшаяся сохранить добрые отношения с обеими, строго придерживалась нейтралитета. Конечно, Йовина быстро поняла, что происходит, и вызвала к себе по отдельности Фабиолу и Помпею. Лупанарий принадлежал ей, и она неусыпно охраняла его.
— Я не хочу неприятностей, — скрипела старая карга. — Мужики всегда чувствуют, когда девушки начинают грызться между собой. Такое им не нравится, а это вредит делу. Прекратите немедленно эти глупости.
Фабиола была готова беспрекословно подчиниться.
А вот Помпея, похоже, не пожелала.
Фабиола протянула Доцилозе кошелек, в котором звякнули денарии.
Та взвесила его на ладони и запротестовала:
— Тут слишком много.
— За спасение моей жизни? — рассмеялась Фабиола. — Да я никогда не смогу тебя отблагодарить как следует. — Она подалась вперед и поцеловала Доцилозу в щеку.