Забытый - Москва
Шрифт:
Сотворив молитву, Дмитрий поднял чару с медом:
– Ну, бобры мои дорогие, здравствуйте!
– Здрав будь, князь!
– откликнулись все весело.
Выпили. Монах, совершенно как в первую их встречу в Москве, сгреб себе на тарелку гору черной икры, добавив, правда, гору красной, сыпанул сверху горсть луку и, откусывая чудовищные куски от пышного белого калача, начал громадной ложкой переправлять все это себе в пасть. Раздалось чавканье, как из свиного закута.
– Так. Отец Ипат приступил. Пора и нам, а то...
– князь схватился за ложку.
– Да, успевайте, успевайте, - подзудела Юли. Начали закусывать, посмеиваясь, поглядывая на монаха. Тот замахал на Юли рукой:
– Умм-мых, ым-ым-ым!
– отстань, мол.
Ели степенно, не спеша. Молча. Дмитрий не торопился расспрашивать. Налили еще по одной. Выпили за хозяйку. Слуги понесли похлебки: уху щучью шафранную с пирогами присыпными, уху окуневую с пирогами молочными, суп светлый с потрошками телячьими и с кулебякой, юшку из мозговых костей темную с караваем ржаным черным, уху плотичью с пирогами косыми, уху карасевую с пышками и, наконец, уху стерляжью с пирогами телесовыми. Последнюю не обошел вниманием и монах, а Дмитрий вспомнил отца, а за ним сразу и деда. Выпили за них, потом за Бобровку.
Первыми начали отдуваться и отложили ложки Гаврюха с Алешкой. Ели они быстро, по привычке, не теряя времени зря, потому и отвалились быстро, хотя ужин не перевалил еще и за середину. К ним первым князь и обратился:
– Ну как московская разведка, орлы? Что увидели, что высидели, чему научились?
– Видели много чего, - отозвался Гаврюха, - а научиться... Не знаю, как Алексей, а я так ничего стоящего не увидел. Разведка, по-моему, у них никакая.
– Ну-ну, так уж прямо...
– Суди сам. Посылают постоянно сторожи, большие, по полсотне человек, на самые опасные дороги между Коломной и Серпуховом, так что прорех полно. Сторожи эти летом за Оку вообще не уходят. Зимой заезжают на тот берег, и то, кажется, недалеко, поприщ пятьдесят - и назад. Основная разведка на местных - коломенских, серпуховских, каширских. В Кашире наш Константин суетился летом. Не знаю, чего он там насуетился, больно народу там мало, да и тот весь промыслом занят.
– Промысел - не война, можно и оторвать.
– Да промысел-то непростой...
– А что такое?
– Железо добывают.
– О-о! Тогда понятно.
– Вот видишь... Ну а Коломенские и Серпуховские отряжают отряды по Оке, у этих уже надежней. Опорой там служит Лопасня, на полпути между Каширой и Серпуховом городок, на той стороне Оки. Вообще-то он рязанский бывший, за него до сих пор с Олегом спор идет. Его Калита еще то ли выкупил, то ли оттягал как-то у Рязани. Но стоит изумительно ловко, без него хорошей разведки по Оке не выстроишь. Конечно, если ограничиваться Окой, то все в порядке, но нам ведь далеко за Оку руки тянуть придется, а для этого база нужна, гнездо. А лучшего гнезда, чем Лопасня, не сыскать. Понимаешь?
– Понимаешь...
– Тут такое дело... Княгиня вон говорит, большие неприятности с Рязанью из-за этой Лопасни. Василий Василич склоняется договориться с Олегом, чтобы споров не было, разделиться Окой. Что его на нашей стороне нам, что наше на той - Рязани (нам даже выгодней), всем спорам конец, и с Рязанью вечный мир и братская дружба...
Дмитрий вскинул глаза на жену, та кивнула.
– ... только нам, князь, без Лопасни (хочешь - верь, хочешь проверь) - никуда. Это все равно, что самим себе руки поотрубать. Впрочем, что я тебе доказываю, сам, что ли, не понимаешь...
– Понимаешь...
– задумчиво повторил Дмитрий.
– Ты бы поговорил с Великим князем, обсказал ему наши заботы.
– Поговорим, обскажем. Только сначала разберемся давайте, а то ведь... Мы ведь у него не одни. Ему не только наши заботы учитывать приходится. Ну а ты, Алексей, что скажешь?
– Добавить нечего.
– Как же так?!
– Да так. Сам теперь в московских окрестностях не заблужусь, а у разведчиков местных, я тебе еще той зимой сказал, учиться нечему.
– Послушайте, а какого ж вы ... здесь сидите, коли ничего толкового для себя не находите?
– А куда деваться?
– На порубежье, милые, на Оку!
– А кто нас там ждет? Нам-то что, сели да поехали. А там? Определиться надо.
– Да ну хотя бы к Константину.
– Константин сам там неизвестно кто. Рехеков подмастерье...
– Ладно, определю. Собирайтесь. Через два дня со мной в Серпухов.
– Надолго?
– Надолго. Может, и насовсем. Чего вам тут без дела киснуть, все навыки растеряете. Считайте, вся разведка по Окскому рубежу ляжет на вас, от москвичей подмоги, я так полагаю, не дождемся.
– Весь рубеж нереально.
– Реально, нереально... Сколько осилим. Для начала от Серпухова и от Каширы будем заставы к Лопасне надвигать, а то, что там уже есть, под себя подгребать и по-своему перекраивать. Кашира всем хороша: и расположена удобно, и своя, - от нее бы и плясать. Да очень голо там, совсем пусто. И человека подходящего нет, чтоб и свой, и с головой. А, Ефим?
– Это, княже, тебе надо только захотеть. Будет и свой, и с головой, коли то к спеху и важней чем тут. Тут двор еще не до конца устроен.
– Устраивай, устраивай. Но Каширу в виду имей. Нам спешить и разрываться - пока никакого резону. От Серпухова плясать будем. Там чехи, арбалеты, железо. Все это беречь надо пуще глаза. Вот и выплывает для нас Серпухов как главный опорный пункт. Наш, бобровский. Вот только владельца его нельзя из виду упускать, он тоже нашим стать должен, иначе...
– Ымк!
– монах проглотил очередной кусок вслух, а когда все обернулись к нему, сделал успокаивающий жест - все, мол, в порядке - и, прочистив глотку изрядной порцией браги, прорычал:
– Об том не беспокойся, княже, - удовлетворенно погладил брюхо, - в этом направлении один из непутевых слуг твоих ведет упорную, целенаправленную и (значительно поднял палец) небезуспешную работу.
– Хха! Сам себя не похвалишь...
– хмыкнула Юли.
– Конечно!
– монах вознамерился продолжить трапезу, - А что? От вас дождешься...
– А ты попроси. Я тя знаешь как похвалю! У-у-у!..
– У-у-у, бесова душа! Знаю. Потому и не прошу. И не попрошу. От греха...
– А может, рискнешь?