Забытый - Москва
Шрифт:
– На Орден надейся, а сам не плошай.
* * *
Пока Москва встречала и провожала татарских послов, князь Михаил, как и предполагал Данило Феофаныч, нарушил договор и выгнал Еремея с его надела. Московское правительство при самом активном участии Василь Василича и полной поддержке митрополита, к удивлению Бобра, очень быстро собрало внушительное войско (в самой Москве, ближайших окрестностях и северных уделах) и двинуло его на Тверь под руководством опытного воеводы Дмитрия Минина. Великий князь рванулся было с войском, но политическая обстановка была нехороша (все в связи с татарским посольством), намерениям его воспротивился не только митрополит, но даже Василь Василич, и Дмитрию пришлось остаться в Москве, как он ни дергался и ни психовал.
Михаил, опять не сумевший приготовиться к самостоятельному отпору, бросил все и убежал к зятю в Литву. Жестоко пограбив южные и восточные уделы Тверского княжества, Минин вновь посадил Еремея в Городке и, пожалев людей на штурм хорошо укрепленной Твери, вернулся к концу августа в Москву.
К тому времени Великого князя уже не было в столице. Увидев, что на Тверь ему пойти не дадут, он навалился на Бобра, выпытывая все подробности его поездки по северным владениям князя Владимира и с таким жаром интересуясь новым устройством войска, что Бобер лишний раз уверился в успехе своей деятельности. В конце же концов все разговоры пришли к естественному (главному для Великого князя) моменту: надо бы где-нибудь подраться! Самому! Возразить Бобер не мог. Да и не хотел. Действительно надо. Пора! Где? Тут и думать особенно не приходилось. И повез Бобер шурина на Окский рубеж.
* * *
– Почти от Каширы свистят, - Филя напряженно вслушивался в утренние звуки над Окой. Бобер, Дмитрий, Владимир и Миша Бренк вторую неделю встречали рассвет pядoм c Филeй, нaдeяcь услышaть что-нибудь о приближении татар. Свист сейчас ясно слышали и они, только не понимали, что он означает.
– Хоть от Рязани, да толку что?
– сонно проворчал Дмитрий.
– Каждое утро свистят, а...
Филя резко взмахнул рукой - тише, мол!
– и князь прикусил язык, а все остальные в дозоре встряхнулись и замерли. Филя слушал, коротко отсвистывался, снова слушал, снова отсвистывался, лицо же его выказывало все больше и больше возбуждения. Когда пересвист закончился, глаза его, широко открытые, круглые, как у кота, горели огнем. Он стукнул кулаком о землю:
– Татары! Четвертая застава отсюда. Пока за рекой. Много!
– Много - это как?!
– вскинулся князь. Филя беспомощно пожал плечами:
– Много.
– Да как же так!
– Дмитрий рывком приподнялся и сел на пятки.
– Свистом не передашь,- виновато понурился Филя.
– Так гонца надо! Скорей!
– князь возмущенно оглянулся на Бобра. Тот тоже приподнялся на колени, но смотрел спокойно:
– Не горячись, князь. Гонец уже в пути. Через час, а то, гляди, и раньше будет здесь. Только его перехватить надо, - он глянул на разведчиков, те зашевелились подниматься, -а то промчит мимо, в Лопасню. Тогда все и узнаем. А ты, Филя, свисти в Лопасню: в городе - тревогу, а всю дружину на конь - и сюда.
* * *
Дмитрий в ожидании гонца извелся. Ему казалось, что надо скорей что-то делать, но и глупым мальчиком показаться не хотелось.Тем более,что не только Бобер, но и брат, вели себя слишком, на его взгляд, спокойно, посматривали как будто даже и сочувственно.
"Этот-то сопляк чего важничает?! Вот что значит - в деле побывал! Уже свысока смотрит. Не-ет! Мне без драки дальше никак!" - он примечал в окружающих чего и не было и уж тем более не мог догадаться, что спокойствие Владимира проистекает лишь от абсолютного доверия к Бобру, от неколебимой уверенности,что тот всегда все сделает как надо и когда надо, и нечего над этим зря голову ломать.
Хорошо - гонец примчал скоро, и часа не прошло. Он рассказал, что вчерашний разъезд, посланный за Оку, когда расположился на ночевку (верстах в 30-ти от реки), заметил на горизонте огоньки. Поехали, узнали. Татары, человек 300-400. Никаких кибиток, все налегке, по-боевому. Ну, разъезд назад рванул, к утру вернулись и вот...
– Верст тридцать-сорок, говоришь?
– Бобер хмурился, покусывал губу. Тогда неизвестно еще, где они на берег выйдут. Попрут вдоль по бестолковой к Лопасне. Хотя... С четырьмя сотнями сабель на город?.. А переправа путевая только перед вами.
– Да, князь, от нас ни вправо, ни влево... Хотя татарину, да еще налегке, переправа нигде не страшна.
Дмитрий ел Бобра глазами, даже рот приоткрыл - так слушал. Владимир смотрел спокойно, ждал решения.
– Следить-то - куда пойдут, оставили кого? не забыли?
– Обижаешь, князь! Чай не первый год замужем.
– Ну ладно, ладно. Ты вот что... Возвращайся.
– А Лопасня?
– Зачем теперь? Возвращайся. Скажи, чтоб приготовились сматываться. Все убрать, спрятать. Пусть Федор гонцов пару пошлет в ближние деревни. Чтоб разбегались и прятались. Если именно к вам подойдут, сыпаните стрел через реку, может, остановятся, подумают. Если же с ходу начнут переправляться - уходите. Сюда, в эту сторону. Следов постарайтесь не оставить, исчезли - и все. Узнаете что насчет их продвижений, сразу сюда весть. Хотя... мы сейчас за тобой следом, - и когда гонец пошел садиться на коня, весело обернулся к князьям: - Ну, братья-разбойники, кто тут хотел подраться?
Дмитрий заулыбался и сразу успокоился.
– Хотя, впрочем... Вдруг они через реку забоятся?
Дмитрий взвился:
– Тогда самим надо за реку!
– Можно и самим. Только мечей у нас для этого маловато, - и Бобер не на шутку забеспокоился: "Если и этот как брат смелый окажется, впору бросать все к чертям - и в монастырь".
* * *
Татары не успели подойти к реке, когда князья с Мишей Бренком, своими девятью отроками и почти всей Филиной заставой (еще 17 человек) подошли к переправе. Потому разведчики на броде, а здесь располагалась самая крупная застава - 39 человек, самостоятельно ничего не предприняли, лишь успели подготовиться к бою: снарядились, замаскировали дорогу к заставе, да стащили с подворья и попрятали по укромным уголкам свое нехитрое добришко на случай, если заставу все-таки обнаружат.
Татары оказались разбойниками опытными. Они шли прямо к переправе и, очевидно, знали не только ее расположение, но и то, что она охраняется. И это было вовсе неудивительно, потому что переправа была самой мелкой и удобной на всем расстоянии от Каширы до Лопасни, а охранялась она и до Бобра, правда, не постоянно, а наездами, но вполне регулярно, и было это заведено с незапамятных времен, во всяком случае, задолго до татар.
Всадники появились на противоположном высоком берегу сразу в большом количестве, в полной боевой готовности: шлемы с бармицами, щиты на руке, луки наготове, - и сразу широким веером сыпанули через реку. Когда разведчики, помня приказ, приготовились обстрелять гостей, Бобер, чего-то там себе решив, остановил их. На недоуменные взгляды отозвался тихо:
– Черт с ними! Спокойней пойдут. Нет резона их настораживать. Они сразу вглубь наладятся, к добыче. А мы за ними. Пока дружина не подойдет.
– А подойдет?
– Посмотрим на переправе, сколько их. И в зависимости от этого либо сразу... Либо вечера придется подождать.
* * *
Налетчиков оказалось около трех сотен, у каждого на привязи вьючная лошадь. То есть это был обычный мелкий грабительский набег, расчитанный на внезапность и безнаказанность. Чтобы не столкнуться с ними, Бобер не стал высовываться из удобной чащи на порядочном расстоянии от переправы. На этом берегу татары шире развернули свой веер, привычно выискивая, нет ли чего подозрительного с флангов, но, наверное, ничего подозрительного не углядели, так как быстро съехались в плотную группу и помчали прочь от реки.