Забытый - Москва
Шрифт:
Потому и располагались по опушкам, оборудовали в лесу тайные ямы и завалы, главные свои запасы хранили там. А когда налетал лихой татарин, исчезали в лесу вместе со скотиной, в чащу степняк ой как не любил соваться.
Вот и тут лес облегал Палицыно с запада полукругом, подступал к самым огородам, а крайние дома стояли уже среди деревьев.
Корноуховы стрелки растянулись цепью по всей опушке, конные же во главе с князьями сосредоточились на северном ее конце, ближе к московской дороге. На нее выходила главная улица, и неплохо было б, если бы и там был лес, но...
Когда устроились и приготовились, Бобер уточнил:
– Когда начнется шум, выбираемся из леса сначала на дорогу. По ней неспешно (на галоп не срываться!) въезжаем в село. Смотрите больше налево, там невредимых больше останется. Корноух справа будет бить, оттуда в панике побегут, без ума, прямо под наши мечи. А слева очухаются быстро, стрельба пойдет. Щитами прикрываться не забывайте.
Бойцы сосредоточенно слушали, молчали. На лицах начало нарисовываться нетерпение.
Бобер тронул князя за руку:
– Помни, что я тебе говорил. Не мечись, не зарывайся. От меня не оторвись. И постарайся за братом последить, он в драке дурной совсем. Понял?
– Понял, посмотрю. Скорей бы уж! Холодно что-то. Продирает!
– Это хорошо, что продирает!
– Бобер похлопал его по колену: - Ничего, сейчас погреемся.
Тем временем монах шептал на ухо Владимиру:
– Смотри, Володь! Парень ты умный, на одной кочке два раза не споткнешься. Не зарывайся, а главное - за братом последи: у него первый бой, как бы не вляпался. Прикрой его вчистую, чтобы ни одна тварь ни сбоку ни сзади к нему не подступилась. Уразумел?
– Уразумел. Но что ж мне, так весь бой его и пасти?! А самому?
– Чудак! Жизнь брата разве не важней жизни двух-трех татар? Но так ты их гораздо больше наваляешь. Меня слушай, я ведь кое-что в этом смыслю. По обстановке посмотрим, но его из виду упустить не смей.
Меж тем Бобер, наверное, чтобы взбодрить людей, обратился к Корноуху:
– Ну как, Андрюш, не темно стрелять, не промахнетесь?
Однако Корноух не взвился на явную подначку, а озабоченно покачал головой:
– Мы-то не промахнемся, да вот ребята мне доносят: что-то коней в селе мало совсем.
– Черт! А что ж ты молчал?!
– Дыть только сказали.
– Только!... Сказали!.. Алексей!
– Я, князь!
– Как думаешь, куда они их могли?
– Чудно что-то. Если только за околицей слева, там луг. Но что-то сомневаюсь я... Надо поглядеть.
– Ну так гляди!
– Сей миг, князь!
– Алешка слетел с седла и исчез слева в темноте. Прошло полчаса. Бобер по привычке закусил кончик большого пальца на левой руке и застыл. Великого князя явно начало колотить. Подбирался рассвет. Напряжение сгорбило ожидавших, придавило к седлам. Алешка вынырнул слева как призрак:
– Нет там коней!
Бобер встрепенулся:
– Тогда где же?!
– Значит, на площади, вокруг церкви. Они так тоже делают: кони и под охраной, и под рукой.
– Тьфу! Андрюха! Давай к своим, и начинайте. Но поаккуратней! Постарайтесь по-тихому охрану положить, чтоб не сразу развопились. И побыстрей до коней доберитесь!
– Там как получится, - Корноух с напарником метнулся вправо и исчез в кустах.
– Ну, теперь слушайте, - прокряхтел монах.
* * *
Вслушивались недолго. Уже через четверть часа все явно почувствовали, что что-то происходит. Шорох какой-то, шелест. Но то ли от внутреннего напряжения это выходило, то ли от ожидания, то ли от знания, что Корноух сейчас там кого-то... всем казалось, что им чудится, все боялись ошибиться, потому что внешне все было совершенно спокойно, тихо и неподвижно.
И вдруг все до одного ясно услышали единственный на всю-всю спящую округу высокий, тонкий, непередаваемо жалобный и совсем не татарский:
– О-ойй!!!
Бобер метнул взгляд на князей, увидел, как бешено-испуганно округлились глаза Дмитрия, шепнул:
– Спокойно, ребята, спокойно. Скоро наш черед.
За вскриком быстро вскипел шум, заржали, застонали, заплакали раненные лошади. Громко заверещали татары.
– Ну что ж, пора, пожалуй. Пока выберемся...
– Бобер оглянулся на Гаврюху, кивнул ему на князя, присмотри мол, но тот как-то странно отмахнул головой, в сторону, и Бобер увидел Бренка... такого... что с этого момента он перестал заботиться о безопасности Великого князя.
– Давай за мной, парни! Только чур - не спешить!
Дружина выбралась на дорогу и рысью пошла в улицу. При лунном свете это смотрелось внушительно, страшно. Попавшиеся по дороге к площади десятка два пеших татар, тоже бежавших к церкви, в ужасе метнулись в проулки. Сотники тут же вскрикнули строго: Не отвлекаться!
И вся дружина плотным строем ворвалась на центральную площадь.
Вот где было весело! Площадь была забита конями, которые бесились, падали, обрывали привязь, ломали вереи. А в центре ярким факелом, хорошо освещая все вокруг, пылал большой и богатый (судя по тому, что от него еще оставалось) татарский шатер. Людей, бестолково суетящихся меж безумно пляшущих коней, казалось очень мало.
– Руби!
– коротко рявкнул Бобер и направил коня прямо к костру. Бренк, монах и Гаврюха сзади к князьям как прилипли. Князья же, посматривая друг на друга, рванулись за Бобром.
Однако движение застопорилось очень быстро, еще до шатра. Через весь этот ад было просто не пробиться, не разогнав коней, а кони...
В общем, дружинники уложили самое много с полсотни татар и еще не пробили и полдороги к шатру, как на противоположной стороне площади уже больше сотни человек сели на коней. И пусть, может быть, они не успели как следует облачиться в доспех, татарин на коне - это было уже серьезно.
Бобер сразу увидел это и понял свою ошибку:
– Плотней! Ко мне плотней! Прорубайся вперед, скорей вперед, черт вас всех возьми!
– взревел он что есть мочи и оглянулся. И Дмитрий, и Владимир, и Бренк перехватили его вагляд и не то чтобы поняли, а почуяли, что от исполнения этого его приказа зависит очень многое, если не все.
Они переглянулись и ринулись вперед. И сразу обогнали своего командира. Это надо было видеть! Могучий конь князя буквально смял и растоптал все, что попалось ему на пути, а огромный меч, свистевший перед мордой коня, сильно облегчал тому задачу. Рванувшиеся в образовавшийся след Владимир и Бренк, а за ними монах и Гаврюха, расширили его до величины просторной дороги, по которой устремилась вся дружина. Мощный клин развалил бурлящее конское месиво надвое, и князь стремительно вырвался на открытое место перед пылающим шатром. Так уж получилось, что по ту сторону шатра все успевшие сесть на коней татары готовы были кинуться в бой, но не знали куда, не видели противника, и когда князь вылетел на открытое место, его враз заметили, над площадью взлетел душераздирающий гортанный визг, и татары бросились на него как псы на медведя.