Зачарованные клады России
Шрифт:
Пообщавшись с народом, мы вслед за Лаптевым пошли к развалинам старой недостроенной усадьбы. Единственная ее законченная постройка — флигель — был разбит прямым попаданием немецкой бомбы в Великую Отечественную войну, а его остатки разобраны населением на кирпич. Мы видим только покрытые прошлогодним бурьяном ямы да торчащие кое-где из земли обломки кирпича и бутового камня. Отсюда, отдав последние распоряжения, уезжал на войну владелец усадьбы…
Включили металлоискатель. Писк стоял почти непрерывный — земля просто нашпигована железом. Это проклятие всех наших западных областей, по которым прокатилась война, — военный металл забивает все остальные
Несколько раз прошли по развалинам, пытаясь определить контуры стоявших и строившихся здесь зданий. Копнув наудачу, вытащили два хвостовика от мин, патронные обоймы… Не хватает еще неразорвавшегося снаряда или мины!
Пускаем в дело наш второй "прибор" — Карен Геворкян достал биорамку и пошел с ней по кромке развалин. Мальчишки стояли, разинув рты. Рамка в руке Карена несколько раз заметно качнулась, поворачиваясь то в одну, то в другую стороны. Но вот Карен возвращается. Он уверен, что под развалинами есть по крайней мере две подземные полости. С его помощью разметили подозрительные места вешками и вслед за учителем пошли дальше, вглубь одичавшего парка, который выводит к оврагам.
По дороге наше внимание привлекает груда покрытых мохом камней. "Это не то грот, не то погреб", — объяснил Лаптев. Карен обошел вокруг с рамкой: "Что-то есть, но не могу понять, что". Три лопаты дружно вонзились в дерн. Мальчишки — их уже человек сорок — помогали растаскивать камни. Постепенно открылась неповрежденная белокаменная кладка свода, уходящего в глубину…
Когда стоишь, как кажется, на пороге открытия, трудно смиряться с разочарованием. Через пару часов работы перед нами открылся старинный белокаменный погреб. Ребята вытаскивали из него последние обломки камня. Погреб небольшой и абсолютно пустой. Прозвонили его металлоискателем — тишина. Карен посмотрел на свою рамку — она не шелохнется. Какой-то энтузиаст из мальчишек начал простукивать выложенные белым камнем стены…
Что ж, здесь ничего нет, но зато мы подарили деревне еще одну легенду. И погреб, возможно, на что-нибудь сгодится.
Пошли через парк к оврагам, на ходу водя по сторонам металлоискателем. На самом выходе из парка вдруг раздался долгожданный писк на "цветной металл". Несколько ударов лопатой — и на ладони оказался великолепный, тяжелый, прекрасно сохранившийся медный екатерининский пятак с датой "1774"!
Находка несколько подняла наш пошатнувшийся авторитет у мальчишек. Снова пустили в ход металлоискатель. Пока шли по пахотному полю к оврагам, нашли еще несколько монет, самая старая — 1856 года.
Оплывшие стенки оврагов хранят на себе следы кладоискательских ям. Карен снова завертел свою рамку, мы водили металлоискателем по склонам. Пищало военное железо. Выкопали и подарили ребятам стреляные гильзы, проржавевший "шмайсер" с разорванным стволом, пробитую каску, пряжку от немецкого ремня с плохо различимой надписью "Gott mit uns". Золота, увы, нет…
На следующий день пошли копать на развалинах, в местах, обозначенных вчера вешками. Грунт страшно засорен обломками камня и ржавым железом, поэтому работа продвигалась медленно. Вдруг запищал металлоискатель — с небольшой глубины мы извлекли свернутый в трубку лист свинца. Острожно развернули и из трубки выпал серебряный полтинник. На листе свинца отчетливо читались слова: "В лето 1811 заложен дом сей гвардии капитаном Василием Петровым сыном NN маня 3 дня". Да ведь это же закладной лист! По традиции, его клали при закладке дома под восточный фасадный угол здания и заворачивали в него серебряный рубль или полтинник, хлеб и соль. Почти сто восемьдесят лет назад отставной капитан Василий Петрович, получив наследство, закладывал этот лист под свой дом, в котором рассчитывал жить долго и счастливо…
А через полчаса лопата одного из нас вдруг по самую рукоятку ушла в землю…
Подземелья! Кто из нас не читал о них, уставленных окованными железом сундуками, в которых тускло переливаются золотыми бликами старинные сокровища. И вот мы стоим на пороге тайны и напряженно всматриваемся в темноту уходящего вниз подземного хода…
Стены и своды подземелья выложены диким камнем. Мы стояли по пояс в яме — по-видимому, это воронка от той немецкой авиабомбы, которая, пробив перекрытия флигеля, почти начисто снесла здание, попутно разрушив часть подземного хода.
Засунув голову в отверстие, один из нас с помощью спичек и самодельного факела попытался разглядеть там что-нибудь. Внутри — груды щебня, влажно блестящая земля. Дальше — завал…
Из подвала тянуло затхлостью. Что делать дальше? С нашим снаряжением подземелье не взять. Можно, конечно, подогнать экскаватор, и — эх! Но от этого толку может и не быть, а вот сооружение будет уничтожено наверняка.
Пошли к учителю Лаптеву и объяснили ситуацию. Он взволнован — старые легенды подтверждаются! — и клянется, что не допустит разрушения подземного хода, что сейчас пойдет к главе сельской администрации…
— До вашего приезда все будет сохранено! — воскликнул он, и в глазах у него блеснули кладоискательские огоньки.
Что ж, надо ехать в Москву. Надо связываться со спелеологами, искать спонсоров, покупать снаряжение…
Мы начали грузиться в "уазик".
— Дяденьки! — окликнул нас белобрысый мальчишка. Это тот самый энтузиаст, который вчера простукивал стенки раскопанного нами погреба.
— Дяденьки! Смотрите, что мы сегодня в овраге нашли!
На его ладошке лежал золотой червонец Екатерины II…
…А еще рассказывают, что в оренбургской степи, в глухом урочище, на безымянном кургане долго лежал большой камень, затянутый мхом. Однажды кто-то случайно подо мхом обнаружил вырезанную на камне надпись: "Кто сей камень поднимет, тот найдет несметное богатство". Много молодцов пытались тот камень выворотить, но все безуспешно. Наконец, нашелся силач: долго кряхтел, тужился, надрывался — все-таки выворотил, перевернул. На нижней стороне камня явственно читалась надпись: "Дурак тот человек, кто, не положа, ищет!"
Часть IV
Страна кладов
"Зачарованные клады" России до сих пор таятся в недрах земли, да и, по правде сказать, существуют ли они или нет — неизвестно. А вот Украину по праву можно назвать подлинной "страной кладов".
Еще с XIV века, благодаря вовлеченности страны (через Польшу и отчасти — через Литву и Турцию) в европейский товарооборот, на Украине начал интенсивно развиваться товарно-денежный обмен. И если в русских кладах в подавляющем большинстве попадаются либо мелкие, плохо отчеканенные серебряные копеечки, либо громадные медяки екатерининской поры, то украинские клады отличаются разнообразием и значительным по сравнению с русскими богатством. Здесь встречаются и золотые венецианские дукаты, серебряные "чехи", "чвораки" и "шостаки", полновесные серебряные талеры, турецкие золотые аспры и серебряные акче, а также "нами-сто" — самодельные украшения из самых различных серебряных монет.