Зачарованный край
Шрифт:
Они вышли за ворота базы, и Мурена встал напротив подлянки «микроволновка», объявив, что сейчас на глазах у всех заставит её сдвинуться с места. Ворон едва сдерживал скептическую ухмылку. Мурена выставил руки перед собой, напрягся, покраснел, жилы на шее надулись… Новички, окружившие его, затаили дыхание и ждали, что же будет дальше.
И тут – Ворон готов был поклясться, что он это видел сам! – подлянка РЕАЛЬНО СДВИНУЛАСЬ, всего на несколько сантиметров, но переместилась в сторону!.. Остальные неофиты охнули, а Ворон просто молча ох..ел. В этот момент он действительно усомнился. Он действительно подверг пересмотру всё, во что он верил раньше.
А что, если Зона и вправду живая? А что, если Азазель и капитаны реально вступают
Потом, конечно, Ворон списал увиденное на то, что им в еду подмешали какие-то наркотики, которые и вызвали появление галлюцинации. Правда, почему галлюцинация произошла одновременно у всех, причём одинаковая, оставалось не до конца понятным. Но это наверняка можно было объяснить внушением или ещё чёрт знает чем. Да и вообще впоследствии Ворон начал сомневаться, а видел ли он то, что видел, или ему показалось. Хотя вначале не сомневался. Остальные же, похоже, были абсолютно уверены, и только утвердились в своём мнении.
Мурена тут же не преминул заявить, что он продемонстрировал лишь малую часть своих способностей, и на самом деле может двигать подлянки на гораздо большее расстояние, просто не хочет расходовать энергию без особой нужды. И что другие неофиты, если будут и дальше преданно служить «Братству», через пару-тройку недель тоже так смогут. А через пару лет вообще начнут жонглировать подлянками, как мячиками! Если, конечно, будут достаточно сильно верить.
«Эх, всё-таки даже немного жаль, что это неправда», – подумал Ворон. Несмотря ни на что, он должен был признать, что идеология секты выглядела достаточно заманчиво. Ему даже на самом деле ненадолго захотелось поверить в то, что Зона живая, и есть посвящённые, которые могут с ней общаться; захотелось почувствовать себя одним из таких избранных. Неудивительно, что люди велись на эту красивую сказочку. Ведь она как минимум могла бы послужить достойным сюжетом для какого-нибудь фантастического романа о Зоне.
Когда-то давно один бродяга по прозвищу Сэнсэй рассказывал авантюристу Ярому про бонсай – древнее восточное искусство выращивания точной копии настоящего дерева в миниатюре. И вот сейчас Ворону пришло в голову любопытное сравнение. Реальная жизнь – она как большое дерево, сложная, многоуровневая, разветвлённая. Секта же незаметно заменяла в голове человека настоящую реальность во всём её многообразии и сложности – ущербной копией, в которой глубокие философские понятия упрощались до дешёвой пошлости, мир делился строго на чёрное и белое. И эта искусственная реальность, в которую секта помещала сознание человека, имела определённое сходство с миниатюрным деревом. Вместо объёмной трёхмерной картинки получалась плоская двухмерная проекция.
И кто знает, может быть, фантазии сектантов насчёт живой Зоны и людей, которые с ней общаются, являлись лишь миниатюрной пародией на что-то большее, на некую другую реальность, где всё это действительно было правдой. Почему, если деревьев может быть много – целый лес – то и реальностей не может существовать больше одной?..
В какой-то момент Ворону даже стало немного грустно из-за того, что ему (по сути, всего лишь крохотной «букашке» в масштабах леса) досталось то дерево, где привратники Зоны и разумная сверхсущность были, очевидно, всего лишь вымыслом, использовавшимся Азазелем для своих корыстных целей. Что ему достался не «оригинал», а калька, бракованная «копия».
И ещё он подумал, что его прошлая безответная любовь на самом деле не больше, чем карликовый двойник той настоящей, глубокой близости, того огромного, живого дерева, которое могло со временем вырасти из их взаимного чувства с Косаткой…
Часть третья. Братство Чёрных Серафимов. Глава 22. Ловцы душ
Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих
Евангелие от Матфея (4: 18–20)
И вот Ворон-Ярый снова оказался в деревне новичков в Лягушатнике, где у него когда-то произошла памятная встреча с Одуванчиком. Тогда Ярый надменно высмеял юношу, потому что сектанты представлялись ему этакими наивными простофилями. Авантюрист не догадывался, что на самом деле они глубоко несчастные люди, жертвы морального и физического насилия. Воистину, «каждый человек, которого ты встречаешь, сражается в битве, о которой ты не знаешь ничего». Где сейчас Одуванчик, Ворону было неизвестно. Вероятно, паренёк сгинул в одном из рейдов по Зоне, учитывая, что для «серафимов» такие, как он, были расходным материалом…
Судьба порой обладает весьма странным чувством юмора. Случилось так, что теперь Ярому самому предстояло ощутить, каково это, быть на месте недотёпы Одуванчика. В руководстве секты сочли, что для новоиспечённых «серафимов» пришло время первого «выхода в поле». И Ворон оказался в составе сводной группы, которая была отправлена на рыбалку в Лягушатник. «Рыбалкой» на жаргоне «Братства» называлась вербовка новых людей в секту.
Группа состояла из десяти человек. Во главе стояли капитаны Мурена и Аспид. Каждый из них выбрал по четыре лучших бойца из своего отряда. Ворона отобрали, так как он значился в «любимчиках» у Мурены. Он не спорил с капитаном, демонстрировал «преданность», при этом был опытным авантюристом, хорошим стрелком и обладал заметной физической выносливостью. Остальные члены отрядов остались на базе и на время отсутствия своих лидеров временно перешли в распоряжение других капитанов. Вообще всего, насколько знал Ворон, на базе было восемь отрядов различной численности, от 7 до 20 человек, и, соответственно, восемь капитанов, по количеству отрядов. Была даже одна женщина-капитан, по прозвищу Пиранья. С виду – обычная невзрачная брюнетка. На самом деле под этой ничем не примечательной внешностью скрывалась безжалостная убийца, на фоне которой даже Мурена казался не совсем конченым отморозком, а просто заурядным негодяем. Кроме того, существовал ещё секретный, девятый отряд, вроде «тайной полиции». Во главе её стоял некто Лучник, про которого среди рядовых членов секты ходило множество самых разных слухов. Члены отряда жили отдельно от остальных в закрытой части базы, и в их обязанности входила охрана непосредственно Азазеля и капитанов.
Итак, рыбалка. Ворону ещё никогда в жизни не было так стыдно. Ему становилось неловко при одной мысли о том, что нужно будет «подкатывать» к вольным бродягам и унижаться, говоря им фразы вроде: «Вы когда-нибудь задумывались, почему ваша судьба сложилась так, что вы оказались в Зоне?» Но, чтобы достичь цели, придётся перешагнуть через себя. Придётся опуститься на самое дно, чтобы потом взлететь ввысь.
Перед «выходом в поле» на базе «серафимов» проводился инструктаж для будущих ловцов, где Ворон и остальные выучили набор дурацких фраз-клише, с помощью которых можно завязать разговор с потенциальным рекрутом (вроде «Вам никогда не приходило в голову, что Зона на самом деле живая?», или «Задумывался ли ты когда-нибудь о своём предназначении в жизни?»). Кроме того, вербовщикам предоставили возможность порепетировать – в роли «вербуемых» выступали другие участники отряда, которые должны были остаться на базе, а не отправляться на рыбалку. Но одно дело – репетиция, а другое – реальная жизнь.
Сломать психологический барьер Ворону-Ярому помогла мысль о том, что это всё игра. Он представил, что он просто актёр, который играет свою роль. Дальше дело пошло легче.
На инструктаже вербовщикам объясняли, что все люди якобы делятся на четыре «типа личности»: мыслители, чувствующие, действующие и верующие. При вербовке мыслителя используется интеллектуальный подход. Например, можно было назвать прозвище какого-нибудь легендарного авантюриста и сказать, что это хороший знакомый капитана. Разумеется, скромно умолчав о том, что «знакомый» не состоит в секте и не разделяет её доктрину.