Зачем я ему?

Ланская Алина

Едва я вошла в зал, ко мне уже спешила очень красивая девушка, видимо, администратор зала.

– Добрый день. Вас ожидают? Вы будете обедать одна?

Меня здесь точно никто не ждал, и обедать я не собиралась. Тут один салат стоил столько, сколько я тратила на еду за весь день.

– Здрасти. Нет, спасибо. Меня… ждут. – Я неуверенно кивнула в сторону столика Леднева.

– Да-да, конечно. Пройдемте за мной.

Вот черт! Я даже не думала, что будет так страшно подойти к их столу, на меня же все смотрят! И Машки нет рядом. Когда она со мной, я чувствую себя увереннее, что ли. Ей, правда, плевать, что о ней думают. Ну или почти все равно, но она никогда не боялась стать посмешищем в чужих глазах. И не стала бы никого травить из-за

обиды. Так, я только подойду, спрошу, где Епифанцева, и уйду. В конце концов, не заори я вчера на всю улицу, неизвестно, сколько бы еще Леднев искал своего дружка. Так что с него как бы должок. Ведь да?

– Сейчас вам принесут стул. Пожалуйста, меню. Приятного отдыха.

На меня уставилось два десятка глаз. Что-то их сегодня много – обычно по пять-семь человек тусуются, а тут прямо аншлаг. Варя, ты просто «везло»!

– П-привет!

Я стояла перед самыми напыщенными и пресыщенными богатыми уродами, которых когда-либо видела, и не знала, что сказать. А официант уже подвинул мне стул, но садиться рядом совсем не хотелось.

Пауза затянулась, здороваться со мной никто не хотел. Две девушки снисходительно рассматривали мою одежду и улыбались. Леднев так вообще даже голову в мою сторону не повернул. Мне вчера показалось, что он назвал мое имя?

– Кажется, я тебя знаю. Подружка той шалавы-малолетки с первого курса, которую мы на днях спустили с лестницы. – На меня внимательно смотрел Артем Воронов, тот самый придурок, который додумался устроить вечеринку в середине недели, куда пошла Маша. – Что, хочешь на ее место?

Тут парни заржали, на нас даже стали оглядываться, а мне хотелось провалиться сквозь землю. А чего ты ждала, Варя? Эти снобы таких, как ты, за людей даже не считают. Ты для них пыль и мусор, ну или развлечение.

– Я просто хотела спросить, вы Машу не видели? – Обращалась вроде ко всем, но смотрела я на Леднева. – Она пропала.

– Ты ошиблась адресом, девочка. Здесь нет и не будет никогда твоей Маши и таких, как ты, тоже не будет. – Блондинка, сидевшая с Вороновым, улыбнулась и обвела взглядом свою компанию. – Это же очевидно.

– Может, Макс все-таки сдался и трахнул эту сучку? – Воронов снова смотрел на меня. – Ты Полянского не видела? Может, они с Катей решили сообразить «тройничок» и позвали твою подружку?

За столом снова заржали. И это – будущая элита? Наш сосед-алкоголик Петрович с собутыльниками приличнее выражаются.

Стоп! Они разве не знают, что их дружок с рыжей в больнице? Леднев им ничего не сказал? Ну, так я это исправлю.

Рассказать, как нашла бесчувственного Полянского с его подругой ночью в снегу, я не успела. Из-за стола поднялся Леднев.

– Тебе, кажется, сказали, что ты ошиблась. Пойдем, я провожу.

Что? Опять? Не надо меня никуда провожать и тащить за руку к гардеробу тоже не надо.

– Никто не знает, что Макс в больнице. Ты кому успела растрепать?

– Н-никому пока. Я Машу найти не могу. Она с тобой вчера ушла?

– Я не знаю, где она.

– Врешь! Я помню, ты вчера говорил про наркотики и пошел к ней разбираться…

– Ее не было дома, когда мы пришли. Я с ней не разговаривал. Но я узнаю, где она. И чтобы рядом больше не крутилась. Поняла меня?

Я никогда не видела Леднева так близко при дневном свете как сейчас. Как бы мне ни был неприятен этот человек, не признать очевидного я не могла. Это был самый красивый парень, что я видела в своей жизни. И так думала не только я, но и сотни девчонок, а также их мамы, тети, бабушки… Как гласила официальная биография, наследник многомиллионного состояния в детстве увлекался волейболом и какими-то восточными единоборствами. Высокий, широкоплечий, гибкий. И сильный, как зверь. Такое бывает – смотришь на человека и просто физически ощущаешь его силу, агрессию. Ему необязательно демонстрировать мускулы или драться. Просто ты видишь перед собой хищника, и неважно, дорогой на нем костюм или лохмотья, красавчик это с тонкими чертами лица или изуродованный бомж.

Такими рождаются, а деньги, статус или спорт могут лишь увеличить, а не создать подобную силу. Люди к ним тянутся, с ними чувствуешь себя в безопасности, если, конечно, тебя признают своей. Но не дай бог встать у них на дороге. Мне бабушка про таких много рассказывала, говорила, как увидишь, сразу поймешь. Только близко не подходи. А еще сказала, что один такой мужчина чуть жизнь моей маме не разрушил…

Я посмотрела прямо в его глаза и невольно поежилась. Красивые серо-голубые холодные глаза. Кажется, или там на самом деле застыл лед? Не знаю, кто придумал ему прозвище, по фамилии или, как и я, просто увидел жуткий холод в глазах, но этот человек полностью выразил суть Леднева всего в трех буквах – Айс. Его все так и звали.

Глава 3

До вечера просидела в читальном зале библиотеки, готовила реферат. Дома нет тишины и покоя, не сосредоточишься. А здесь было уютно что ли. Я обожала бабушкину библиотеку. Целая комната, большая и светлая, со стеллажами до самого потолка. Я любила там прятаться, когда была ребенком. А потом полюбила книги, живые с настоящим непередаваемым запахом, которого никогда не будет у электронных аналогов. Я еще не умела читать, а бабушка сажала меня к себе на колени и открывала книгу. Наверное, тогда я была по-настоящему счастлива. И университетская библиотека давала мне возможность вновь вернуться в то состояние. И пусть передо мной были вовсе не сказки Астрид Линдгрен, а учебники и дидактические материалы, но тут я забывала про реальность. Так было всегда, но не сегодня. Сегодня я просто заставляла себя не думать о Машке, о Полянском, его рыжей Кате и о Ледневе. Я даже не спросила, что с Максом, откачали ли его. Я никогда не пробовала наркотики. Так, покуривала сигареты изредка… Но достать дозу в универе не было особой проблемой даже для первокурсника, если он успел обзавестись определенными связями. Что уж говорить про Полянского, он может получить все, что покупается и не покупается тоже. Передоз – не редкость среди студентов, а уж среди студентов его круга тем более.

Я пыталась вспомнить, что Машка рассказывала о Максе. К завоеванию парня она подошла ответственно и собрала на него целое досье: что любил-не любил, где тусовался, хобби, подружки, привычки. Что она рассказывала про привычки? Может выпить, но всегда в меру, не курит… Вообще. Ничего. Точно: он же входит в университетскую команду по плаванию. Вряд ли сам накачался. Полянский – тот еще подонок: выставить полуголую девчонку в мороз на улицу легко, но развлекаться в ущерб собственному здоровью не будет.

– Варя, уже поздно, деточка. Иди домой, дорогая, приходи завтра. – Марина Витальевна, семидесятилетняя библиотекарша, живая реликвия универа. Пришла сюда в 18 лет работать и осталась на всю жизнь. Всю профессуру по именам и на «ты» звала, включая ректорат в полном составе. Во мне она видела родственную душу – мы могли о книгах говорить часами. А еще с ней было просто приятно молчать. Я ничего ей не рассказывала о себе, но мне казалось, что она все знает.

Холодно, как же холодно! Сейчас, наверное, градусов 17 мороза, а ночью все 25 с минусом обещали. Кутаюсь в шарф, куртка совсем старая, я ее с 15 лет ношу, досталась от внучки одной из бабушкиных подруг. На следующий год придется новую покупать, значит, пора начать откладывать… Как назло, два сайта, где я подрабатывала, закрылись. И сейчас осталась только одна работа – кассиром в супермаркете. Не самое интеллектуальное занятие, конечно, но платят без задержек, три ночных смены в неделю. Две из них на выходных. Людей мало бывает, можно сидеть на кассе и хоть к зачетам готовиться. Жаль только на эти деньги не проживешь, придется искать подработку. Контент-менеджером в пиар-агентство не взяли: мало опыта. А где взять этот опыт, если тебе всего девятнадцать и без этого опыта никуда не берут? Черт, как же холодно… А зима у нас в начале апреля заканчивается. И то, если повезет.