Зачет по выживаемости

Гриневич Василий Михайлович

Страж не помнил своих создателей, оставивших его миллиарды лет тому назад у истоков времен. Он не нуждался в такого рода воспоминаниях, не уточнявших боевой задачи. Его снабдили всем необходимым (энергией, автономным и поисковыми анализаторами, боезапасом) из расчета срока жизни Вселенной для того, чтобы он мог различать и убивать тех, кто не принадлежит этому миру. Страж был своего рода совершенством. Он был неуязвим и знал это. Его можно было повредить, на какое-то время вывести из строя, но убить его было практически невозможно. От него невозможно было уйти, спрятаться. Раз наметив цель, он уже не останавливался, пока не уничтожал ее.

Страж спал и видел сны. То были

не совсем сны, но нет в человеческом языке эквивалента этому понятию. Транс? Страж спал, и перед внутренним взором его протекал обратный ток времени. Страж видел то, что с ним должно будет произойти. Во сне он видел будущее.

9:42. На экранах «Феникса» темнота, скрывающая стремительное падение вниз. Скорость падения нарастает с каждой секундой. Автоматически включились прожекторы. Вокруг брызги, плотный водяной туман. Зонд пронзительно пищит, как живое существо, стараясь эхолотом нащупать стены. Но ни ультразвук, ни детекторы массы, ни инфракрасные сканеры не регистрируют никаких стен. Приборы будто сошли с ума. Вопреки всяким законам движения внутрь планеты температура и давление падают. В какое-то неуловимое мгновение брызги превратились в снегопад. Некоторое время зонд летит в снежной метели, зарядами налетающей из тьмы, и вдруг словно еще раз проваливается. Вокруг него звезды. «Феникс» от нас на расстоянии десяти тысяч километров, там, где по всем разумным меркам должно находиться ядро Чарры.

Ввод компьютеру звездоскафа: идентификация звездного рисунка.

— Где это мы? — Рен Сии повернулся ко мне.

Горовиц крякнул.

Я глянул на бешено мелькающие цифры в окошке анализатора. Со скоростью несколько тысяч вариантов в секунду компьютер перебирал ракурсы звездного неба с разных точек Галактики.

— Смотрите, — Сара кивнула на оживший детектор массы.

— Вижу.

— Что это? — снова спросил Рен Сии.

Я развернул прожектор «Феникса» в зенит звездного неба. Внизу, откуда вывалился зонд в этот странный перевернутый мир, как круги расходилась зыбь, в которой ломалось, двоилось и троилось отражение бездонной звездной черноты. Судя по всему, то, что приближалось к зонду, не намного превосходило размерами теннисный мяч. Заметить его с расстояния чуть больше километра, если оно не имеет светоотражающей поверхности, практически невозможно. Однако что-то блеснуло в невообразимой дали — искорка, слабый проблеск…

— Приближается к нам, — пробормотал Горовиц.

Я коротко поясняю Рен Сии данные телеметрии. Тело диаметром десять сантиметров, вес, температура, альбедо, скорость сближения. Рен Сии кивает.

— Что это может быть?

— Через минуту узнаем.

Такие маневры разведывательный зонд выполняет обычно автоматически: захват образцов в метеоритный контейнер, кусочки кометного льда или пробы верхних слоев атмосферы. На встречном движении «Феникс» делает стремительный разворот, срабатывает магнитная ловушка. Есть! «Феникс» продолжает движение по инерции, унося в чреве добычу…

Вблизи она больше всего похожа на фасеточный глаз насекомого. Крупный фасеточный глаз, полупрозрачный, в центре него переливается чистыми спектральными оттенками приглушенный свет, то ли же это просто преломляются лучи ламп внутри контейнера. В невесомости «глаз» медленно дрейфует из угла в угол, словно принюхивается внутри «Феникса», словно не мы его изучаем, а он нас. И вдруг исчезает. Из закрытого зонда.

— Ч-черт, куда оно делось? — вырвалось у Горовица.

«Феникс» испытал толчок. Звездное небо на экранах зонда покачнулось.

— Что это было? — спросил Рен Сии.

— Чей-то глаз, — сказала Сара, — Анализатор.

Я

метнул взгляд на детектор массы. Судя по всему, «Феникс» приближался к какому-то огромному телу. Раз в триста больше «Лидохасса». Или это были несколько тел. Расстояние около ста километров — считанные минуты полета… Пожалуй, несколько тел. На передних экранах зонда видно, как на созвездия по курсу наплывает цепочка бесформенных теней. Уродливые асимметричные силуэты. Космические корабли? Непохоже. Какие странные очертания.

— Прожектор, — говорит Горовиц.

Только сейчас я замечаю, что в рубке мертвая тишина. Абсолютно неестественная, будто глубоко под водой. И сам я не дышу, губы у меня плотно сжаты, как у ныряльщика. Я перевожу дух. «Феникс» начинает тормозить. Расстояние? Да, пожалуй, прожектор, и я нажимаю сенсор.

Зрелище настолько же неестественное, как и уродливое. Паноптикум. Кладбище подбитых звездолетов. Именно подбитых. Внутренности их разворочены крестообразными пробоинами, совершенно одинаковыми, как печать, тавро. Они проплывают мимо тормозящего «Феникса», не выказывая ни малейших признаков жизни. Мертвые. В прожекторном свете видны палубные надстройки, некоторые почти неповрежденные, совершенно фантастических очертаний. От них тянутся длинные тени, закрывая другие корабли. Ничего общего с земными звездоскафами. На земные корабли они похожи так же, как муха на ящерицу. Сколько же они здесь лет? Сто? Тысячу? Миллион? По Земле, возможно, еще бродили динозавры, когда первый из них потерпел здесь крушение.

— Мы можем зондом исследовать один из кораблей? — спрашивает Горовиц.

— Как именно?

— Попытаться проникнуть внутрь. По-моему, зонд достаточно мал для этого.

— Да, конечно.

— Вы хотите найти там останки экипажей? — спрашивает Рен Сии, не без сожаления, как мне показалось, подавляя в себе желание немедленно приступить к вскрытию.

Кровожадный старик. Вампир-стервятник. Неправда, что все люди произошли от обезьян. Некоторые вот, например, от вампиров. А мой род, я знаю это совершенно точно, ведет свое начало от ядовитых грибов. Особенно хорошо это заметно по женской линии. И матушка моя была ядовитой, особенно в молодости, и бабушка, и обе прабабки. И я такой.

— Мне кажется, они все были подбиты, — говорит Горовиц, — причем совершенно необычным оружием.

«Феникс» завис над крестообразной пробоиной ближайшего корабля. Края ее не то чтобы оплавлены, а изъедены, как кусок сахара горячей водой. Это-то сверхпрочная бортовая броня! Невероятно. С чем же они встретились здесь?

Краем глаза я неожиданно увидел какое-то движение на одном из кормовых экранов зонда. Наплывающую из глубины паноптикума тень.

Панцирь Стража был холодный и абсолютно черный. Ни одной своей частью он не отражал даже фотона света, как черная дыра. И только за несколько секунд до выстрела его боевое жало становилось видимым.

Никто не успел попять, что произошло. В центре поднимающейся навстречу «Фениксу» тени вдруг налилось бледным светом крестообразное пятно, полыхнула ослепительная вспышка, и позывные зонда исчезли со всех экранов.

Я увидел, как внезапно страшно и неузнаваемо изменилось лицо Сары Безансон.

12

— Пр-роклятье, — выдохнул Горовиц.

— Вы поняли, что произошло? — спросил Рен Сии.

— Уничтожен, — прошептал я.

— Кажется, нас просто не пустили дальше, — сказал Горовиц.