Зачистка

Гравицкий Алексей Андреевич

И, не говоря больше ни слова, пошел к лесенке в углу, что вела на другой этаж.

9

Перемена в поведении седого вышла настолько разительной, что не заметить её было нельзя. Весельчак с несползающей с рожи сатанинской ухмылкой в одну секунду замкнулся, стал злым, резким и постарел, кажется, лет на десять.

Лезть с вопросами Карташов не решился, подумав про себя, что эти слова про какого-то Угрюмого, должно быть, что-то

значили.

Змей бросил недопитое пиво и поспешил за приятелем. В глазах его появилось что-то, похожее на сочувствие. Не то слюнявое, в котором мужчина не нуждается, а внутреннее настоящее понимание чужой боли. И эту боль не надо успокаивать или лечить. Такое не лечится. Это надо просто пережить, одному. А тем, кто рядом, достаточно просто понять это, не сюсюкать и не мешать.

Не дожидаясь особого приглашения, Сергей допил пиво и потопал следом. Сталкеров нагнал уже возле лестницы. Мунлайт шёл тяжело, чеканя шаг. Бородатый Змей двигался за ним тенью. Наверху бросил тихо:

— Успокойся. Может, они дошли до Монолита и сейчас где-нибудь на Кубе мохито пьют.

Мунлайт мотнул головой, шагнул к ближайшей двери. Ключ проворно ткнулся в замочную скважину. Скрежетнуло. Дверь распахнулась так легко и быстро, словно седой открывал ее не в первый раз.

Обстановку внутри назвать чистой и уютной у старлея не повернулся бы язык. Грязи здесь было более чем достаточно. Пахло пылью. Воздух стоял спертый, затхлый. Меблировка оказалась чуть менее скудная, чем в землянке у Киряя. Правда, вместо матраса на арбузных ящиках здесь была койка, под которой лежали какие-то коробки. Зато, кажется, электричество отсутствовало как факт. Во всяком случае, при беглом осмотре помещения выключателей Сергей не обнаружил, а закопченная буржуйка в углу говорила о многом.

Мунлайт прошел к окну, повернул ручку и дернул на себя раму. Створка распахнулась с недовольным всхрустом. В убогонькую комнатенку потянуло свежим холодным воздухом. За окном густели сумерки, ещё чуть — и стемнеет. Седой скинул с плеча рюкзак, бросил в угол. Посмотрел на замерших в дверях попутчиков.

— Чего встали? Снейк, койку уступишь Сберкнижке, чтоб он себе не отморозил почки, мочевой пузырь, прямую кишку и копчик. Спальник под кроватью. У Угрюмого их там несколько было. Печку сами раскочегарите.

Карташов не совсем понимал, что происходит, но то, что происходило, ему не шибко нравилось, а непонимание ситуации — еще меньше. Змей смотрел на седого с неодобрением.

— А ты? — спросил Карташов Мунлайта.

— Что я?

— Сам спать где будешь?

— Я терминатор, — невесело пошутил Мун, — а роботы не спят. Им только подзарядка нужна.

Он повернулся к Змею.

— Снейк, наши денежки у тебя? Давай сюда.

— Зачем? — понуро

спросил бородатый.

— Сам не знаешь, — зло ухмыльнулся Мунлайт. — Барыге за харчи и комнату заплатить надо.

Снейк прикрыл дверь и прошел к буржуйке. Сбросив рюкзак, принялся тягать из-за печки серые от пыли дрова и пихать в пахнущее застарелой гарью печное нутро.

— Снейк, скотина, — напомнил о себе Мунлайт. — Половина денег моя.

— Ага, — недовольно бросил тот. — Вот всё получим, располовиним, и делай, что хочешь.

Мунлайт цыкнул сколотым зубом и повернулся к старлею.

— Сберкнижка, давай вторую половину, — потребовал он.

Сергей помялся. С одной стороны, он сам отдавал седому все деньги разом еще утром. И не видел ничего зазорного в том, чтобы расплатиться вперёд. Судя по всему, этот кидать не станет. Тем более за кордоном его другой заказ ждет и он заинтересован кровно. С другой стороны, что-то здесь было не так.

— Слышь, Сберкнижка, — лицо Мунлайта стало жёстким и неприятным, черты заострились, — тебе проводник нужен, или ты уже пришел?

— Нужен, — сухо ответил Сергей.

— Тогда давай вторую половину бабла, и завтра утром у тебя снова будет проводник. А если нет, то половину гонорара я отработал, и пошел ты в пень. Вон пусть тебя этот добродетельный Чингачгук провожает и консультирует.

Карташов поглядел на Змея. Тот сидел спиной к попутчикам и демонстративно не обращал на них внимания. Зато уже накидал в буржуйку полешек, подпихнул щепы и с чувством, с толком, с расстановкой разжигал огонь.

Старлей скинул рюкзак, распустил застежки и выудил вторую банковскую пачку.

Мунлайт проворно выдернул из пальцев перетянутые бумажной лентой банкноты. Глаза его сатанински блеснули в полумраке, а быть может, это отразился огонек разгорающейся стараниями Змея печки.

Рядом мгновенно возник бородатый.

— Слышь, хаосит, не дури, а? Нам завтра в дорогу.

— Сэр, я взрослый мальчик, — отозвался Мунлайт, — не люби мозги. Сам все знаю.

Седой раздербанил пачку. Половину сунул Змею, остальные деньги убрал ловким движением. Затем в руке сталкера возник невесть как пронесенный через охрану пистолет.

— Держи, — протянул он бородатому ствол. — Вам тут особо ничего не грозит, но так… на всякий случай. Хотя бэпэшка, конечно, не «калаш».

— ПБ, — рефлекторно поправил стоящий рядом старлей, прикусил язык, но поздно.

— Лопата, — напомнил Мунлайт. — Совковая, штыковая, зачистная, хлебная, мусорный совок… выбирай.

Карташов сердито поглядел на седого и завалился на койку. Ничего не хотелось. Все надоело. Вся эта Зона с ее завихрениями. Все эти сталкеры безбашенные. Все эти непонятки.