Зачистка
Шрифт:
Человек. Человечность.
Попробуйте. Может быть, если понять наконец суть, то все встанет на свои места. Люди вслушаются в слова и узнают, в чем неправы. И мир станет лучше. Нет?
Наверное, я думаю глупо, неправильно. Не знаю. Я ведь вырос не там и не так, чтобы понимать то, что для других просто.
Часть третья
ЗАЧИСТКА
1
— Итак, суть работы тебе ясна?
Мунлайт
Впрочем, стариком генерал не был. Полвека. Плюс-минус.
Мысль о том, что ему подфартило напоследок, издохла так же быстро, как возникла сутки назад. Хорошего от военных Мун не ждал. Нет, не то чтобы он ставил знак равенства между «военный» и «деревянный», но все без исключения нечастые стычки с армейскими наталкивали на мысль о том, что держаться от них лучше подальше.
Сейчас использовать это нехитрое знание на практике не получалось. Послать на фиг пяток человек с автоматами и попытаться держаться в стороне, особенно если все эти автоматы смотрят на тебя с разных сторон, было трудно. Уйти живым и здоровым оттуда, куда его привели, казалось невозможным.
Выбор выходил невелик: либо сотрудничать, либо подписать себе смертный приговор или, если очень повезет, срок в одном из исправительных заведений стран бывшего СССР. Где ему сидеть, «на Украине милой» или в каких-нибудь «диких степях Забайкалья», без него решат. Вот только вне зависимости от решения результат вряд ли понравится.
А направленные в живот автоматы были настолько красноречивы, что пришлось согласиться на то, на что изначально подписывался.
И он согласился, но не сдался. Потому всю дорогу до базы вояк Игроку, Сберкнижке или как там его на самом деле пришлось выслушать о себе столько ядовитых отзывов, сколько он не слышал, должно быть, за всю жизнь.
Первую скабрезность Мун отпустил в адрес белобрысого, готовясь заиметь по минимуму — разбитое лицо, по максимуму — отбитые почки. Но Игрок непристойность в свой адрес проглотил. После третьей подначки седой сообразил, что в нем нуждаются больше, чем можно предположить, и принялся отрываться по полной.
Белобрысый проглатывал язвительные гадости, а Мунлайт мстил за обман. Он трещал не замолкая всю дорогу. Снейк в отличие от приятеля шел молча со смесью усталого достоинства и наплевательства. С таким видом мог идти слон, сбежавший из зоопарка, пойманный и возвращающийся под конвоем обратно. Дескать, поймали вы меня только потому, что я не очень-то убегал, а иду я с вами исключительно
База, на которую их привели, напоминала обычную сталкерскую деревушку. Только раскованности в поведении местных было поменьше.
Сталкеров подвели к аккуратному домику, остановили у крыльца. Обезоружили их еще у кордона, теперь же каждого ощупали со всей тщательностью, повытаскивав из карманов все, что было крупнее и прочнее спичечного коробка.
Внутри все было чисто и аккуратно. На мгновение Мунлайт почти забыл, где находится. Но память быстро вернулась, когда Снейка оттеснили в сторону, а его впихнули в какую-то дверь.
За дверью оказалась просторная комната и старый хрен в генеральских погонах, который первым делом выставил всех, оставив одного Муна. После чего плотно прикрыл дверь, вернулся к столу, оперся на край, скрестил руки на груди и, прицельно посмотрев на Мунлайта, задал тот самый вопрос:
— Итак, суть работы тебе ясна?
— Если считать, что суть работы заключается в том, чтобы довести дурака до…
— Да или нет? — жестко оборвал генерал.
Мун ухмыльнулся. Крысеныш старый пиписьками померяться вздумал? Так пусть командует своими дуболомами, Урфин Джус недоделанный.
— Если считать, — медленно, с расстановкой повторил Мунлайт, — что суть работы заключается в том, чтобы довести дурака до кордона и проконсультировать кучку ему подобных на тему достопримечательностей Зоны отчуждения, то да.
Генерал дослушал до конца, поигрывая желваками.
— Всё?
Седой кивнул. Лицо генерала сделалось суровым, черты будто окаменели. Глаза превратились в узкие щелочки, а взгляд стал колючим, словно на Муна смотрело пулеметное дуло через амбразуру.
— А теперь слушай и запоминай, сучий потрох, — холодно процедил генерал. — Я спрашиваю, ты отвечаешь. Четко и по делу. Треп оставь для девочек, понял? Не терплю болтовни.
— А я не терплю насилия, — беспечно отозвался Мунлайт, добавив в голос наигранно-плаксивые нотки, — у меня тонкая душевная организация, а вы, военные, такие грубые. Фи.
Генерал стиснул челюсти так, что скулы снова взбугрились. Фигура его покачнулась, отпрянула от столешницы. Старый хрен обошел стол кругом и лихо дернул ящик.
«Как в тридцать седьмом, — возникла лихая мысль. — Сейчас вынет пистолет и…»
Но генерал оказался оригинальнее. В руке мелькнула махонькая черненькая коробочка с короткой антенкой.
Мунлайт напрягся сильнее, чем если бы увидел пистолет. Рука генерала описала дугу и опустила рацию на стол. Пальцы разжались.
Мун уставился на коробочку. Ничего хорошего такая демонстрация не предвещала.
— Знаешь, что это? — удивительно спокойно спросил генерал.
— Шайтан-машинка, — в голосе седого появился липовый акцент. — Кнопка нажмёшь, и прилетит вдруг волшебника в голубой вертолёта.