Загадка Бернулли, или Закулисье «Спортлото»

События, о которых пойдёт речь, могли случиться не только в городе К., в котором, как и во многих других больших городах бывшей Страны Советов, имелось региональное управление «Спортлото», но именно в городе К. в середине 80-х годов они получили огласку, как того не хотели власти и государство, получавшее огромный доход от увлечения населения игрой «Спортлото». В городе вдруг регулярно, с интервалами в несколько недель, стали выигрываться до десяти тысяч рублей. По тем временам деньги огромные, за которые можно было купить автомобиль «жигули» или «Волга». Это было плохим показателем для управления, потому что популярная тогда игра «Спортлото» (не менее популярна она и сейчас, поменяли лишь название) была запущена вовсе не для того, чтобы ее участники выигрывали деньги, особенно крупные суммы.

Поползли слухи, что появился в городе некий человек, сродни знаменитому Мессингу, провидец, знающий тайну чисел, способный их назвать наперед. Более осведомленные, наслышанные об азартных играх, в такой, например, зловещей форме их организации, как казино, говорили, что подобное

под силу лишь тому, кто связан с нечистой силой, ведь и в казино всё происходит под знаком дьявола, числом 666, поскольку если сложить цифры рулетки, то получается именно 666.

Слухи превращаются в устойчивые легенды, как и о Мессинге. (Теперь знают, что это был один из крупнейших мошенников XX века.) Но известия о невероятных выигрышах, распространявшиеся по «сарафанному радио», кто-то, стараясь их обосновать, подкреплял конкретным и весомым аргументом: есть, дескать, книга математика Бернулли [1] , а в той книге открывается тайна чисел. (Выдающийся математик, живший в XVII веке, вывел систему для определения вероятности наступления каких-то событий.)

Меняется мир, но совсем не меняется суть человеческой натуры. И многие искренне и наивно считали, что существует формула, выведенная Бернулли, по которой можно рассчитать выигрыш. «Знаете такого?» – можно было нередко услышать вопрос в разговоре фанатов игры «Спортлото». – «Нет, не знаю или не слышал», – был ответ. И это был правдивый ответ, потому что мало кто ведал о Якобе Бернулли. Знали что-то в лучшем случае из школьного курса о Гаусе или Декарте. «И я раньше не слышал, – признавались друг другу всё те же фанаты и тут же заявляли: – Теперь, однако, следует серьёзнее заняться числами».

Люди поумнее, слушая такие разговоры, недоверчиво качали головой и говорили с улыбкой: здесь какой-то подвох, ссылаются на книгу, которую даже не видели. А со стороны похоже всё это было на известную притчу. В ней священник по окончании службы объявил прихожанам: «В следующее воскресенье буду беседовать с вами на тему лжи. Чтобы вам было легче понять мою проповедь, прочитайте, пожалуйста, дома Евангелие от Луки, главу двадцать пятую, в которой апостол раскрывает суть лжи».

В наступившее воскресенье священник перед началом проповеди объявил:

– Кто прочитал двадцать пятую главу Евангелия от Луки, поднимите руки.

Почти все присутствующие подняли руки.

– Вот с вами сегодня и буду говорить о лжи, – сказал священник. – В Евангелии от Луки нет двадцать пятой главы.

Так и в трудах математика Бернулли нет того, что распространялось в слухах, но кому-то было нужно, чтобы доверчивый человек верил бредням, как ребенок верит сказкам.

Михаил Розенский, тридцати пяти лет, не женатый, не раз говоривший, что и не собирается жениться в ближайшее время, в один из последних дней лета 1985 года шел по аллее бульвара Мира города К. в районный отдел записи актов гражданского состояния, именуемый незамысловатой аббревиатурой – ЗАГС, чтобы подать заявление о регистрации брака с Анной Арумовой старше его на десять лет.

Кроны кленов, высаженных по обе стороны дорожки, уже начали пестреть красками приближающейся осени; их листья под тяжестью моросящего дождя и при полном безветрии висели неподвижно, с них медленно стекали капли влаги; и этот дождь, и унылое настроение в природе ложились невидимым грузом на и без того не праздничное состояние идущего в ЗАГС человека. Не беспокоило его небо, серое и низкое, от которого закрылся зонтом, его несколько смущало, что невеста старше; не так уж намного – на десять лет, но всё же заметно со стороны, если учесть возрастной статус сочетающихся браком. И было ему не очень приятно, что многие на это обстоятельство станут намекать, удивляться Розенскому, зная, сколько невест его окружали и что выбор будущей жены мог быть куда интереснее. Но не мог же он каждому сказать, что у него свой, особенный интерес в этом браке, что женится не по любви. «И что тут особенного? – рассуждал он. – Пускай себе думают. Это стало уже обыденным, когда не по любви замуж выходят не только женщины, но и мужчины женятся не по любви, а так же, как и многие женщины, чтобы устроить свою личную жизнь. Кто-то и вообще разводится с женой, бросает детей малых, женится на некрасивой, порой страшненькой, а всё ради карьеры, потому что папа у неё высокопоставленный. У такого брака есть и название – «жениться по-американски». По-американски, потому что принято считать, что в Америке всё, что ни делается, делается исключительно из выгоды и оценивается деньгами, как товар на рынке».

До ЗАГСа ещё нужно было купить цветы, потом зайти за самой невестой в парикмахерскую, где ей делали по такому случаю специальную прическу, и уж тогда вдвоём, к назначенному часу, прибыть в ЗАГС. У него до визита оставался целый час, и Розенский не торопился. «В конце концов, – рассуждал он, – это еще не регистрация брака, с которым заканчивается прекрасная холостяцкая жизнь и потеря свободы; и потом, говорят же банальное, что «обещать – не значит жениться». Пока у них лишь заявка на женитьбу, которая может состояться, а может и нет, – никто не знает наперед, как всё сложится; пока же ему было край как нужно оставаться женихом, потому что сразу рухнут его задуманные планы, у него для женитьбы был повод серьезный, очень нужна ему была Анна Арумова, её доверие и расположение».

Его мясистые, резко очерченные губы, будто татуированные,

растянулись в подобие улыбки, придав немного света лицу смуглому и глазам тёмным, восточным, с таящейся в их глубине обманчивой грустью. Он остановился у стенда с надписью: «Пресса», где под стеклом, под ключ, чтобы не воровали, в сквере вывешивались газеты, как общесоюзные, республиканские, так и местные; закурил и стал разглядывать любимую им последнюю страницу с объявлениями в городской газете. Прочел о том, что и где давали в театрах и кинотеатрах. Потом невольно скользнул по колонке с соболезнованиями, прочел и её и задумался: «Пишут о тех, кого уже не стало, но почему-то не поздравляют, например, кто зарегистрировал брак, создал новую, очень нужную и важную для общества ячейку-семью. Об этом как-то раньше не думал… Надо бы узнать у газетчиков: почему об этом не печатают? Впрочем, – тут же решил он, – зачем узнавать? И так все понятно. Первых уже не ждет ничего на этой земле, и на них, с последним упоминанием, можно поставить точку, забыть, пускай о них помнят близкие-родные. Со вторыми сложнее – никто не знает, будет ли счастлива вновь созданная ячейка общества, не разойдутся ли через месяц, и кто их знает, который раз они уже создавали такую ячейку?.. Поздравлять в таком случае – все равно что на кофейной гуще гадать… Может, они регистрируются, как я, вовсе не по любви, им давно за тридцать или за сорок, а то и более, но изображают из себя впервые полюбивших, как Ромео и Джульетта?.. И вообще, какая к черту любовь, если составляются брачные договоры, если в порыве страсти обнимаются и милуются, но в уме продолжают держать, а сколько кто съел за завтраком бутербродов, почему одёжку себе купил подороже, а не дешевле, или зуб вставил не пластмассовый, а золотой?..»

Розенский, перечисляя всё, удивился своим же рассуждениям и тому, до чего, оказывается, глупо жениться. Ему стало нехорошо. Он выбросил дотлевший окурок, с жадностью, словно в последний раз, вдохнул острый и свежий воздух, настоянный на запахах мокрой листвы, но, помня, для чего у него поход в ЗАГС, сказал себе решительно, как могла бы сказать жившая в южном городе Бендеры его родная тётя Иска: «Идти-таки тебе, Миша, нужно!»

Служил он в городском управлении специалистом отдела культуры и спорта. Работа была ни тяжелой, ни сложной. Один из его знакомых и коллег Роберт Пивнев, работавший в отделе статистики, и вовсе как-то сказал, что язык не поворачивается назвать работой то, чем занят Розенский: не работа, а праздник. Основной обязанностью Розенского было присутствовать на разных городских соревнованиях, писать отчеты о них и заполнять бланки грамот участникам, а потом вручать грамоты в торжественной обстановке. Но за такую работу и платили настолько мало, что он без стыда не мог произнести, когда нужно было, сколько получал. И бросить службу не мог, потому что по образованию он педагог физкультуры, ничего другого делать не умел, к тому же какая ни есть, а эта именно работа давала возможность общения с большим количеством самых разных людей, спортсменов в основном, но его имя было на слуху, его должность была заметной, и он порой не мог скрыть удовольствия, когда на соревнованиях и каких-то других мероприятиях громко произносили, что в зале присутствует инструктор по спорту и культуре городского управления Розенский Михаил Львович. Такое упоминание выделяло его среди людей, он в этот момент, как актеры или артисты, стоящие выше зрителей за счет подмостков, ощущал в себе такое же, как артисты, величие возвышающегося над толпой, и его тщеславие вполне удовлетворялось. Розенский искренне считал, что не этого ли ради живут себя уважающие люди, стремящиеся к славе и известности. Его личные достижения в спорте, правда, были достаточно скромными: он имел взрослый разряд по настольному теннису, но это было не так важно. И еще ему, конечно, нравились не столько соревнования, в организации которых он участвовал, как обстановка после них – это были всегда сытные и вкусные застолья, во время них можно было обзавестись новыми и нужными знакомыми, а иногда и познакомиться с кем-то, чтобы провести приятно время. На одном из таких сборов физкультурников он и решил познакомиться с Анной Арумовой, которая возглавляла зональное управление «Спортлото». Была для этого у него особенная причина, и дело было в ней не как в женщине, а в другом.

Уже с год на него словно нашло наваждение – он регулярно играл в лотерею «Спортлото». Произошло это после того, как однажды ему кто-то дал карточку лотереи, он ее со смехом заполнил и, как положено, части «Б» и «В» опустил в специальный ящик, висевший у киоска «Союзпечать», а часть «А» оставил себе и почти забыл. Вспомнил о ней через несколько дней, когда смотрел воскресным утром телевизор. Разыгрывали лотерею, и он обнаружил, что угадал четыре числа из шести. За выигрыш получил девяносто рублей – его месячный оклад! Деньги тогда как с неба свалились и сильно выручили в его холостяцкой жизни и бражничанье с друзьями да подругами, когда за вечер мог спустить до половины зарплаты, а потом сидел на чае с сухарями. Он решил, что это и есть его шанс поправить материальное положение, ведь по материальному состоянию только и судили о человеке люди, его окружавшие. С того времени, лишь только начиналась неделя, как он с нетерпением ждал воскресное утро, чтобы включить телевизор и увидеть очередной розыгрыш лотереи «Спортлото». Розенский усаживался перед экраном, на столе раскладывал части «А» билетов с вариантами чисел, зачеркнутых не очень аккуратно, косым крестом. Всё, что происходило на экране, было для него как праздник души. Он каждую неделю тщательно готовился к этому дню, убеждая себя, веря, что когда-то игра обязательно сделает его богатым, и каждую неделю ходил в киоск и покупал лотерейные билеты. Там всегда народу стояло больше, чем в соседний киоск за хлебом… Да, он был не одинок в желании расстаться с деньгами взамен на кусочек бумаги, называемый лотереей, чтобы осуществить свою мечту.