Загадка Безумного Шляпника
Шрифт:
Закончив рассказ, Хэдли не сразу принялся за сандвич. Вопросительно глянув на него, старший инспектор отложил его в сторону. Все хранили молчание. В камине рычал огонь и потрескивали дрова, что только подчеркивало царящую тишину этого погруженного в сон дома… Над ними кто-то медленно расхаживал, взад и вперед, взад и вперед…
За окном в оголенных деревьях свирепствовал ветер. Часы мелодично пробили время, затем до собравшихся в комнате донеслись приглушенные голоса из переднего холла и стук закрывшейся двери. Он эхом разнесся по дому. Наверху шаги замедлились, а затем кто-то беспокойный возобновил свою монотонную ходьбу…
– Должно быть, это врач. – Хэдли потер сонные глаза и потянулся. – Еще немного, и я пойду домой и лягу в постель. Кажется, прошли годы, с тех пор как я начал заниматься расследованиями подобного рода… Остальные дела совсем запустил… Устал…
– Простите, – раздался голос за дверью. – Могу зайти на минутку?
Хэдли круто обернулся. Вначале голос был ровным, затем вдруг резко изменился. Это был голос мертвеца. Они увидели Далри, выходящего из темноты. Узел на его галстуке был ослаблен, лоб блестел от пота. Его глаза, когда он переводил взгляд с одного на другого, болезненно сверкали.
– Ничего не говорите! – неожиданно загремел доктор Фелл. С трудом выкарабкавшись из глубин кресла, он схватил молодого человека за руку. – Ради бога, держите рот на замке! Лучше подумайте как следует…
Далри осторожно высвободил свою руку.
– Это бесполезно, – сказал он, не сводя глаз с Хэдли, а затем ясно и четко произнес: – Я хочу сдаться, сэр. Это я убил Филипа Дрисколла.
Глава 20
ПРИЗНАНИЕ УБИЙЦЫ
В библиотеке настала ужасающая тишина. Казалось, даже шаги наверху замерли, как будто услышали Далри. Огонь стал спокойнее и светлее, его желтые отблески падали на унылое и бледное лицо Далри. Молодой человек машинально распахнул воротник, словно ему стало душно. Не сводя глаз с весело пляшущего пламени, он продолжал:
– Я и не думал его убивать. Это произошло случайно. Мне не стоило скрывать, это моя ошибка. Так что теперь вы вряд ли мне поверите. Но мне все равно. Я ничего бы вам не сказал, если бы вы не стали подозревать майора Биттона… а потом он покончил с собой, и это окончательно убедило вас, что именно он убил Дрисколла… Этого я уже не мог вынести. Он был настоящим другом. Фил всегда думал только о себе. Но майор Биттон… – Он потер глаза. – Я потерял очки, а без них плохо вижу… Можно мне сесть, сэр? У меня нет сил.
Никто не шелохнулся. Он неуверенно приблизился к камину, опустился в кресло, и, когда протянул руки к огню, все увидели, как они дрожат.
– Ах, глупый юнец! – сокрушенно покачал головой доктор Фелл. – Вы все испортили. Весь вечер я старался прикрыть вас. Еще с того момента, как увидел вашу невесту. И вот вы все испортили. Вам не следовало говорить. Вы только принесли в этот дом еще одну трагедию.
Хэдли выпрямился, словно пытаясь оправиться от удара, нанесенного прямо в лицо. Он пристально смотрел на Далри… Затем откашлялся.
– Это что-то нереальное, – наконец выдавил он. – Этого не может быть. Неужели вы хотите сказать мне, офицеру полиции, и при этом нисколько не шутите…
– Я целый час бродил по улице. – Молодой человек все еще дрожал от холода. – Когда мы попрощались с Шейлой в квартире ее друга… и я поцеловал ее и пожелал спокойной ночи, я знал, что вижу ее в последний раз на свободе. И думал, что мне не хватит храбрости признаться. Но потом я понял, что и молчать тоже не в состоянии. Я подлый человек, но не до такой степени. Я пытался заглянуть себе в душу, когда бесцельно бродил по улицам. Не знаю… Все так перепуталось… – Он обхватил голову руками. Потом воззрился на собеседников, будто ему в голову пришла какая-то идея. – Кто-то из вас сказал… Кто-то сказал, что уже знал об этом?
– Да, я знал, – мрачно ответил доктор Фелл. – И если бы у вас хватило здравого смысла промолчать…
Хэдли достал дрожащими руками блокнот, и, когда он заговорил, голос его звучал неуверенно:
– Мистер Далри, мой долг – предупредить: все, что вы скажете, может быть…
– Да, да, – сказал Далри. – Сейчас я все расскажу. Я замерз. Господи, как мне холодно! Дайте согреться… Это виски? – Он близоруко всмотрелся в стакан, который Рэмпоул протягивал ему, и судорожно обхватил его обеими ладонями. – Благодарю вас, благодарю. Мне нужно выпить… Думаю, нет толку объяснять вам, что это был несчастный случай, верно? Понимаете, он действительно погиб от собственной руки. То есть он бросился на меня и в пылу борьбы… Бог видит, я не хотел его убивать. Я его любил. Я хотел… я хотел только украсть эту проклятую рукопись.
Он замолчал, тяжело дыша.
– Может, так оно и есть, – с подозрением уставился на него старший инспектор. – Но надеюсь, это неправда. Надеюсь, вы расскажете мне, как вы ухитрились ответить по телефону в квартире Дрисколла без четверти два, а всего через несколько минут убить Дрисколла в Тауэре.
Доктор Фелл с досадой ударил тростью по краю камина.
– Все кончено, Хэдли. Беда совершилась. И я тоже могу сказать, что вы нащупали очень важный момент, с которого все ваше расследование пошло по неверному пути… Видите ли, Дрисколл был убит вовсе не в Тауэре. Он был убит в своей собственной квартире.
– В своей квартире… Боже всемогущий! – вскричал Хэдли. – Это же совершеннейшая нелепость!
– Вовсе нет. – Далри отпил еще глоток виски и, видимо, начал согреваться. – Именно так и было. Я не знаю, почему Фил вернулся к себе. Даже представить не могу. Я постарался, чтобы он наверняка находился в это время в Тауэре. Для этого я и сделал тот фальшивый звонок себе самому. Но… мне нужно было только одно – убрать его с дороги, чтобы я смог украсть манускрипт и сделать вид, что это была кража со взломом…
Далри уже почти не дрожал, только был невероятно грустным и усталым. Он говорил странным, бесцветным голосом, как тяжелобольной.
– Мне уже лучше, – вдруг сказал он. – Мне стало легче, когда я признался. Я не мог этого больше скрывать, я не создан для таких испытаний.
– Давайте-ка с самого начала, – сказал старший инспектор. – Вы сказали, что хотели украсть рукопись По…
– Я был вынужден, – сказал Далри, как будто это все объясняло. – Понимаете, вынужден.
– Как это – вынужден?