Загадка «Четырех Прудов»
Шрифт:
– И Гейлорд уехал, прежде чем кто-либо его видел?
Мальчик кивнул. – Он здорово припустил. «Вы забыли заплатить», крикнул я ему вслед, он швырнул пятьдесят центов и они шлепнулись в корыто для водопоя.
На этом его показания завершились.
Затем были вызваны несколько участников пикника, которые не показали ничего, что могло бы повредить Рэднору. Прежде чем войти в пещеру, он, похоже, был в своем обычном настроении и, как выяснилось, никто не видел его после того, как он покинул пещеру, хотя тогда этого никто не заметил. Также никто не заметил, как он общался с отцом. Коронер подробно остановился
Полли Мэзерс не пришла. Она была вызвана в суд повесткой, но заболела и стала слишком нервной, чтобы выдержать такое напряжение, так что доктор запретил ей присутствовать. Несмотря на это, коронер снял с нее показания дома, а его секретарь громко зачитал их присяжным. Они исключительно сводились к вопросу о пальто и о том, где она последний раз видела Рэднора.
Вопрос. «Не заметили ли вы чего-нибудь особенного в поведении Рэднора Гейлорда в день гибели его отца?»
Ответ. «Ничего такого особенного… нет.»
Вопрос. «Вы не заметили какого-нибудь обстоятельства, которое позволило бы вам подозревать, что они с отцом были в плохих отношениях?»
Ответ. «Нет, они оба выглядели как обычно.»
Вопрос. «Вы разговаривали с Рэднором в пещере?»
Ответ. «Да, мы прогуливались некоторое время вместе, и он нес мое пальто. Положив его на обломок колонны, он забыл его там. Я о нем тоже забыла и вспомнила только тогда, когда мы уже были снаружи. Потом я случайно упомянула о пальто в присутствии полковника Гейлорда и, полагаю, он вернулся за ним.»
Вопрос. «И вы не видели Рэднора Гейлорда после того, как он покинул пещеру?»
Ответ. «Нет, после того, как мы вышли из галереи с разбитой колонной, я его не видела. Проводник зажег друммондов свет, чтобы показать нам строение потолка. Мы около пяти минут осматривали комнату, потом все вместе пошли дальше. Рэднор не остался осматривать комнату, а пошел вперед, к выходу.»
Вот и все показания Полли, которые не прибавили ничего нового.
Следующим вызвали Соломона, почти потерявшего голову от страха, и его показания пролили свет на ссору между полковником Гейлордом и Рэднором. Соломон рассказал о том, как нашел французские часы, и еще много чего, что, я уверен, он выдумал. Я выразил желание исключить его показания из протокола, однако коронеру показалось, будто они наводят на определенные мысли, – что, несомненно, так и было, – и он позволил их оставить.
Следующим на кафедру вызвали самого Рэднора. Когда он занял свое место, присутствующих охватил взволнованный шепот, и все напряженно подались вперед. Он был собран, спокоен и абсолютно серьезен, – ни один мускул не дрогнул на его лице.
Коронер тут же начал с вопроса ссоры с его отцом, в вечер накануне убийства, и Рэднор прямо и открыто ответил на все вопросы. Он не пытался приукрасить ни одной подробности. Тот факт, что причиной ссоры был денежный вопрос, выставил дело в особенно неприглядном свете. Рэд попросил отца выделить ему определенную сумму, чтобы в будущем быть независимым, а отец отказал.
– Как разбились часы? – спросил коронер.
– Мой отец сбросил их на пол с каминной полки.
– Он не бросил их в вас, как предположил Соломон?
Рэднор поднял голову, вспыхнув от гнева.
– Они упали на пол и разбились.
– Вы часто ссорились с отцом?
– Время от времени. Он был вспыльчив и всегда хотел настоять на своем, а я был не так терпелив, каким должен был быть.
– По какому поводу вы ссорились?
– По разным поводам.
– Ну, например?
– Иногда потому, что он думал, что я трачу слишком много денег, иногда по поводу управления поместьем, а иной раз потому, что слышал обо мне слухи.
– Что вы подразумеваете под «слухами»?
– Истории о том, что я слишком много играю или злоупотребляю спиртным.
– Эти истории были достоверными?
– Они всегда были преувеличены.
– А эта ссора накануне его гибели была серьезнее обычного?
– Возможно… да.
– За завтраком вы не разговаривали друг с другом?
– Нет.
Рэднор напряженно хмурился, очевидно, это была очень болезненная тема.
– Вы разговаривали позже?
– Перекинулись несколькими словами.
– Пожалуйста, повторите сказанное.
Рэднор, казалось, колеблется. Затем он несколько устало отвечал, что точных слов не помнит и что это было всего лишь повторение сказанного накануне вечером. Когда настояли, чтобы он передал суть беседы, он ответил, что его отец хотел помириться, но на старых условиях, и он отказался. Полковник повторил, что он еще слишком молод, чтобы передавать свои дела в чужие руки, что у него впереди полно времени, чтобы стать самому себе хозяином. Рэднор отвечал, что он слишком стар, чтобы к нему продолжали относиться, как к мальчишке, и что он уйдет и будет работать там, где ему станут платить за его труд.
– Позвольте спросить, – безмятежно поинтересовался коронер, – делая такое заявление, вы имели в виду какую-то конкретную работу или это была обычная риторика, рассчитанная на то, чтобы заставить полковника Гейлорда принять ваши условия?
Рэд нахмурился и промолчал, дальнейшие его ответы были сугубо лаконичны.
– Продолжилась ли ваша с отцом беседа во время верховой прогулки или в течение дня?
– Нет.
– Вы намеренно избегали встречаться друг с другом?
– Полагаю, что так.
– В таком случае, эти слова после завтрака, когда вы пригрозили уйти из дома, были самыми последними словами, сказанными вашему отцу?
То был вопрос, о котором Рэднор не желал задумываться. Губы его слегка дрогнули, и он ответил с видимым усилием.
– Да.
По залу прокатился легкий шепот то ли сочувствия, то ли сомнения.
Коронер вновь задал тот же вопрос, и Рэднор, на сей раз вспыхнув от гнева, повторил свой ответ. Коронер выдержал небольшую паузу и продолжил без каких-либо комментариев: