Загадка имперского посла
Шрифт:
— Тем более это неподходящая игрушка для девушки! У девушки должны быть острыми только ногти, чтобы можно было отметить нахального кавалера. — Наташа хихикнула и украдкой покосилась на свои старательно обгрызенные ногти. — Впрочем, ты справляешься и без них, — все-таки заметила ее взгляд Элиза. — Там какой-то человек пришел. Говорит, что от Mэкалля.
Клонье бросила на нож гораздо более заинтересованный взгляд, чем в первый раз. Нос ее зашевелился, словно вынюхивая обстоятельства кровавого действа.
— От Мэкалля?
— Что-то насчет того, кто первый нашел… — Клонье нахмурилась, — …тело.
— А-а-а!
— А Гонсу я еще отдельно скажу, что думаю о его делах и о том, что он бросил девушку наедине с этим жутким преступлением!
Посланец Мэкалля ждал внизу, где обычно сидели клиентки госпожи Клонье. Хорошо, сейчас там никого, иначе этот мужчина в замызганном плаще и стоптанной обуви смотрелся бы среди дам из высшего света очень нелепо и изрядно подпортил бы имидж Элизы Клонье. Наташа нахмурилась, изучая гостя с верхних ступеней лестницы. О таком аспекте своего расследования она не подумала, а ведь ей наверняка придется встречаться еще и не с такими экземплярами.
— Добрый день. Прошу за мной, — сказала девочка, остановившись на середине лестницы, где посетитель мог ее увидеть.
Мужчина вздрогнул, поднял голову и замялся. Наташа повторила просьбу и ожидающе замерла. Человек нервно огляделся, но, кроме него, никого в зале не было. Переступив с ноги на ногу, он робко шагнул к лестнице и замер.
— Пожалуйста, быстрее. — Наташа начала уже терять терпение.
Мужчина вздохнул и несмело зашагал следом за девочкой, но у двери кабинета снова замялся, долго не решался войти, пока потерявшая терпение Наташа не позвала его. Войдя, он, заметив разложенные на полу вещи, вздрогнул, а потом осторожно обошел ножи и присел на предложенный стул. Девочка села за стол, раскрыла блокнот.
— Значит, это вы обнаружили тело?
— А? Да-да. Я. Заглянул на конюшню, а он там лежит. Ну, я и закричал. Сразу к хозяину побежал.
Наташа нахмурилась. Отец был бы недоволен. Неправильно начала разговор. Не с этого.
— Простите, а вы кем работаете в гостинице? И как вас звать?
— Михель я. Меня там все знают. Если что сломается, я починяю. Эх, знали бы вы, как я работаю с деревом! Вам ничего не надо починить, госпожа? Вы только скажите, и я…
Наташа терпеливо слушала разглагольствования гостя, видя, что тот с каждым словом раскрепощается. Вот уж точно отец говорил, что порой и вопросов не надо задавать, только выслушать человека. Если он любит поговорить, то и сам все расскажет. Как раз такой случай. В процессе монолога выяснилось, что в то утро Михель страдал головной болью вследствие бурно проведенного вечера, потому и мотался по парку гостиницы «для проветривания головы», как он выразился. Увидел тело, поднял крик, а там уже хозяин гостиницы отправил гонцов в Сенат и лично к Мэкаллю.
В общем, все складно, и девочка даже поверила бы ему, если бы не несколько деталей, которые никак не вписывались в эту историю. Наташа достала карандаш и начала рисовать лицо посла. Посетитель терпеливо ждал. На все вопросы этой странной девчонки ему было велено отвечать быстро, честно и со всем уважением, а не то… После «а не то» было столько перечислено, что несчастный приготовился чуть ли не к пыткам, но вопреки страхам ничего страшного не произошло. Ему задали от силы два-три вопроса, а в остальное время слушали его рассказ о работе, о том, какие глупые бывают посетители и как они умудряются сломать вещи, которые сломать невозможно. Его собеседница улыбалась вполне искренне, и ее улыбка была очень даже очаровательна. А друзья уж чуть ли не в последний путь его отправляли.
Девочка закончила рисовать и пододвинула получившийся портрет гостю.
— Вы знаете этого человека?
Михель взял листок и долго изучал лицо. Надо же, с каким мастерством сделано. Не иначе магия. И он искренне хотел помочь собеседнице, которая ему очень понравилась. Вежливая, слушает старших, не перебивая. Но нет. Он с сожалением покачал головой:
— Никогда не видел. А он кто, убийца?
— Посмотрите повнимательней.
Михель снова изучил лицо и опять покачал головой:
— Никогда не видел.
— Хорошо. — Наташа отложила рисунок и взяла блокнот. — Значит, вы говорите, что зашли в конюшню, увидели тело и побежали к хозяину гостиницы… Что вы ему сказали?
— Сказал, что на конюшне имперского посла зарезали.
— Зарезали. Вы уверены, что именно зарезали, а не задушили?
Михель растерялся.
— Дык это… зарезали же его.
— Разве? А по-моему, задушили.
Мужчина растерянно покосился на два ножа на полу.
— Это ножи посла. Он оборонялся и порезался, — пояснила Наташа.
— Да? Ну… возможно, я что-то перепутал.
Девочка вздохнула:
— А по-моему, вы сейчас пытаетесь мне врать.
— Я? Да как я…
— Я бы даже сказала, что не пытаетесь мне врать, а врете!
— Госпожа… — Михель похолодел.
— Значит, вы не знаете этого человека, — девочка показала на портрет, — но уверенно узнаете посла империи, глядя на труп мужчины в старой и не очень богатой одежде. Конечно, посол империи всегда ведь в такой ходил, и его каждый в Моригате с одного взгляда на спину узнать может. Вы говорите, что посла зарезали, но тут же, стоило мне сказать, что его задушили, как вы соглашаетесь.
— Но, госпожа…
— Значит, так, либо вы сейчас говорите правду, либо отправитесь к… к… не знаю, кто там у вас безопасностью республики занимается. В общем, к Мэкаллю отправлю, он сам разберется, куда вас засадить за соучастие в убийстве.
— Госпожа! — взвыл Михель, рухнул на колени и в таком положении попытался подползти к ней. — Смилуйтесь!
Наташа отпрыгнула, готовая даже выскочить за дверь.
— Встаньте, — решительно велела она и гораздо менее твердо добавила: — Пожалуйста.
— Не губите!
— Ладно, только встаньте и расскажите мне правду.
— Фирт попутал, госпожа. Да разве ж я стал бы убивать кого? Я ж и мухи никогда не обижал. Да пусть этот фирт в бездну провалится!
— Правду! Что там было!
Михель, так и не поднявшись с колен, затараторил, пытаясь как можно быстрее рассказать о случившемся. В общем, не так уж он и соврал в первый раз. Он действительно прогуливался по парку, маясь головной болью, и тут столкнулся с каким-то человеком в плаще, который его остановил и стал говорить, что зарезали имперского посла, и что его тело в конюшне лежит, и что он, Михель то есть, должен бежать и сообщить об этом.