Загадка тауматургии
Шрифт:
Бегство от посланников богов и разговор с Цигелем заняли целые сутки на Сцене. Невероятно.
Мистер Илинов отвел Сэмюэля в кокон мисс Зиловой. Он был таким, как помнил Сэмюэль. Круглый стол, белая скатерть с кружевами по краям, десятки картин с пейзажами на стенах. И она. Девушка в черном платье. Смутно знакомая.
Они заняли места, и началось обсуждение.
— Путешествие во времени? — переспросил Сэмюэль.
Разговор зашел о наихудших сценариях и способах противодействия. Призыв вестника отмели сразу. Амелия была Почтенной и знала
— У нее нет отдачи, — ответила Гисли. Сэмюэль выхватил ее имя из разговора с мистером Илиновым. — В ее случае разумно использовать сильнейшее оружие.
— Если она может прыгнуть в прошлое, то почему мы обсуждаем это? — спросил Сэмюэль. — Почему не перейти к другой теме? Не верю, что тут можно что-то сделать.
— Почтенная не может «прыгнуть» в любой миг прошлого, — заверил мистер Илинов. — В тауматургии есть правила. Для «прыжка» нужен якорь и связь с ним. Содержать такой якорь весьма затратно. У нее есть знания, но нет ресурсов.
— Значит, мы говорим о небольшом промежутке, — облокотилась на стол Гисли. — Не больше суток точно.
— Или о количестве «прыжков», — добавил мистер Илинов.
— И как быть? — сказал Сэмюэль.
Он не разбирался в тауматургии. Знал некоторые правила и соотношения для каждого чуда. На этом его скромные познания заканчивались.
— Разорвать связь с якорем, но это невозможно, — скривилась Гисли в лице.
— Действительно. Она чувствует ману и сразу заметит неладное. Мы говорим о древнейшей фее. Страшно подумать, насколько она подозрительна ко всему.
— Этот якорь, — неуверенно начал Сэмюэль. — Он работает между мирами?
— Связь — да, но вот формула для отката, — повернулась Гисли на мистера Илинова, и он ответил:
— Формулы обычно создаются в теле. Даже безумная фея не рискнет притронуться к душе. Думаю, может сработать. Желаете затащить ее в грезы? — перевел он взгляд на Сэмюэля. — Там, где у нее явное преимущество?
— Да, — прохрипел Сэмюэль, и безликий повторил через секунду. — Затяните ее сюда любым способом и не дайте сбежать через «канат» в теле. «Канат» в моем теле. Остальное сделаю я.
? ? ?
— Привет... Амелия, — произнес Сэмюэль. — А я... все еще существую.
— Привет, Сэмюэль, — спокойно ответила она.
Сэмюэль осмотрелся.
Они стояли на белой платформе. Желтое небо натолкнуло на мысль, что они все еще в Закулисье. Об обратно говорили висящие в воздухе сферы. Внутри танцевали тени. Облаков не было. Это место выглядело стойким, постоянным. Противоположностью Закулисья.
— Где мы, — спросил Сэмюэль.
— Дома. Время стерло почти все воспоминания, но я еще помню его.
На словах о «стирании воспоминаний» он улыбнулся.
— Зачем ты пришел, Сэмюэль, — посмотрела ему за спину Амелия. Он проследил за взглядом. Позади в десяти метрах стояли мистер Илинов и Гисли. — Они попросили
— Необычный вопрос. Я не понимаю тебя. Разве причина не ясна?
— Нет, — приобняла она себя. — Ты — отголосок. Тебя больше ничего не связывает с этим телом. Найди себе другое.
Он задумался. В памяти всплыли слова:
— Это тело... В мире много тел. Но это мое собственное.
Фраза не принадлежала ему. Но в то же время он повторял ее часто. В прошлом. Чужом прошлом.
«Воспоминания безликого? — подумал Сэмюэль. — До чего же бесчеловечно. Не удивлюсь, если раньше он был дворянином».
— И что будешь делать? Вырвешь из меня «канат»?
— Да, но сначала ответь. Ради чего ты сделала это? Ради чего ты сделал это со мной?
Уголки губ Амелии приподнялись. Она отвела взгляд в сторону. Медленно зашагала вдоль края платформы.
Сэмюэль мысленно отмерял расстояние до феи. Гул изнутри сбивал с мысли, по телу расходились вибрации, металлические листы бились друг об друга со звоном. На пол с правой руки капала желтая слизь.
Он насчитал около двадцати метров. Далеко. Одним прыжком не добраться.
— Ты понимаешь меня. Понимаешь, на что похожа жизнь в Закулисье, — ответила Амелия и подняла на него взгляд. — Думаю, ты испытал каково это — жить в постоянном бегстве от вестников.
— Да, — прохрипел Сэмюэль. — Благодаря тебе. Но что ты собралась делать после?
— Я хотела помочь людям.
— Помочь? — послышался за спиной вопрос мистера Илинова. — И каким образом?
— Вырезать из вас тауматургию. Помнишь ту загадку, Сэмюэль? Она появилась в качестве решения одной дилеммы. Я назвала ее Дилеммой бесконечных желаний. Если бессмертное существо будет загадывать желания, то оно рано или поздно уничтожит себя. Или собственный мир. Это лишь вопрос времени.
— Люди не бессмертны, — возразила Гисли.
— И не всесильны, — добавил мистер Илинов.
— Нет, но вас много. А второе утверждение спорно. Один обреченный и Сцене конец. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
— Что насчет вестников? — спросил мистер Илинов. — Убери тауматургию, и люди станут беззащитны перед ними. На Сцене находятся десятки запечатанных посланников богов. А феи? Для решения дилеммы нужно истребить всех фей. И не только. Безумные отголоски тоже представляют угрозу. В твоей задумке полно дыр.
— Я думала об этом. Отголосков можно также лишить тауматургии. Фей я убью собственными руками. Запечатанные вестники — безопасны. Они находились на Сцене столетиями. Человечество что-нибудь придумает. Я верю в людей.
— Чушь, — прохрипел Сэмюэль. — Ты толкаешь нас к вымиранию. Люди станут легкой добычей для посланников богов. Ты единолично сделала выбор за всех нас.
— Джеймс оставил в дневниках послание, — произнесла Гисли. — Человечество уже обречено. Люди используют вестников с катастрофы Забвения. Скорее всего, какой-нибудь посланник богов из мастерской Гнили определил будущее. Например, стер все исходы, в которых мы выживаем.