Загадки казацких характерников

Каляндрук Тарас

Вот один из эпизодов, который ярко характеризует, как казаки давали взбучку ниндзя и самураям. В конце 1905 года, на Камчатке, был высажен большой японский десант (150 человек) с одной полевой пушкой. Руководил десантом «любимец микадо» — лейтенант Сечи-Гундзи. Японцы захватили деревню Явино и установили там свой флаг. Атаман местных казаков прапорщик Жаба, украинец по происхождению, имея лишь 17 казаков и 71 местного жителя (камчадалов), смело атаковал отряд японцев и разгромил его полностью. Японцы потеряли 32 человека убитыми и ранеными, а их командира лейтенанта Гундзи захватили в плен. В отряде атамана Жабы — только двое убитых и несколько раненых (347, 430).

Роман Кондратенко — герой Порт-Артура. Фотография времен российско-японской войны.

В феврале 1905 года черноморцы провели рейд по тылам японцев в районе Хайчэн и Дашицяо, в мае — рейд на Синтиминь и Факуминь. В атаке на врага возле села Донсязой отличились 1-й Екатеринодарский и 1-й Уманский полк. Многие кубанских казаков было и в Порт-Артуре. При обороне Порт-Артура также отличился

черноморец, генерал-майор Василий Федорович Билый, двоюродный брат выдающегося кубанского историка Федора Щербины, который командовал Квантунской крепостной артиллерией. Лейтенант Иващенко, пластун, который был приписан к сибирскому казачеству и служил в Амударьинской речной флотилии, добровольцем отправился в Порт-Артур, где заведовал командами охотников. Командой военных инженеров Порт-Артура руководил украинец полковник Григоренко. В бою за Орлиное Гнездо чудеса храбрости проявила команда охотников под командованием подпоручика Гринцевича (68, 87–90).

Не знаменитым ли героем Порт-Артурской обороны стал еще один потомок запорожских казаков, генерал Роман Кондратенко, отвага и военный талант которого поразили даже японцев. Вообще, по многочисленным свидетельствам немецких и других военных представителей, которые находились тогда в действующей японской армии, японцы, которые скептически относились к командному составу российской армии, боялись и уважали только двух командиров: казацкого генерала Павла Мищенко и генерала Романа Кондратенко. Казаки Мищенко так затерроризировали японскую кавалерию, что, как писали, обозреватели: «слабая японская кавалерия избегала встреч с более многочисленной российской конницей и держалась возле своей пехоты обеспечивая связь» (185, 162).

В боях кубанские казаки проявляли образцы мужества и благородства. Один из очевидцев наблюдал такой случай, который произошел в ходе боев на реке Шахе: в одной из последних кавалерийских схваток кубанский казак погнался за японским драгуном, который отбился в сторону далеко от своих. Долго мчались они. В драгуна был хороший австралийский конь, но у казака не хуже — чистокровный кабардинец. Наконец, последний стал на догонять японца, и тот, видя, что спасения нет, соскочил с коня, выхватив саблю. Кубанец легко мог разрубить его не спрыгивая с коня, но ему захотелось честного поединка.

Василий Билый — герой обороны Порт-Артура. Фотография времен российско-японской войны.

Атака кубанских казаков 1-го Уманского полка. Фотография времен российско-японской войны.

Тогда он также соскочил со своего кабардинца и бросился на драгуна. Японец тогда бросил саблю.

Увидев это, казак был обязан бросить свою, чтобы шансы на борьбу были совсем равными, и только тогда оба сцепились между собой. Скоро казак сгреб драгуна под себя, скрутил ему руки, связал ремнем и с триумфом привел пленного на бивуак, где и сдал руководству.

На второй день является из штаба вестовой на бивак кубанцев и вызывает казака, который взял в плен драгуна.

— Тебя хочет видеть японец, которого ты взял, хочет поприветствовать.

Пошел казак к пленному. Тот, как только его увидел, на шею ему бросился, стал обнимать, целовать и через переводчика просил передать кубанцев такие слова: «Не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты пощадил меня и не отнял у меня жизнь. В нашей армии много таких храбрых, как ты, но такого рыцаря (самурая) нет. Ты для меня теперь больше, чем родной, и когда, Бог даст, закончится война, я приеду к тебе посмотреть, как ты живешь, а потом возьму тебя в Японию и отвезу в мой дом познакомить тебя с моей семьей и показать ей русского рыцаря, который спас мне жизнь»(103, 314).

Казаки в Манчжурии. Рисунок Л. Сабатье с фотографии М. Роджерса.

Кубанские казаки перевозят раненых. Фотография времен российско-японской войны.

Благородство и благородные обычаи казаков всегда вызывали дикую ярость у московской солдатни. Как тут не вспомнить еще один случай во время Первой мировой войны, описанный известным кубанским ученым и писателем Федором Щербиной в поэме «Петр Кубанец». Кубанский казак Петр, увидев как московские солдаты-варвары уничтожают дерево (грушу), пробует их усовестить:

…Близь границі на Поділлі Землі гарні, плодовиті, Любо жить там на привіллі, і пани, і челядь ситі. На Кубань Петро-кубанець Через те Поділля їхав, Глянув, як солдат, у ранець Наклада груш та горіхів. "Дай, подумав, переднюю Годувати ж коня треба, Близь солдатів відпочину, Тут садок і синє небо". Стали тут солдати грушу Не трясти, гілля ламати. Захотілось їм без струсу Грушами мішки набити. "Що ви, братці, подуріли? — Наш Петро солдатам каже. — Дар беріть ви груші — спілі, Древа не чіпайте — Боже!" “Ишь казак — собача морда! Враз солдати закричали, Бить его, мерзавца, черта" 1 до його почесали. Петро вскочив, шапку здвинув, Кулаками биться думав. Дві гранати солдат кинув Сад покрився чорним димом. Брата, козака-кубанця, Що лежав там близь дорожки, Все кати забрали в ранці, Од сорочки і до ложки! Все забрали і знущались Підло, мерзко вже над мертвим, Мов скажені забавлялись Та й опакостили жертву. Ту, що мати бідна ждала Ждала Ганна, вся станиця, Що душа уже літала В синім небі, як та птиця. Сором мовить, як солдати Гидко, злюче це зробили, Мало, що убили брата, І звичай ще осквернили. Тіла навіть не прикрили, Наче то була дохляка, На стовп напис причепили: "Здесь лежит козак-собака"… [21] .

21

…Около границы на Подолье Земли хорошие, плодовитые, Любо жить там на приволье, и господа, и слуги сытые. На Кубань Петр-кубанец Через это Подолье ехал, И увидел, как солдат, в ранец накладывал груши и орехи. «Давай, подумал, что все равно Надо накормить коня, Близ солдат отдохну, здесь сад и синее небо». Стали солдаты грушу не трясти, а ломать ее ветви. Захотелось им без тряски мешки грушами набить. Наш Петр солдатам говорит: «Братцы, вы что сдурели! Берите вы дар груши спелые, Ради Бога древа не трогайте». "Ишь казак — собачья морда! Вдруг солдаты закричали, Бить его, мерзавца, черта». И к нему почесали. Петр вскочил и сдвинул шапку. Думал будет биться кулаками. Тут солдат две гранаты кинул — Сад покрылся черным дымом. У брата, казака-кубанца, который лежал там около дорожки, все палачи забрали из ранца, от рубахи и до ложки! Забрали все и издевались подло, мерзко уже над мертвым. Словно бешенные забавлялись И опакостили жертву. Ту, которую бедная мать ждала, Ждала Анна, вся станица, А душа уже летала В синем небе, как та птица. Стыдно говорить, как солдаты Противно, зло это сотворили. Мало, что убили брата, Еще и обычай осквернили. Тело даже не прикрыли Словно это была дохлятина. На столб надпись прицепили: «Здесь лежит казак-собака»…

(352, 42–43).

Такое отличие в обычаях наблюдалось и позже. Во время гражданской войны, когда на Кубани казаки-украинцы бились с иногородними украинскими казаками, были случаи, что противоборствующие стороны оставляли оружие и бросались биться на кулаках, чего москвины-очевидцы никак не могли понять. Но вернемся к японской войне.

Японцы, взятые в плен казаками отряда II. Митенка. Фотография времен российско-японской войны.

Казаки переправляются через речку. Фотография времен российско-японской войны.

Подъесаул 1-го Уманского казачьего полка М. Лисевицкий. Герой японской войны.

Атака на японцев. Рисунок Н. Самокиши.

Московские генералы-неудачники во главе с Куропаткиным позже в своих воспоминаниях традиционно уменьшали роль казачества в этой войне: «Мобилизованные казаки второй и третей очереди, которые составляли большинство конницы в Манчжурском театре, никакого порыва в войне не проявляли» (185, 162). Недаром украинская народная мудрость учит: «Служи Москве, Иван, а она же его и хулит» (218, 42). И это при том, что иностранные военные специалисты, да и сами японцы, отзывались о казаках как о самом боеспособном элементе московской армии; контекст понятен: ведь воевать они были вынуждены не за интересы своего народа, а за глубоко чужие московские интересы. Можно представить себе, что было бы с японцами, если бы казаки проявили порыв.