Загадочная пленница Карибов
Шрифт:
— Стоять, дьявольское отродье! Ни один черт и шагу не сделает на Роанок-Айленд, пока я не удостоверюсь, что никто из вас, проклятых ниггеров, не воняет. А ну мыться!
Чернокожие сбились в кучу и непонимающе таращились на него. Только великан стоял распрямившись.
— Мыться, чертовы исчадия ада! — Плетка Мерфи просвистела у них над головами. Новенькие залопотали какую-то тарабарщину, но ни один не послушался приказа. — Ах так?! Не желаете? Сейчас вы у меня попляшете! Может, от этого станете чище! А ну, скачите, чертовы обезьяны! — Мерфи уже не шутил. Конец его кожаной плетки с твердыми узлами со свистом пошел гулять по носам,
— Не трудись, Мерфи! — Хосе выпрыгнул на берег, пока шлюпка натужно бороздила штевнем песок. — Они тебя просто не понимают. Они и друг друга-то не могут понять. Все они из разных племен: темне, кру, ибо, корамантьер и нуле. Португальский шкипер скупал их в Гвинейском заливе на протяжении более тысячи миль. Вот, смотри!
Мерфи уставился в документ, который Хосе сунул ему под нос. Все рабы были на нем обозначены по именам и происхождению.
— Ну, если так… — недоверчиво протянул Мерфи.
— Не сомневайся. Так что, может, прямо здесь и скрепишь подписью, что принял товар? Перо и чернильница у меня с собой. — Хосе осклабил в ухмылке свой беззубый рот. Вопрос доставил ему удовольствие: он прекрасно знал, что Мерфи был не в состоянии накарябать даже собственного имени. — Сегодняшнюю дату я уже поставил: 21-й день месяца июня, anno Domini 1577.
— Хм-хм. А чего это ты так чертовски задержался с ниггерами? Мастер уже с месяц как вернулся из Гаваны, — уклонился от неприятной темы надсмотрщик.
Хосе свернул документ в трубочку:
— А то ты не знаешь! Томас Коллинкорт не единственный, кто брезгует путешествовать с вонючими рабами. И уж тем более на такие расстояния! Мы проделали больше пяти сотен миль. Во Флориде тоже есть плантации, куда я поставляю товар. Естественно, туда я заехал в первую очередь. — Он сунул свиток Мерфи в руки. — Покажи это мастеру Коллинкорту. Пусть удостоверится, что все как следует.
— Вперед! И не упираться! — взревел Мерфи, восседая на телеге, в которую уже впрягся Чоппер, с мушкетом в руке, наставленном на ниггеров. Может, эти черные дьяволы и не понимают его слов, но уж такую угрозу однозначно поймут.
Перед тем, когда добела раскаленное железо вгрызалось в плечи рабов, снова поднялся вой. Клеймил Инкпот, и уж шипело так, будто на жаровню опрокинули целую кадушку воды. Мерфи с наслаждением вдыхал запах паленого мяса, и, пока черные дьяволы изворачивались и орали, у него по спине мурашки бегали от удовольствия. Он даже пожалел, что Инкпот так быстро справился с работой. Теперь же все снова успокоилось. Черномазые стояли как пришибленные в колонне друг за другом. Завершал ее тот исполин. Чоппер и Инкпот наложили на них ярма — тяжелые сучья, раздваивающиеся по обоим концам вилкой. Они обхватывали шею, а с открытой стороны были заклинены поперечинами. Окумба — так звали великана — делил ярмо с женщиной. Она была почти на две головы ниже его, что создало некоторые трудности при забивании ярма. Мерфи пялился на ее груди, полные, как дыни. Он бы с радостью посмотрел и на другие ее прелести, но, к сожалению, на ней, как и на рабах-мужчинах, была набедренная повязка.
— Вперед! — снова взревел Мерфи.
Чоппер напрягся, и телега медленно покатилась. Дорога вела по травянистой равнине в северо-западном направлении. Пыль залетала Мерфи в ноздри,
— Проклятый сукин сын! — Мерфи еще раз прошелся плеткой по его спине, на этот раз много ощутимее, но черномазому это было что свист ветра.
— Масса Мерфи! — раболепно обратился к нему семенящий возле колонны Инкпот. — Пройдем понизу, вокруг холмов?
— Что? Что?! — надсмотрщик тупо уставился на небольшие возвышенности справа вдали. — Само собой, ты, черное пугало, другой дороги на табачные плантации Коллинкорта нет. Чего спрашивать-то!
— Я просто хотел узнать…
— Пфуи, ты с твоими куриными ниггерскими мозгами вообще не должен ничего знать! — рявкнул Мерфи, у которого у самого явно не хватило мозгов, чтобы понять, что его попросту отвлекают. — Чоппер! Поворачивай свою чертову ленивую задницу, иначе я здесь сварюсь!
— Да, масса, — Чоппер припустил было рысцой, потом постепенно притормозил.
Колонна рабов, которая ненадолго поотстала, снова нагнала телегу. Мили через полторы они наконец миновали холмы и ступили на высокое плато острова. Здесь почва была тверже, чем на юге, где ландшафт определяли болота. Перед ними открылся Коллинкорт-хаус, главная усадьба хозяина. В плане она представляла собой букву «Г», хотя длинная ее часть была не больше двадцати шагов. Когда-то этот дом сложили из мощных брусьев, но время нещадно изгрызло дерево — по всему фасаду зияли глубокие трещины. Притолока была низкой и обрубленной. Вплотную к ней начиналась пологая крыша, почти плоская, чтобы не стать добычей налетающих с моря ураганов. На узких окнах — прочные ставни.
В прежние времена Коллинкорт-хаус, должно быть, выглядел импозантно, но теперь был просто старым, ветхим и неухоженным колониальным строением. Кухня в целях безопасности была сооружена в отдельном деревянном строении позади длинной стороны «Г». Рядом располагались бараки надзирателей и несколько больших сараев. Осенью они служили для просушки табачных листьев.
Из одного из них внезапно выскочил чернокожий подросток, за которым неуклюже гнался рыжий человек. Он, казалось, запинался за собственные ноги — явно с утра успел набраться. Он был далеко не молод, но крепкого телосложения. На плечах длинный узкий камзол землистого цвета, под ним хорошего сукна бриджи, на ногах сапоги мягкой кожи — щегольская обувка, не годящаяся для быстрого передвижения.
— Погоди, бездельник! Я тебе покажу! — кричал он заплетающимся языком. — Все дрова для сушки порубил кое-как! Все испортил! Я…
Томас Коллинкорт остановился посередине фразы, потому что в поле его зрения попала колонна рабов.
— А-а-а, новые ниггеры! Я уж думал, они никогда не прибудут! — он засопел и потряс головой, как будто мог вытрясти из нее раздражение и хмель, и пошел навстречу. Перед самой телегой Мерфи он старательно выпрямился, держа форс:
— Как ниггеры, Мерфи? В самом соку? Никаких болезней, или травм, или чего там еще?