Загадочный незнакомец
Шрифт:
— Что? — Елизавета удивленно, будто не понимая, где она и что происходит, посмотрела на Манчини.
— Вы прелестны, — тихо сказал он снова. — Вы и представить себе не можете, как вы прелестны.
— Перестаньте, — пробормотала Лиза и сделала попытку отвернуться и уйти, но Манчини быстро заступил ей дорогу и, протянув руку, остановил ее.
— Пустите меня, — попыталась возмутиться Лиза.
— Даже когда вы топаете ножкой, вы хороши так, что это не передать словами. Вы определенно не от мира сего, но все же в вас столько жизни! Когда вы молчите, ваши глаза сверкают, и я вижу за вашей сдержанностью силу и непокорность. А когда говорите… То я ничего не понимаю, потому что ваш нежный голос завораживает меня.
— Прекратите сейчас же, — шепнула Лиза.
— Нет, я не могу… — Манчини нежно и неотвратимо притянул ее к себе и, сжав в объятиях, слегка поцеловал.
Лиза замерла, потом потянулась ему навстречу и, ответно обняв молодого человека, ответила ему на поцелуй.
— Моя радость, — шепнул он.
Девушка только вздохнула и положила голову на плечо Манчини. Тот в порыве нежности развязал ленту у ее шляпы и, когда шляпка упала на землю, ласково погладил волосы, а затем поцеловал их. Пальцы его скользнули по ее шейке вниз — то, о чем он так мечтал! — И Массимо снова поцеловал Лизу, на этот раз крепко и от всей души. Лиза прижалась к Манчини, обхватив его руками за шею и совершенно отринув всяческие сомнения и девичий стыд.
Да, вот теперь Лиза точно влюбилась!
13
Лиза прятала покрасневшие щеки в подушке. Она никак не могла уснуть, а тем более когда начинала вспоминать то, что произошло сегодня на кладбище. Да как она могла! Как могла! Что может послужить ей оправданием? Только то, что, как только лишь она опомнилась, сразу же вырвалась из рук Массимо и кинулась прочь.
Когда Сильвия увидела ее, бегущую с кладбища со всех ног, то перепугалась не на шутку. Она решила, что мертвецы гонятся за ее хозяйкой! Сильвия едва дождалась свою синьорину. Она и после не поняла, как ей хватило смелости не кинуться тотчас наутек впереди барышни.
Потом, когда Сильвия немного опомнилась, она приступила к барышне с расспросами, но та ничего не отвечала. Лиза так молча и прошагала всю дорогу до дому. А уж дома…
Дома она заперлась у себя и до вечера так и не вышла из комнаты. А потом, потом Лиза поняла… Она любила. Да, именно так! И этот огонь в крови, и безрассудство, и волнение, и все то, что сопровождает болезнь, называемую любовью, — все это кипело сейчас у нее в душе и в сердце.
Девушка долго не могла успокоиться, когда эта мысль пришла ей в голову. Все точно так, как она читала в романах, все точно так! За исключением того, что она была помолвлена с другим, и до вчерашнего дня считала, что любит своего жениха.
Но, наконец, она уснула. А потом… Потом ей приснился странный сон…
Лиза открыла глаза и села на постели. В раскрытое окно лился свет полной луны. Лунная дорожка стелилась прямо по полу. Почему служанка не закрыла ставни?
«Ах, да я же сама не пустила ее к себе вечером», — подумала Лиза.
Но не только ставни, само окно было приоткрыто. Вместе со струей воздуха в комнату Лизы вливался какой-то крепкий и странный аромат. Она никак не могла разобрать, что это так сладко пахнет. Лиза закрыла глаза. А когда открыла, то увидела, что в лунном луче стоит женщина — молодая и прекрасная. Только была эта женщина как-то странно одета — в золотое парчовое платье с небольшими фижмами. Верхняя юбка, согласно старинным модам, открывала нижнюю, черного бархата, расшитую драгоценными камнями. Из черного же расшитого бархата были манжеты рукавов и корсаж. На талии блистал огромный желтый топаз. На шее, закрепленная булавкой с желтым же топазом, но небольшого размера, была надета черная бархотка. На темных волосах сидела кокетливая черная треуголка, отороченная сверху белым мехом и с золотым бантом сбоку.
Женщина приветливо улыбнулась и подошла к постели Лизы.
— Кто вы? — спросила княжна, которая вовсе не испугалась, а только испытала сильное любопытство.
— Я та, которую ты так хотела видеть, — ответила пришелица.
— А кого я хотела видеть? — переспросила девушка, не в силах понять происходящее. — И как вы здесь оказались? Как вошли? Через окно?
Женщина рассмеялась.
— Да, через окно, — кивнула она головою. — Ведь я — призрак.
— Призрак?
— Да.
— Но… чей? Чей призрак? — шепнула Лиза.
— А кого ты так долго искала все последние дни?
— Неужели это… Это вы? Синьорина Уррака Гонзаго де Гандольфини?
— Да, это я, — опять рассмеялась женщина.
— Невеста князя Гвидо Кавальканти…
— Да, — при этих словах женщина явно опечалилась.
— Что с вами? — Лиза поднялась на постели и протянула руки к пришелице.
— Ах, как это грустно… — прошептал призрак.
— Что? Что грустно?
— Он никогда не любил меня… Нет, никогда. И он убил меня, потому что я узнала его тайну.
— Убил? — воскликнула Лиза. — Нет! Этого не может быть!
— Тайна! Страшная тайна! Он хранит ее, как зеницу ока! — призрак пришел в страшное волнение.
Видение заколебалось перед Лизиным взором и сделалось почти прозрачно. Стало трудно рассмотреть все подробности его наряда. Потом призрак успокоился, и его стало лучше видно.
— Послушай меня, — начала женщина, — я расскажу тебе… Нет, лучше покажу…
Призрак приблизился к Лизе, которая все еще стояла на коленях, и, наклонившись, расстегнул булавку, скреплявшую бархотку. Та соскользнула с бледной шеи и, когда призрак наклонился еще ниже, Лиза увидела на шее женщины две глубокие царапины. На девушку повеяло холодом и напала вдруг такая тоска, что Лиза едва не застонала.
— Ты видишь? — дама распрямилась.
— Да, — выдохнула Лиза. — Но что это?
— О… Это… — призрак заколебался. — Нет, нет, я не могу сказать! Мне не дают! Он мне не дает… Как же он ненавидит меня… и как я ненавижу его! — выкрикнула женщина.
— Стой! Постой!
— Нет, не могу, мне надо идти… — Призрачная рука схватила бархотку. — Прочь, прочь…
И женщина со стоном растворилась.
Лиза упала на подушки и прикрыла глаза. Ей было холодно, очень холодно! Казалось, с уходом призрака стало еще холоднее. Одеяло упало на пол, и у Лизы не было силы его поднять и накинуть на себя. Вдруг опять послышался шепот. Он делался все сильнее, и холод становился все нестерпимее. Лиза не могла припомнить ни одной столь же холодной ночи здесь, в Италии.