Заговор богов

Крабов Вадим

На следующий же день, на вечерней трапезе, Пиренгул, на время поиска внука перебравшийся в Кальварион, в свой дом-резиденцию неподалеку от княжеского дворца, в компании Максада и Отига рассказал историю, услышанную от дочери. Это собрание сверстников сложилось само собой. Мамлюка, которого Гелиния назначила своим наместником (разумеется, по совету отца и с одобрения Руса, которому она теперь буквально в рот смотрела), Пиренгул на ужин никогда не приглашал. Молод еще. Кстати, Рахмангула князь временно перекинул на свое место, в Альвадис, а Танагулу достался малолюдный Тир. Отец очень надеялся, что младший сын не успеет там сильно напортачить. Но на всякий случай взял с него клятву первым на асманитов не нападать и эндогорцев не тревожить.

– Что ж, – задумчиво согласился Отиг. – Вполне, вполне возможно. Если судить по тому, что натворила

его Воля у нас, то совокупная Воля всех живущих на их Земле может попрать божественные законы, которых, по его словам, в их мире попросту не существует. Миллиарды людей! С трудом верится.

– Уважаемый Отиг, – засомневался Максад. – Ты, конечно, магистр и разбираешься в Божественных Силах лучше меня и лучше мастера Пылающего, моего старого друга, с которым мы часто беседовали о Силах. Мне, по молодости лет, все эти ваши магические штуки были крайне интересны. Нет ничего, и вдруг что-то появляется. А Знаки? А амулеты, без которых я и жизнь себе не представляю? Все по Воле Богов – объяснял мне мой друг. – Услышав эти слова, Пиренгул, вспоминая, засомневался в том, что говорил именно так, но поправлять не стал. Максад продолжил:

– А тут вдруг совсем без Сил. И гляди-ка: люди летают, пользуются повозками, которые едут сами. Башни строят, как наши кальварионские «черныши». Мне в это совсем не верится. Зная Руса, зная его склонность пускать пыль в глаза, – да он просто танцевал, как единорог перед кобылой. Шейкой потрется, хвост распустит, глазки хитро скосит, прогудит что-то хвастливое…

– Хек! – крякнул Пиренгул, перебивая излияния друга. – Это у него присутствует, Максад, доля истины в твоих словах есть, только мне без разницы, правду он Гелингин показывал или хвостом пушил! И с тобой, уважаемый Отиг, я не могу согласиться! – Пылающий по привычке немного воспалился (в переносном смысле, разумеется). – Что значит «совокупная Воля»? Привыкли вы, магистры и бакалавры, о высоких материях рассуждать, философствовать, а мы, мастера-практики, о том не задумываемся. Боги устроили мир, оставили свои законы и ушли. По какой причине – не имеет значения. Извини, Отиг, в данный момент не до пространных размышлений, – остановил он попытавшегося было что-то вставить магистра. – Боги ушли, а с ними ушла Сила. Вот людям и приходится изворачиваться. И да, на жестких неизменных законах мироздания можно придумать разные ухищрения для замены структур из Силы. И они будут действовать всегда, безотказно. Как баллисты, например. У нас с Русом целый спор о них вышел во время отражения Нашествия.

– Эх, Пиренгул, – задумчиво вздохнул Отиг, улыбаясь как бы вовнутрь, каким-то своим потаенным мыслям, – совокупная Воля людей и уход Богов – события, я уверен, связанные. Но согласен, сейчас не время для дискуссий. Тем более я надеюсь, все со мной согласны в том, что Рус выделен богами, и не все люди его мира такие же, как он. Далеко не все.

– Люди везде одинаковы… – вставил Максад, в людях прекрасно разбирающийся.

– И я о том же. Руса можно смело считать человеком, но все же не совсем. Умолчим о его внутренней вселенной, коей нет более ни у кого, даже у самых величайших магистров, о связях с богами, об участии его в «Ссоре»… Как-то туманно он объяснил свое участие в ней, не находите? – С магистром молча согласились. – А его структуры? Ведь главное не в их необычности, а в том, что они легко встраиваются в наш мир. Заметил, Пиренгул?

Князь удивленно посмотрел на магистра Хранящего. Об этой стороне Русовых нововведений он не задумывался и, как ему казалось, не замечал ничего подобного.

Отиг, довольно потерев руки, приступил к любимому занятию, к наставничеству:

– Когда пропали Звездные тропы, никто не мог найти им замену, а твой зять, оказывается, пользовался своей «ямой» еще до того, тогда, когда Эребус не был изгнан. А что произошло после? Стоило ему рассказать одному-двум магам о путях через расслоения реальности – дело пошло. Теперь даже дальние ордены, о Русе и слыхом не слыхавшие, самостоятельно создают собственные «ямы» да «жерла». Да, да, князь, мы и до Руса знали о расслоениях, но разве кто-нибудь задумывался об их использовании? А метод поиска нужного расщепления пространства, коих неисчислимо, да все разные? Никому и в голову не приходило заглядывать в них собственным аватаром! И вдруг стали догадываться, причем совершенно не связанные друг с другом исследователи. Как такое могло произойти? Я утверждаю, что это не изменение законов мироздания. Это изменение совокупной

Воли! По крайней мере, склонных к Силе, а не всех людей.

Пиренгул не нашел изъяна в рассуждениях магистра. Настроение его почему-то испортилось.

– Возьмем «универсальную защиту». – Отиг вытащил из-за туники нательный изумрудный крестик, с помощью бронзовой цепочки надетый на шею. – Ты внимательно изучал ее структуру?

– Достаточно, – хмуро ответил Пылающий. – Я даже сам потрудился переписать ее на Силу Пирения. Замысловато, конечно, но не очень сложно. Ну, не разглядишь структуру в амулете! – проворчал в ответ на ироничный взгляд магистра, причем, ничуть не смутившись. – Если бы Андрей не показал воочию, не расписал, то сам бы не разобрался. – И насупленно замолчал. Не нравилась ему эта «совокупная Воля», хоть в вулкан прыгай! Не понимал Пылающий-практик таких абстракций и не желал понимать. А Андрей, прекрасно разбираясь в местных многовековых магических реалиях, в крепкой школе «старых» магов (себя он давно причислил к «новым»), никого не стал искушать понятиями «Слово», «посвящение самому себе», которое происходило в момент «привязки» артефакта. Он вообще на эту тему не распространялся.

– А как тебе метод «привязки» амулета? – продолжил наседать Отиг.

– Обычный, – сквозь зубы процедил Пиренгул. – При отсутствии доступа к астральному телу – самый надежный, через кровь. Ауре я никогда не доверял.

Отиг, заметив раздражение собеседника, поспешил его успокоить.

– Не горячись, уважаемый Пылающий, – сказал он как можно миролюбивей. – Просто я, согласись, маг более знающий. Я внимательно исследовал ту структуру и обнаружил, что она состоит из рун. Старинных рун, мне почти неизвестных. Исходя из чутья опытного Хранящего, могу добавить – очень простых рун. В структуре они выстраиваются кругом, где последняя смыкается с первой. Это сильно напоминает обвязку алтаря, посвященного абстрактному божеству. Поначалу я испугался. Напрягся так же, как сейчас вы с Максадом… бросьте, не снимайте с себя «защиту». – Руки тиренцев, потянувшиеся было к своим «крестикам», замерли. Стыдливо дернулись и расслабленно опустились. И синхронно потянулись к винным фужерам.

– Позже я разобрал. Не стану утомлять как. – Однако не удержался, утомил: – Там в первичной и завершающей рунах остается недосказанность, то есть не хватало Имени божества. Поверьте моему опыту Хранящего – я много древнейших алтарей пересмотрел. И воочию и на зарисовках – везде есть Имя, и его ни с чем не спутаешь. – Отиг опомнился и поправился: – Извините, уважаемые, за страсть к преподаванию. Невольно вырвалось.

– Нет, нет, уважаемый магистр, ты все правильно сделал! А то я уже испугался, – сказал Максад. Причем было совершенно непонятно: всерьез он высказался или пошутил. – И все понятно объяснил, доходчиво. – И снова из уст опытного коронпора было не ясно: то ли он льстил, то ли говорил совершенно искренне.

Отиг смущенно кашлянул.

– Заверши уж, – нетерпеливо потребовал кипящий Пиренгул.

– Выходит, что «крестики» – это наши алтари, и мы, совершая «привязку» амулета, посвящаемся сами себе. Каждый. Вне зависимости, склонен ты к Силе или нет. Лично я не считаю это кощунством пред любым из Богов, это лишь подтверждает… – Что подтверждает, осталось неизвестным, потому что Пиренгул вдруг с силой хлопнул по столу и прорычал:

– Хватит!!! Довольно теологии! У меня внук пропал, наследник Кальвариона, а мы! Рус уже четвертый день пропадает где-то в Гроппонте, с нами не связывается и себе «звонить» запретил. Гелиния говорит, что чувствует – он жив-здоров. А мы?! Я сижу, как на углях! Так и хочется рубить всех врагов, всех мразей оборачивающихся, всех тартаровцев и лоосок! Жечь всех! – Выплеснув раздражение вместе с натуральным дымом, князь сел. Подосадовал, что в очередной раз потерял над собой контроль и не заметил, когда успел встать.

– Интересно, откуда лооски появились? – спокойно вопросил Максад, будто у князя не было никакой вспышки.

– По словам Руса… а мы знаем о Родящих только с его слов. – Отиг тоже «не обратил внимания» на выплеск Пиренгуловых эмоций. – Лооски устроились за Океаном, где сошлись с почитателями Тартара. Каким образом они там оказались – неизвестно.

– У них должно быть Древо, без которого они – никто, – пояснил свою мысль Максад. – А насколько я знаю, все их Древа засохли. В один день. Не связано ли то событие с нынешним? Рус так и не раскрыл причину похищения наследника, ушел от прямого ответа. А не из-за него ли? В «Ссоре Богов» он как-то замешан.