Заговор Кассандры
Шрифт:
– А потом – мне.
В висках Дионетти запульсировала кровь.
– И тебе, – прошептал он.
У него пересохло во рту, его собственный голос, казалось, доносился издалека, сердце рвалось из груди.
– Пьетро, умоляю! Противоядие…
– Кто платит тебе, Марко? – негромко спросил Хауэлл.
Расспрашивать Дионетти об американцах было бы пустой тратой времени. Они не общались с ним напрямую. Единственной зацепкой оставались кровавые деньги.
Хауэлл вновь постучал ампулой по столу.
– Марко!
– Герр Вейзель… банк Оффенбаха в Цюрихе. Ради всего
Хауэлл подтолкнул к нему сотовый телефон.
– Позвони ему. Такой клиент, как ты, наверняка знает его домашний номер. И назови пароли громко и отчетливо, чтобы я смог их расслышать.
Дионетти включил аппарат и набрал номер. Дожидаясь соединения, он не отрывал взгляд от ампулы.
– Пьетро, прошу тебя!
– Всему свое время, Марко. Всему свое время.
Глава 18
Маленький реактивный самолет приземлился в аэропорту Кона гавайского острова Биг-Айленд незадолго до наступления сумерек. Под наблюдением Бауэра трое техников выгрузили контейнер с вирусом и уложили его в кузов броневика «Хамви». До комплекса «Бауэр-Церматт» было сорок пять минут езды.
Поскольку прежде здесь находился военно-медицинский институт, комплекс был выстроен в соответствии с определенными требованиями. Чтобы предотвратить проникновение посторонних и не допустить утечки смертоносных организмов, на всей территории между прибрежной скалой и лавовыми полями была снята почва. Огромное углубление было выложено тысячами кубических метров бетона, превратившими его в гигантскую многоэтажную чашу. Она была поделена на три уровня, или зоны. В зоне, залегавшей глубже остальных, находились лаборатории, в которых работали с самыми опасными вирусами. Когда Бауэр вступил во владение комплексом, здесь было практически все, что ему требовалось. Необходимые усовершенствования, стоившие сто миллионов долларов, были произведены в течение года, после чего операция пошла полным ходом.
Как только «Хамви» оказался в гараже с массивными стенами, контейнер перенесли на самоходную тележку, которая доставила его к лифту. Тремя этажами ниже Бауэра ждал Клаус Янич, руководитель исследовательской группы, членов которой глава фирмы подобрал лично. Янич и шесть его сотрудников прибыли из цюрихской штаб-квартиры компании специально для работы с оспой. Все они служили у Бауэра много лет, и каждый из них разбогател за это время превыше своих самых сокровенных мечтаний.
И каждый из них знает, что я осведомлен о тайнах, которые могут погубить их в мгновение ока, – думал Бауэр, улыбаясь Яничу.
– Здравствуйте, Клаус.
– Рад видеть вас, герр директор.
Янич был словно соткан из контрастов. Огромный, похожий на медведя мужчина далеко за пятьдесят, он говорил на удивление мягким голосом. Своим круглым бородатым лицом он более всего напоминал дровосека, но это впечатление немедленно исчезало, стоило ему улыбнуться, показав крохотные, словно у ребенка, зубы.
Янич махнул рукой двум своим сотрудникам в оранжевых защитных комбинезонах, придававших им
– Желает ли герр директор наблюдать за процессом? – осведомился Янич.
– Разумеется.
Янич проводил Бауэра в стеклянную галерею, проходившую над камерами и лабораторией. Из этого наблюдательного пункта Бауэр следил за тем, как группа перемещается из камеры в камеру. Поскольку обеззараживание требовалось только при выходе из лаборатории, путь отнял лишь несколько минут.
Оказавшись в лаборатории, носильщики вскрыли контейнер. Бауэр подался вперед и сказал в микрофон:
– Будьте очень осторожны при перемещении содержимого.
– Йа, герр директор, – послышался в динамиках металлический голос.
Напрягшись всем телом, Бауэр смотрел, как двое сотрудников погрузили руки в облако азота и медленно вынули барабан с ампулами. За их спинами открылась дверь холодильного отсека, почти ничем не отличавшегося от «газировочного автомата», установленного в «Биоаппарате».
– У нас мало времени, – пробормотал Бауэр. – Остальные люди готовы?
– Готовы и жаждут ринуться в бой, – заверил шефа Янич. – Весь процесс займет около восьми часов.
– Начинайте без меня, – распорядился Бауэр. – Я отдохну и присоединюсь к вам на завершающей стадии рекомбинации.
Янич кивнул. Он понимал, что Бауэр очень хотел бы присутствовать при начале эксперимента, который сулил эпохальный переворот в биоинженерии, но обстоятельства, по воле которых культура оспы оказалась здесь, очевидно, вымотали пожилого ученого до предела. Прежде чем окунуться в напряженную атмосферу лаборатории, ему следовало набраться сил.
– Каждый этап процесса будет заснят на видеоленту, герр директор, – сказал Янич.
– А как же иначе? – отозвался Бауэр. – То, что мы совершим сегодня, до нас не пытался сделать никто. Русским это не под силу, а американцы страшатся даже попробовать. Задумайся, Клаус: мы начинаем генетическую перестройку одного из самых злейших врагов человечества, трансформацию, которая сделает бессильными как устаревшие, так и современные вакцины! И что мы получим в результате? Идеальное оружие.
– От которого есть только одна защита – строжайший карантин, – закончил Янич.
Глаза Бауэра заблестели.
– Совершенно верно! Поскольку противоядия не существует, всякая страна, на территории которой распространилось заражение, будет вынуждена немедленно закрыть свои границы. Возьмите Ирак, к примеру. Багдад не обращает внимания на наши требования изменить свою политику. Мы принимаем решение нанести упредительный удар и запускаем нашу крохотную принцессу в источники снабжения водой или пищей. Население заражается; число жертв растет по экспоненте. Люди предпринимают отчаянные попытки бежать из страны, но граница на замке. По всему миру разносится слух – любой житель Ирака может оказаться инфицированным. Даже тех из них, кто попытается бежать через горы, выследят и уничтожат.