Заговор Важных
Шрифт:
Его квартиру охранял вооруженный до зубов Гофреди, пребывавший в постоянной тревоге за жизнь своего господина. Несмотря на столь надежную защиту, когда в дверь постучали, Луи отправился открывать, вооружившись кремневым пистолетом. За дверью стоял уже знакомый ему маленький паж, присланный госпожой де Рамбуйе.
— Госпожа маркиза просит вас немедленно явиться к ней, шевалье, — произнес мальчишка нараспев, протягивая Луи записку.
Записка подтверждала приглашение, но ничего не объясняла.
Встревоженный Луи попросил Гофреди
С торчащими из седельных сумок пистолетами, с тяжелой испанской шпагой на поясе, с двуствольным мушкетом в одной руке и тлевшим фитилем в другой, Гофреди выглядел устрашающе. А стоило ему грозно пошевелить своими закрученными усами, как все немедленно уступали ему дорогу.
С началом лета на улицы, усеянные отбросами, вернулось привычное зловоние, исходившее от покрывавшей их липкой смеси лошадиного и коровьего навоза. А в узких, немощеных переулках с наступлением жары вонь становилась и вовсе нестерпимой. Жирная грязь липла к копытам коней и башмакам пешеходов.
Наконец, всадники с облегчением выехали на улицу Сент-Оноре, широкую мощеную улицу, значительно менее зловонную, нежели те закоулки, где им пришлось проезжать. К несчастью, она постоянно была запружена пешеходами, всадниками, экипажами, а лавочники здесь особенно усердствовали, выставляя множество лотков, дабы помешать свободному движению прохожих и тем самым привлечь их внимание к своему товару. Порой они буквально преследовали их, наперебой предлагая кто рыбу, кто вино, кто фрукты или каштаны.
На этой парижской улице продавалось все: еда, одежда и женщины, выставлявшие напоказ свои тела и торговавшие ими по два су.
Поэтому всадники двигались крайне медленно. Они старались не забрызгать грязью шествующих важно богатых купцов и лекарей в черных одеждах с крылатыми докторскими шапочками на голове. Приходилось обращать внимание на священников и монахов и, что хуже всего, на слуг, часто слонявшихся в поисках ссоры. Как подобает учтивым кавалерам, они осторожно объезжали горожанок в пышных юбках, выступавших в сопровождении пажей или лакеев. А главное, они старались ненароком не опрокинуть прилавок мясника, торговца жарким, скорняка или ювелира, опасаясь, как бы эти сварливые лавочники или их приказчики не набросились на них с кулаками.
Нервы обоих мужчин были напряжены до крайности, а потому все эти люди, кричащие, вопящие или горланящие песни прямо им в уши, только усиливали накапливавшееся раздражение.
Стремясь держаться рядом с Луи, Гофреди внимательно наблюдал за толпой, особенно за теми, кто почему-либо приближался к его хозяину, будь то вооруженный лакей, носильщик или даже публичная девка, за корсажем которой вполне мог быть спрятан кинжал.
Тем не менее они благополучно прибыли на улицу Сен-Тома-дю-Лувр.
В
Луи быстро разглядел, что толпа тянулась не к особняку Рамбуйе, а к особняку госпожи де Шеврез, где во дворе сновали лакеи и теснились все новые и новые экипажи.
Решительно многие уверовали, что именно герцогиня будет стоять за кулисами и дергать за веревочки того, кто формально станет управлять Францией, а потому все бросились к ней в надежде заручиться ее благоволением.
Двор жилища госпожи де Рамбуйе был пуст и тих. Луи спешился и вошел в дом, где его тотчас проводили в Голубую комнату: маркиза ждала его.
Прекрасное лицо Катрин де Рамбуйе, обычно улыбающееся и насмешливое, на этот раз было серьезным и встревоженным. Рядом с маркизой в простом прямом платье и рубашке с высоким горлом стояла Жюли де Вивон и с беспокойством смотрела на Луи.
Поклонившись дамам, Луи удивленно спросил:
— Что происходит? Вы чем-то озабочены? Вам сообщили дурные новости?
— Нет, успокойтесь, — ответила маркиза, от возбуждения сжимая и разжимая руки. — Я просто хотела передать вам приглашение, которое мне крайне не нравится… Впрочем, вы можете отказаться…
И она умолкла, подыскивая нужные слова; желая скрыть свою нерешительность, она провела языком по губам и медленно заговорила вновь:
— Госпожа де Шеврез, моя соседка и подруга, — последнее слово она произнесла с поистине неподражаемой интонацией! — желает встретиться с вами.
— Госпожа де Шеврез? Но когда? И почему? — Луи поймал растерянный взгляд своей невесты.
— Тотчас же! — ответила маркиза. — Она обещала принять вас немедленно, как только вы сюда прибудете. Возможно, вам это покажется величайшей честью, ведь многие принцы часами ждут в приемной, чтобы увидеть ее, — насмешливо добавила она, скривив губы в иронической улыбке. — Почему? Я этого не знаю, зато хорошо знаю герцогиню и потому не могу не волноваться… Если не сказать сильнее…
— Но во дворе ее дома целая толпа, и если я пойду сейчас, каким образом я доложу о себе лакею?
Маркиза махнула рукой:
— Между нашими домами есть потайной ход. Я лично провожу вас до дверей ее апартаментов. Она ждет вас…
Луи в замешательстве не двигался с места: по своему положению он никак не мог заинтересовать Мари де Шеврез. Собственно, откуда она вообще узнала о его существовании? Не зная, как поступить, он вопросительно посмотрел на Жюли.
— Не ходите, Луи, — побледнев, ответила девушка. — У меня дурные предчувствия.
Ее лицо со следами слез стало белым как мрамор, и маркиза, взяв девушку за руки, оказавшиеся совершенно ледяными, принялась ее успокаивать: