Захватчики под парусами
Шрифт:
— Тысяча! — закричал он хриплым голосом.
— Тысяча двести! — немедленно крикнул самый резвый из конкурентов.
Красивая Голова с бешенством топнул ногой, набросил ружье на плечо, надвинул шляпу на лоб и медленными торжественными шагами, как передвигались бы статуи, если бы они умели ходить, подошел и стал рядом со своим докучливым противником. Тяжело ударив о землю прикладом ружья в нескольких дюймах от ноги этого человека, он посмотрел на него с вызывающим видом и закричал прерывавшимся от волнения голосом:
— Полторы тысячи!
Конкурент
— Две тысячи!
Перед этими двумя ожесточенными противниками другие участники благоразумно ретировались. Борьба превратилась в ссору и угрожала сделаться кровавой. Мертвая тишина повисла над собравшимися, ссора этих двух людей прекратила всякое веселье среди присутствующих, остановила все шутки. Губернатор с участием следил за развитием этой борьбы и готовился вмешаться. Авантюристы мало-помалу отступили и оставили большое пространство вокруг обоих соперников.
Красивая Голова также сделал несколько шагов назад, положил ружье на плечо и прицелился в своего противника.
— Три тысячи! — сказал он. Противник тоже положил ружье на плечо.
— Три тысячи пятьсот! — закричал он, спустив курок. Раздался выстрел.
Но губернатор быстрым, как мысль, движением отвел концом своей трости дуло ружья, и пуля ушла в крышу. Красивая Голова оставался неподвижен, только, услышав выстрел, опустил ружье.
— Милостивый государь! — с негодованием обратился губернатор к выстрелившему флибустьеру. — Вы поступили бессовестно, вы чуть не совершили убийство.
— Господин губернатор, — холодно ответил флибустьер, — когда я выстрелил, в меня прицеливались; стало быть, это была дуэль.
Губернатор колебался, довод был не лишен логики.
— Это не имеет значения, — продолжал он через минуту, — законы о дуэли не были вами соблюдены. Чтобы наказать вас, я вас исключаю из числа конкурентов. Я приказываю, — обратился он к агенту Компании, — чтобы женщина, явившаяся причиной этого неприятного спора, была присуждена мсье Красивой Голове за три тысячи экю.
Агент поклонился с довольно угрюмым видом; он надеялся, исходя из того, как шли торги, достичь цифры гораздо более значительной. Но возражать кавалеру де Фонтенэ было нельзя, приходилось покориться.
— Луиза присуждена за три тысячи экю! — обратился агент к Красивой Голове со вздохом сожаления, — не о женщине, а о деньгах.
— Очень хорошо, господин губернатор, — сказал второй флибустьер со зловещей улыбкой, — я должен преклониться перед вашим приговором, но с Красивой Головой мы еще увидимся.
— Надеюсь, Пикар! — холодно ответил дьеппец. — Теперь разговор между нами будет вестись о пролитой крови.
В это время Луиза сошла с помоста, где ее место заняла другая женщина, и вся в слезах остановилась возле Красивой Головы, отныне ее повелителя и властелина. Кавалер де Фонтенэ бросил взгляд сострадания на бедную женщину, для которой, по всей вероятности, начиналась тяжелая жизнь с человеком такого жестокого характера, и сказал ей мягким голосом:
— Милостивая государыня, с нынешнего дня на три года вы становитесь законной супругой Красивой Головы. Вы обязаны его любить, повиноваться ему и оставаться верной; таковы законы колонии. Через три года вы имеете право оставить его или продолжать жить с ним, если он на это будет согласен. Подпишите эту бумагу.
Несчастная женщина, ослепленная слезами, вне себя от отчаяния, подписала бумагу, которую ей подал губернатор, потом бросила горестный взгляд на безмолвную и равнодушную толпу, в которой у нее не было ни единого друга.
— Что я теперь должна делать? — спросила она губернатора тихим и дрожащим голосом.
— Вы должны следовать за этим человеком, который на три года сделался вашим мужем, — ответил кавалер де Фонтенэ с движением сострадания, которого он не мог сдержать.
Красивая Голова дотронулся до плеча молодой девушки, все тело которой задрожало и которая посмотрела на него с отчаянием.
— Да, — сказал он, — ты должна следовать за мной. Господин губернатор сказал тебе, что теперь я твой муж на три года, и до окончания этого срока у тебя нет другого господина кроме меня. Слушай же и запомни хорошенько мои слова: то, что ты делала и чем была до сих пор, меня не касается, — заявил он мрачным и свирепым голосом, заставившим бедную девушку похолодеть от ужаса, — но начиная с нынешнего дня и с этой минуты ты зависишь от меня, от меня одного, я вверяю тебе мою честь, которая становится твоей честью, и если ты ее скомпрометируешь, если ты забудешь свой долг, — прибавил он, с силой ударив своим ружьем, которое издало зловещий звук, — вот что тебе напомнит о ней! Теперь ступай за мной.
— Будьте поласковей с ней, Красивая Голова, — сказал кавалер де Фонтенэ, не будучи в состоянии удержаться, — она так молода.
— Я буду справедлив, господин губернатор; благодарю за ваше беспристрастие, мне пора идти. Пикар, мой старый приятель, ты знаешь, где меня найти.
— Я непременно явлюсь к тебе, но не хочу мешать твоему медовому месяцу, — ответил Пикар с насмешкой.
Красивая Голова ушел в сопровождении своей жены. Продажа не представляла более ничего интересного; оставшиеся женщины были раскуплены за цену гораздо ниже той, за которую была продана Луиза, к великому сожалению агентов Компании. Флибустьеры уже хотели уходить, но в это время Монбар взошел на помост и, обратившись к толпе, сказал звучным голосом:
— Братья, остановитесь, я должен сообщить вам нечто важное.
Авантюристы остались на своих местах.
Глава XVII. Набор
Все флибустьеры столпились около помоста, с нетерпением ожидая, что им скажет Монбар. — Братья, — сказал он через минуту, — я готовлю новую экспедицию, для которой мне нужны триста решительных человек. Кто из вас хочет отправиться в набег с Монбаром Губителем?
— Все! Все! — закричали флибустьеры с энтузиазмом. Губернатор сделал движение, намереваясь уйти.