Захватить королеву

Началова Екатерина

— Я уже запланировал, что хочу за вас получить. Признаюсь, цена будет высока. Но мы обязательно договоримся, ведь королю нужна его королева.

У меня отлегло от сердца. К сожалению, лисагорец продолжил:

— … мне всё же хотелось бы сделать то, от чего нас так неприятно прервали, Катерина. Я желаю увидеть ваш красный цветок. Совсем небольшой. Надеюсь, вы позволите эту малость.

«Небольшой» — значит, не до смерти, да? Я взглянула на лисагорца: он говорил мягко и ласково, вроде как упрашивал, но… Чую,

стоит только попытаться отказаться, как всё станет очень неприятно.

«Похоже, отвертеться от цветов не получится…», — подумала я с тоской и вздохнула.

Придется прибегнуть к особому методу.

Когда я была маленькой, то придумала способ избавиться от страха. Он простой: если не хочешь бояться, начинай жалеть страшный объект.

И я стала жалеть черепа, потому что у них нет мышц и кожи. Призраков, потому что они бесплотные и страдают. Барабашек, потому что у них в душе тоска и имя смешное.

Я посмотрела на лисагорца и принудительно подумала: «Бедняга. Никто ведь его не понимает, все только боятся, а он так любит эти цветы и так много о них говорит. Может ему физически больно без цветов?»

— Поняла вас, Ингренс… Как вы думаете, где будет лучше смотреться цветок? — стараясь не бояться, серьезно уточнила я. — Мне кажется, очень красиво будет выглядеть вот здесь, на груди. Если небольшой. Да? — я показала то место, между сердцем и ключицей, где обычно носят брошки.

На самом деле я бы предпочла более «безопасное» место, но говорить старалась объективно.

Выражение лица ящера было бесценным. Его безучастное лицо озарил свет, глаза распахнулись и засияли, щеки окрасились нежным румянцем, губы искренне улыбнулись.

— Катерина, у вас тонкий вкус! — восторженно заявил он, подхватывая мою руку. — Это одно из самых лучших мест для цветка.

— Правда? — гордо заулыбалась. — Спасибо…

Вкус у меня действительно отменный. Особенно это проявляется, когда я хочу выжить.

— Понимаете? Поэтому мы и в саду. Цветы должны распускаться в саду! Идем! — воскликнул белый Дракон и потянул меня с собой.

«Ух ты, цветы, сад, все будет красиво», — я старательно понимала маньяка.

— Наверное лучше лечь, да? — я шла рядом с Ингренсом и активно осваивала новое цветочное мышление. — Чтобы «цветок» не потянулся некрасивой длинной каплей.

Потрясенный взгляд стал некоторой наградой за моё вынужденное согласие.

«Ну а что ты хотел, я из такого мира, в котором нас знакомят с разными извращениями, я и не то могу понимать. Твои цветочки — ещё только цветочки…»

— Вы меня приятно удивляете, Катерина, — дрогнувшим голосом произнёс Ингренс. Он некоторое время сканировал меня, пытаясь понять причину моего изменившегося поведения. Но Дракон не мог представить сколько сериалов и заметок про маньяков я просмотрела и прочитала. Сейчас я легко осваивала свою роль.

«Цветы так цветы, давай уже посадим и успокоимся».

Окончательно потеряв страх, я с любопытством крутила головой и деловито соображала. У нормального маньяка должен быть традиционный ритуал.

— Сюда надо лечь, да? — быстро поняла, узрев нечто похожее на алтарь в центре сада. — Как вы хорошо все продумали здесь, Ингренс.

И тут я впервые в жизни увидела, как Дракон растерялся. Меня даже проняло умиление от хлопающих ресниц, удивлённого взгляда и озадаченного молчания Ингренса. Наверное, остальные брыкались, плакали, упирались… А может я своей активностью и инициативой удачно отобью у него всё желание и у него упадёт… нацеленный на меня коготь?

Ой, хоть бы!

Я пуще прежнего заулыбалась и оживилась, непринужденно усаживаясь на белый мраморный алтарь. Просто счастливая Золушка перед своим первым танцем с принцем.

Лисагорец встал передо мной. В фигуре его что-то изменилось. Белые брови подрагивали то напряжённо хмурясь, то удивленно поднимаясь вверх, словно он никак не мог решить, какое из чувств ему испытывать.

— Что дальше, Ингренс? — с интересом уточнила я, нетерпеливо болтая ногами. — Как всё должно быть? Чем вы надрезаете кожу?

Эх, нет, не упало у него желание продолжать. После нескольких минут молчания, Ингренс, наконец, решил расслабиться, и опять счастливо по-мальчишески заулыбался.

— Когтем, Катерина, — ответил, демонстрируя острые как бритва когти, и тут же успокоил меня. — Я сделаю вам неглубокий надрез, почти не будет больно.

— «Неглубокий» — это не до смерти? — не удержалась от вопроса. — Мне бы не хотелось сегодня умирать. Как и в ближайшее время.

Получила ласковую понимающую улыбку.

— Мне не нужна ваша смерть. Неглубокий — даже не до кости.

— Хорошо, — обрадовалась я и без промедления начала расстёгивать пуговицы на платье. — У меня нет регенерации как у Драконов и не хотелось бы шрамов. Уверена, вы виртуозно управляетесь с когтями.

— Не сомневайтесь, — не без гордости согласился ящер, наблюдая за моими пальцами. — У меня большой опыт.

«Не сомневаюсь…» — я вспомнила увиденное тело женщины.

Расстегнув несколько пуговиц до декольте, я застенчиво отогнула угол платья.

— Здесь? — наугад показала на кожу за два пальца ниже ключицы.

— Гм! Думаю, чуть правее, — ящер прочистил внезапно охрипшее горло и кивнул, когда я вопросительно показала пальцем на кусочек кожи.

— Да, наверное, вы правы, так будет красивее, — живо согласилась я и с готовностью развернулась, укладываясь на холодный камень.

Надо мной возвышалось мрачно-серое небо. Необычно: оранжерея зачарована, здесь тепло, белые цветы, а с неба падали снежинки и, не долетая до земли, таяли.