Захватить королеву
Шрифт:
— Что? — я не узнала собственный голос. — Кто на мне женится, тот примет власть? Как такое может быть?
— Таков закон. Из-за него Драконы обычно не смешивают кровь, пока правят. Ты стала исключением… Нельзя допустить, чтобы у фадийца получилось, Катя… — тихо проговорил князь.
Мы стояли сейчас друг перед другом почти как тогда, когда он хотел убить меня. Длинные мужские пальцы потянулись ко мне, заправили за ухо прядь волос, успокаивающе погладили щеку. Я смотрела на Ворона без страха.
А
— Нельзя… — подтвердила, чувствуя, как немилосердно карабкается вверх по спине знакомый холодок. — Теперь ты скажешь, что должен убить меня? Хорошо, давай. Я не отдам страну… — обречённо кивнула и опустила ресницы, ощущая странное безразличие.
Я пережила это тогда, переживу и сейчас.
— Нет.
Не ожидав твердого ответа, я с надеждой подняла ресницы.
Черные глаза князя мерцали совсем близко.
— Теперь я скажу: Катя, прими мою руку.
— Что…? — отодвинулась, непонимающе глядя на него. В моей бедной голове всё окончательно перепуталось.
«И ты туда же? Хочешь власти?»
— Прими мою руку, — повторил Наяр. — Фадиец не сможет на тебе жениться, если ты будешь уже замужем.
Он правильно истолковал моё потрясенное молчание.
— Здесь нет моей выгоды. Я — не дракон, не имею право на трон. Зато ты уже не будешь ключом к власти, ведь приняв мою руку, королевой ты быть перестанешь, будешь Вороном, — Наяр помолчал. — Это не значит, что ты должна согласиться. Я не трону тебя в случае отказа, птенчик. Ты свободна выбрать, что считаешь нужным. Понимаю, вариант непростой для тебя…
«Непростой…»
Я подала голос:
— А если нет, то что?
Наяр пожал плечами.
— Как только бой кончится, фадийцы найдут нас в замке в течение… максимум, часа. В любом месте замка. Что бы ты не выбрала. Вопрос только в том, кого они найдут: королеву или Ворона. Можешь предположить, что фадиец сделает дальше…
— Не нас. Меня найдут… — уточнила. — Если я останусь королевой, Мегарей возьмет и меня и страну?
— Скорее всего — да, — просто ответил Наяр и замолчал.
«Скорее всего»… Да, шанс высок. Сколько драконов может подчинить Яр? Точно не всех… Рег бы точно не хотел, чтобы Фадия получила такой козырь. Ещё несколько секунд, я стояла, опираясь на стену и сжимала пальцы до онемения.
Ну уж нет!
Я — королева, я ответственна за свою страну. И если для ее спасения нужно всего лишь принять руку друга — это цена, на которую я пойду, не торгуясь.
— Согласна… — тихо произнесла, отчаянно глядя в блестящие глаза. — Да, я приму твою руку.
Наяр кивнул коротко и серьезно.
— Не будем медлить.
Наклонившись, он вытащил из голенища ботинка короткий черный кинжал, без промедления надрезал себе ладонь, выпуская каплю темно-бордовой крови. Я стояла, ощущая максимальную нереальность происходящего… Но внутреннего сопротивления не испытывала, и это тоже было странно.
Чувство, что я ещё сплю и вижу сон…
— Прими мою руку и встань под моё крыло, Катерина из рода Драконов, — негромко произнес Наяр.
…очень странный сон.
Я с замешательством протянула вперед руку и Наяр осторожно надрезал кожу. Я молча вложила ладонь в мужскую руку, ощущая, как щиплет порез и сливаются наши капли крови.
— Принимаю твою руку и встаю под твоё крыло, князь Наяр, — тихо ответила, поднимая ресницы на Ворона. Он не стал говорить клятву, и я была благодарна за это, ведь брак фиктивный. Наяр только ободряюще сжал мою ладонь. Единственное, мне показалось, что в его взгляде мерцает почему-то… радость?
Но в этот момент мои созвездия подтверждающе засветились, и нарукавники ответили на это жгучей болью, заставляя меня осесть вниз со стоном. Наяр подхватил меня, крепко стиснул в руках и быстро наклонился к уху.
— Слушай, слушай меня, птенчик! Повторяй: боли нет.
— Боли нет… — еле прошептала я, чувствуя, как мужские губы воздушно касаются виска. Почему-то в этом не ощущалось ничего неправильного.
— Смерти нет, — уверенно проговорил Наяр, легко целуя изгиб брови.
— Смерти нет… — мой голос дрогнул.
— Страха нет, — его губы легко коснулись моего лба.
— Страха нет… — послушно повторила, и его губы ласково дотронулись до переносицы. Боль действительно ушла. — Ничего нет? А что есть…?
— Небо есть, — твёрдо ответил Наяр, заставляя меня приподнять подбородок. Едва касаясь, поцеловал уголок губ. — Ветер есть. Солнце есть. Повторяй.
Почему я не ощущаю сопротивления…? Почему мне кажется, что так и должно быть? Он влияет на меня?
— Ветер, солнце есть… — завороженно повторила я, чувствуя, как отливает от груди душная волна и становится возможным… дышать.
«Говори, говори ещё, Яр…»
Я прижалась к Наяру, как к единственной оставшейся у меня опоре.
— Радость есть, — его губы на щеках, невесомые словно пёрышки.
— Радость… — повторила, прикрывая глаза.
— Ты есть.
Воздушные поцелуи щекотали ресницы.
«Он же мой… друг?»
— Ты…
— Я есть.
— Я…
Второй уголок губ.
— Есть любовь.
— Есть лю…
Губы Ворона подхватили срывающееся слово и накрыли мои губы легко и нежно, словно сильный ласковый ветер.
А потом этот ветер усилился, закружил и приподнял меня в воздух. Я не понимала, что происходит. Страх исчез, как и смерть, как и боль, как и все плохое.