Закат владыки морей
Шрифт:
Так как противник окончательно скрылся, «Ринаун» повернул назад, чтобы соединиться с «Рэмиллисом». Но тут были замечены 2 уходящих итальянских линкора, и в 13.11 линейный крейсер дал пару прощальных залпов. Все снаряды легли недолетами. На самом деле это были крейсера, а не линкоры, которые успели удрать очень далеко. Видя, что расстояние до противника стремительно увеличивается, Сомервилл прекратил погоню и вернулся к конвою.
Как раз в тот момент, когда итальянцы оторвались от преследования, прилетели «Суордфиши». Никаких попаданий они не добились, и итальянские корабли скорость не потеряли. Англичанам удалось добиться только одного попадания в тяжелый крейсер и повредить эсминец, который итальянцы отбуксировали в порт в полузатопленном состоянии. Так как Сомервилл подошел совсем близко к итальянскому побережью и к аэродромам на нем, он предпочел завершить бой, который продолжался 1 час 20 минут.
Как обычно, английская эскадра
Результаты боя оказались разочаровывающими, но конвой все-таки прошел благополучно. Итальянский флот в очередной раз бежал, а моральный дух англичан был высок, как никогда. Последующее вмешательство Лондона немного рассеяло эйфорию, но адмиралу Сомервиллу удалось отбить и это нападение. Единственное, чего добилось Адмиралтейство — на кораблях Соединения Н теперь к нему стали относиться примерно так же, как к итальянцам [80] .
1940 год завершился на триумфальной ноте для британских линкоров. Как заметил один из историков: «До сих пор британский Средиземноморский флот мог делать буквально все, что угодно».
80
Адмирал Сомервилл понимал, чем для него может обернуться прекращение преследования. «Я буду не удивлен, если окажется, что кое-кто в Адмиралтействе будет утверждать, что мне следовало продолжать погоню», — писал он. Он был прав. Эскадра еще не успела вернуться в Гибралтар, как Сомервилл узнал, что создана следственная комиссия под председательством адмирала флота графа Корк энд Оррери, которая уже вылетела в Гибралтар. Биограф адмирала был вынужден прокомментировать это беспрецедентное решение, «которое создало у Сомервилла впечатление, что Адмиралтейство, или правительство, стоящее за спиной Совета, воспользовалось благоприятной возможностью, чтобы свести с ним счеты за критику».
Такая близорукая мстительность была плохо воспринята моряками. Адмирал Каннингхэм резко отозвался об этом в письме Первому Морскому Лорду. Позднее он сказал, что «недопустимо, чтобы адмирал, делающий все возможное, чувствовал себя под постоянной угрозой после возвращения в порт оказаться перед следственной комиссией или судом, если действия не устроят тех, кто сидел на берегу и ничего не знал о реально сложившейся обстановке. Такая предвзятость — не лучший способ добиться верности». Командир Соединения Н прекрасно знал, что он не ходит в любимчиках у Лондона. Бегство «Страсбурга», дело Дадли Норта, сорвавшийся из-за угрозы воздушной атаки первый выход в Средиземное море — все это были отдельные инциденты, однако они делали свое дело. Решение прекратить бой у Спартивенто Лондон счел еще одним доказательством нехватки решимости, причем еще до того, как были получены подробные рапорты. Сомервилл критиковал правительство за его политику в отношении Виши, однако характерную отповедь получил адмирал Норт во время короткой беседы с Первым Лордом Адмиралтейства А.В. Александером в январе 1941 года. Александер твердо заявил Норту: «Не ваше дело решать, кто является врагом короля». Вероятно, эти слова можно было адресовать и Сомервиллу. Потом Александер добавил: «В любом случае, Сомервилл испортил дело. Он должен был потопить все французские корабли. Для этого у него было достаточно сил».
Стефен Роскилл в своей официальной истории совершенно правильно отмечает:
«Адмирала Сомервилла критиковали в Лондоне за прекращение погони. В принципе, эта критика имела под собой основания».
Однако здесь снова следует отметить, как всё это было проделано. Как и в случае с Нортом, Адмиралтейство вело себя потрясающе бестактно.
«Хотя право Адмиралтейства критиковать и наказывать своих офицеров, если необходимо, никто не оспаривает, в целом его поведение было совершенно неприемлемо».
Комиссия сочла действия Сомервилла удовлетворительными, что не устроило Лондон. Адмиралтейство не преминуло заметить, что «Сомервилл был слишком обеспокоен безопасностью конвоя». Несмотря на выводы комиссии, Их Лордства решили, что «он мог продолжать погоню до тех пор, пока не будет утеряна последняя возможность уничтожить вражеские корабли».
Супермарина занялась реорганизацией своих командных структур и переформированием флота, а корабли Каннингхэма в это время поддерживали триумфальное наступление Армии Нила. «Барэм» своими тяжелыми орудиями с 9 по 17 декабря поддерживал действия прибрежной эскадры. Примерно в это же время была проведена еще одна большая операция, в которой участвовали одновременно Соединение Н и Средиземноморский флот. Вероятно, это был самый смелый рейд, совершенный к этому времени британским флотом. С 16 по 18 декабря «Уорспайт» и «Вэлиант» прикрывали конвой на Мальту, а потом направились на север, чтобы обстрелять албанский порт Валона. Через него поступала основная масса подкреплений и грузов для итальянской армии, которая сейчас сражалась (а если говорить точнее — отступала) в Греции. Ночью 18/19 декабря к 1.15 оба огромных корабля заняли исходную позицию, причем противник их так и не заметил, хотя они находились всего в 100 милях от главной базы итальянского флота Таранто.
Оба линкора начали обстрел главным калибром без корректировки, ведя перекидной огонь через холмы, достигавшие высоты 2000 футов. «Илластриес» отсутствовал, поэтому стрелять приходилось вслепую. Вероятно, это снизило эффективность обстрела. Каждый из линкоров дал по 14 залпов. В общей сложности они выпустили около 100 снарядов по городу, порту и аэродрому, уничтожив около десятка самолетов. Ошеломленные итальянцы даже не пытались вести ответный огонь. Сделав свое дело, линкоры пошли прочь «по совершенно спокойному, хотя слишком холодному морю, залитому прекрасным лунным сиянием». Единственной реакцией противника стали беспорядочно мечущиеся лучи прожекторов далеко за кормой.
Тем временем «Малайя», совершавшая переход в Гибралтар, проводила на Мальту очередной конвой и 20 декабря в сопровождении 3 эсминцев прошла Сицилийский пролив, по пути уклонившись от атаки итальянской подводной лодки. В тот же день «Ринаун» в составе Соединения Н вышел из Гибралтара в Атлантику, но 24 декабря он встретился с «Малайей», которая сопровождала на Мальту 2 пустых транспорта.
В это время адмирал Каннингхэм демонстративно привел свой флагман в гавань Ла Валетты для дозаправки. Это значительно подняло дух гарнизона Мальты. Сам Каннингхэм встретился с вице-адмиралом Фордом и губернатором острова. «Для мальтийцев очередной визит флагманского корабля в Гранд Харбор стал чрезвычайным событием, хотя на сей раз он был лишен прежнего лоска: пятнистая маскировочная окраска, пятна ржавчины, обгорелые после недавней стрельбы орудия». К сочельнику обе британские эскадры благополучно вернулись в гавани.
Новый год начался примерно так же, как закончился старый. Британские войска остановились перед Бардией и готовились к штурму этого важнейшего пункта на ливийском побережье, назначенному на 3 января. Чтобы поддержать наступление, 2 января адмирал Каннингхэм вышел в море с «Уорспайтом», «Вэлиантом», «Барэмом» в сопровождении легких сил. «Илластриес» должен был обеспечить истребительное прикрытие кораблей и корректировку огня. Флот должен был обстрелять северный сектор обороны и не позволить находящимся там войскам ударить в тыл наступающим австралийцам. От кораблей требовалась исключительная меткость, так как вокруг зоны обстрела должны были находиться свои части.
С 8.10 до 8.55 линкоры «поливали» указанный район снарядами, весящими без малого тонну каждый. Итальянские береговые батареи отважно отстреливались, но не добились ни одного попадания. Во время визита на Мальту Каннингхэм обнаружил запас 381-мм шрапнельных снарядов, которые были использованы в 1915 году в Дарданеллах против турок. Адмирал решил, что против солдат Муссолини они тоже пригодятся. К несчастью, шрапнели оказались совершенно неэффективны. Шарики внутри снаряда приржавели друг к другу и не разлетались при взрыве. Слишком уж долго провалялись эти шрапнели на складах.
Несмотря на это, огонь линкоров оказал неоценимую поддержку наступающим войскам. Адмирал Каннингхэм писал:
«Особенно эффектно это выглядело с моря — весь берег затянула сплошная пелена дыма и пыли, поднятая разрывами снарядов. На что это было похоже для итальянцев, я не могу даже представить. Но поскольку все передвижения вражеских войск прекратились, стало понятно, что наша задача была выполнена».
5 января остатки гарнизона Бардии капитулировали, англичане взяли 25000 пленных.
Почти сразу после этого началась подготовка операции «Эксесс». В ходе операции планировалось провести быстроходный конвой из Гибралтара на Мальту и в Грецию, а также перебросить на восток несколько легких кораблей. К «Ринауну» присоединилась «Малайя», что уже стало обычным в последнее время. Соединение Н обеспечивало операцию в Западном Средиземноморье. Оно вышло в море 6 января, и вялые атаки итальянских бомбардировщиков не сумели помешать Сомервиллу. Во второй половине дня 9 января конвой и подкрепления были встречены 2 легкими крейсерами из состава сил Каннингхэма, после чего Соединение Н вернулось в Гибралтар.