Закат владыки морей
Шрифт:
27 пикировщиков атаковали «Формидебл» до того, как он сумел поднять истребители. Авианосец получил 2 попадания. Одному эсминцу взрывом бомбы оторвало корму. Хотя «Формидебл» смог возобновить полеты и действовать до самых сумерек, после возвращения в Александрию он присоединился к группе поврежденных кораблей, которые Каннингхэм собирался отправить через Суэцкий канал на юг для ремонта. Адмирал Придхэм-Уиппел всю ночь продолжал крейсировать к юго-востоку от Крита со своими 2 линкорами. На рассвете 27 мая он взял курс на пролив Касо, чтобы прикрыть группу легких кораблей, которые ночью доставили подкрепления в бухту Суда.
Когда флот находился в 190 милях от Скарпанто и считал себя вне зоны боевых действий, он был внезапно атакован 15 средними бомбардировщиками, вылетевшими из Греции. Несмотря на плотный зенитный огонь, они прорвались к кораблям и сбросили бомбы, добившись прямого попадания в «Барэм». Удар пришелся по кормовой башне, которая вышла из строя. Два близких разрыва изрешетили були, которые тут же затопило. На борту начался пожар, который бушевал 2 часа, прежде чем пламя удалось взять под контроль. В результате соединение было вынуждено повернуть на юг, чтобы идти по ветру, так как это помогало бороться с огнем. Вскоре после 12.30 Каннингхэм отозвал Придхэм-Уиппела, и поврежденный «Барэм» приплелся в гавань Александрии.
Эти жертвы оказались напрасны, так как было принято решение эвакуировать Крит. Измученные
Когда 1 июня последний солдат сошел на причал в Александрии, адмирал Каннингхэм осмотрел свои избитые корабли, которые всего месяц назад были гордым и мощным флотом. Чтобы контролировать все Восточное Средиземноморье, у него остались только 2 линкора — «Куин Элизабет» и «Вэлиант» и 5 эсминцев. Все остальные корабли были повреждены в той или ной степени [125] . Так завершилась битва за Крит.
125
Оба поврежденных линкора ремонтировались довольно долго. Сначала их временно залатали в Александрии, причем «Уорспайт» с трудом избежал новых повреждений, когда ночью 23/24 июня рядом с ним разорвалась тяжелая бомба. 26 июня он ушел на юг через Суэцкий канал. Его путь лежал через Коломбо, Сингапур, Манилу и Гонолулу в Эскимо на западном побережье Канады. Он прибыл туда 10 августа и уже на следующий день перешел на верфь американского флота в Бремертон. Здесь линкор капитально отремонтировали, причем были заменены стволы пяти 381-мм орудий. Он вернулся в строй только 28 декабря.
«Барэм» тоже был подштопан в Александрии и ушел через Суэцкий канал в Дурбан. Его повреждения были гораздо менее серьезными, и ремонт завершился к июлю, после чего он снова поступил в распоряжение Каннингхэма.
Об исходе этой битвы споров не возникало никогда. Генерал Кессельринг торжествующе заявил: «Результат совершенно ясен. Я убежден, что мы одержали крупную решительную победу».
Адмирал Руге пошел еще дальше: «Если бы экипажи германских пикировщиков имели больше опыта в атаках кораблей, или если бы мы использовали торпедоносцы, потери англичан оказались бы много тяжелее».
Все это вполне согласуется с большинством послевоенных выводов британских историков. По мнению вице-адмирала Хезлета, Крит показал, что базовая авиация обладает достаточной мощью, чтобы разгромить флот. Генерал Билли Митчелл предвидел это еще в начале 20-х годов, но лишь в начале 40-х появились доказательства, что он был прав. Автор заявил:
«Исход битвы за Крит был предсказан еще до войны. Она завершилась сокрушительной победой Люфтваффе. Британский флот оставил Крит, разбомбленный и разгромленный».
В противовес этому хору прозвучал только один голос, однако он принадлежал человеку, принимавшему самое прямое участие в битве. «На основании хода битвы за Крит не следует делать поспешный вывод, что корабли бессильны против воздушных атак. Битва ни в коем случае не доказала, что авиация господствует на море». Ошибаются даже великие, и приговор истории разошелся с этими словами адмирала Каннингхэма. Ведь в другом случае он же сказал: «Если флоту предстоит действовать в районе, куда не долетают дальние истребители с берега, он должен нести свою авиацию с собой» [126] .
126
Мыслящие на сухопутный манер британские министры обороны не понимали значения и гибкости морской силы. Сэндис, Хил и и больше других Нотт постоянно отворачивались от нужд и проблем Королевского Флота, пока жестокая реальность Фолклендской войны не показала в очередной раз универсальные возможности авианосной авиации, которая совершенно необходима любому флоту. Но прошло еще 20 лет, прежде чем очередной премьер-министр, социалист (!) Тони Блэйр проявил-таки здравый смысл и утвердил постройку двух новых авианосцев крупных размеров. Если они будут построены (а этому может помешать в будущем какой-нибудь очередной близорукий премьер-консерватор), к ним потом присоединятся еще по крайней мере 2 таких же корабля с силами сопровождения.
Крит совершенно ясно показал, что пикировщики могут топить военные корабли, однако линкор продемонстрировал, что может выдержать подобную атаку. Он получит тяжелые повреждения, но все-таки останется на плаву. Линкор по-прежнему оставался надежным якорем, за который могли держаться все остальные корабли, попав под атаку. Совершенно очевидно, что если бы линкоры не действовали у берегов Крита, потери среди эсминцев были бы в несколько раз больше. Если бы итальянские линкоры вмешались в ход битвы, их присутствие могло оказать решающий эффект. Они были просто обязаны сделать это, пусть даже не с самого начала. Но...
В любом случае, по словам Черчилля, потери, понесенные Средиземноморским флотом, предоставили итальянцам самую лучшую за всю войну возможность вырвать у англичан сомнительный контроль над Восточным Средиземноморьем. Лишь в июле, когда в строй вернулся «Барэм», Каннингхэм получил линейный флот, не уступающий вражескому, хотя в его распоряжении были только старые корабли. Учитывая огромное значение, которое приобрел «Барэм» в этот критический период, совершенно дикими кажутся планы Адмиралтейства, которое не так давно требовало затопить его в качестве брандера. Хорошо еще, что Каннингхэм категорически отказался исполнять этот приказ [127] . Даже 3 старых линкоров оказалось достаточно, чтобы отбить у итальянцев охоту выйти в море. Лишь когда все три были выведены из строя, противник наконец осмелился выпустить из портов свои тяжелые корабли. Так господство на востоке Средиземного моря еще на 6 месяцев осталось в руках англичан. Пикировщики Люфтваффе на Крите и в Сицилийском проливе, как 5 месяцев назад в Дюнкерке и год назад в Норвегии, нанесли Королевскому Флоту несколько тяжелых ударов. Так как британские корабли упорно отказывались отсиживаться в портах и сражались с бомбардировщиками вплотную к их аэродромам, «Штуки» получили идеальную возможность продемонстрировать свою силу и меткость.
127
У правительства в апреле началась мозговая горячка. Появилась идея заблокировать Триполи, через который поступала основная масса грузов для армий Оси в Африке. В теории это могло сорвать наступление на Египет. Каннингхэм просил направить для этой работы тяжелые бомбардировщики, однако они в это время были слишком заняты — перекапывали картофельные поля в Германии. Кроме того, командование КВВС утверждало, что не может быстро перебросить их в Африку, хотя Люфтваффе переводили целые воздушные флоты из одного конца Европы в другой за считанные дни. Обстрел кораблями Средиземноморского флота считался слишком рискованным, и отнюдь не гарантировал успеха. Черчилль отметил, что Паунд 15 апреля послал Каннингхэму альтернативные предложения. Их Лордства решили попытаться заблокировать гавань с помощью брандеров, как это было сделано в Зеебрюгге. (Отметим, что там заблокировать порт не удалось.) Для этого Каннингхэму предложили использовать «Барэм» и один из крейсеров типа «С», не прошедший модернизации, например, «Карадос». Хотя они лицемерно вздыхали, утверждая, что подобное использование «Барэма» «вызывает у них глубокие сожаления», Их Лордства полагали, что игра стоит свеч. Не удивительно, что Каннингхэм выступил категорически против этих панических предложений. Даже если считать, что операция удастся, в чем не было ни малейшей уверенности, это привело бы к гибели более 1000 отлично обученных моряков. Появились бы и другие неприятные последствия.
«Мы потеряли бы первоклассную боевую единицу, что значительно подняло бы моральный дух итальянцев».
К тому же совершенно ничто не мешало им использовать для разгрузки транспортов другой порт. Чтобы заменить «Барэм», требовалось отозвать корабль из Атлантики. Вместо проведения этой бессмысленной операции Каннингхэм еще раз предложил обстрелять порт всеми кораблями флота. Это произошло потому, что правительство вздумало само руководить военными действиями, используя Адмиралтейство в качестве фигового листочка. В конце концов, через Паунда Черчилль выразил согласие с предложением Каннингхэма.
Когда Каннингхэм сообщил, что не видит, каким образом можно отозвать из Атлантики «Нельсон» или «Родней» для замены «Барэма», Черчилль ответил ему лично. Таким образом он показал, кто именно стоит за этим безумным предложением. «Нельсон» и «Родней» прекрасно подходили для действий на Средиземном море, так как их толстые броневые палубы могли выдержать удары пикировщиков. С этим нельзя спорить. Их можно было отозвать из Атлантики, так как после установления американцами зоны нейтралитета к западу от 26 меридиана мы могли сократить свои силы в этом районе. Но через несколько недель в строй должен был войти «Бисмарк», и «Родней» был бы совсем не лишним. В любом случае, 18 апреля Каннингхэм вышел в море с «Уорспайтом», «Вэлиантом», «Барэмом» и «Формидеблом», самолеты которого должны были корректировать огонь линкоров, 2 легкими крейсерами и группой эсминцев. Он пытался сделать вид, что прикрывает очередной конвой на Мальту. На рассвете 21 апреля флот незаметно подошел к Триполи. В 5.00 линкоры, к которым присоединился легкий крейсер «Глостер», открыли огонь, и в течение 45 минут на город и порт сыпались 381– и 152-мм снаряды. Хотя цель была скрыта пылью, поднятой разрывами, порт серьезно пострадал. Загорелось нефтехранилище, которое обстреливал «Вэлиант», получили попадания 6 транспортов и 1 эсминец. Итальянские береговые батареи открыли ответный огонь только через 20 минут, но их стрельба была очень неточной. Авиация противника не появилась, и ни один из кораблей Средиземноморского флота не пострадал.
Каннингхэм считал, что всё обошлось благополучно только потому, что Люфтваффе были слишком заняты, и оборона порта была возложена на итальянцев. Черчилль решил, что результаты вполне удовлетворительны, и добавил прелестное замечание, которое точно определяет роль бомбардировочной авиации.
«Начальник штаба КВВС сказал мне, что за 42 минуты вы выпустили по Триполи 530 тонн снарядов. Бомбы таким же общим весом может сбросить эскадрилья „Веллингтонов“ с Мальты за 10,5 недель или эскадрилья „Стерлингов“ из Египта за 30 недель».
Но Адмиралтейство не было удовлетворено. Оно начало требовать, чтобы Каннингхэм перевел на Мальту один из линкоров (вероятно, все тот же злосчастный «Барэм»), чтобы он мог действовать против конвоев Оси. Они не приняли во внимание почти закончившиеся запасы нефти на Мальте. Это новое проявление откровенной глупости заставило Каннингхэма «серьезно встревожиться. Эти постоянные советы, как мне делать свое дело, если не сказать — прямое вмешательство со стороны тех, кто не имел ни малейшего представления о ситуации, ничуть нам не помогало. Скорее, они нам постоянно мешали». Как мы еще увидим, Каннингхэм был не первым и далеко не последним адмиралом, столь резко поминавшим кабинетных вояк из Адмиралтейства.
А что в это время делали немецкие тяжелые корабли, хотя для них ситуация складывалась совсем иначе? Они отсиживались в портах, тщательно замаскированные. Но это лишало их возможности маневрировать, и им приходилось сидеть и ждать, неделю за неделей, месяц за месяцем, под вражескими бомбами. Причем их противником был не легкий Ju-87 с единственной бомбой на борту, а вся мощь Бомбардировочного Командования, которое было абсолютно уверено, что может уничтожить бомбами любой военный корабль. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» были закупорены в Бресте. Неисправные машины требовали нескольких месяцев квалифицированного ремонта, прежде чем корабли смогут снова выйти в море. Немного позднее к линейным крейсерам присоединился «Принц Ойген», который после расставания с «Бисмарком» не сделал совершенно ничего. Эти корабли превратились в идеальную мишень для тяжелых бомбардировщиков.
Зато на Средиземном море отличились «Веллингтоны», действующие с Мальты. Ночью 8/9 января они бомбили Неаполь, где укрывались 3 итальянских линкора, бежавшие из Таранто. Хотя бомбардировщики не добились прямых попаданий, 3 бомбы разорвались рядом со старым «Джулио Чезаре» и вызвали серьезные течи в его изношенном корпусе. Встревоженные итальянцы перевели все эти корабли еще дальше на север, в Специю, чтобы укрыть от английских самолетов. Казалось, что прецедент создан, однако немцы оказались гораздо более крепким орешком, чем итальянцы.
Следует напомнить, что «Шарнхорст» и «Гнейзенау» прибыли в Брест 22 марта, но это было обнаружено далеко не сразу. В результате ночью 18/19 марта Королевские ВВС бомбили Киль, но ничего не добились. Англичане надеялись в ходе этого налета повредить достраивающийся «Тирпиц», который вызывал у них серьезную тревогу. Но пара линейных крейсеров беспокоила Адмиралтейство гораздо более сильно, ведь тогда проблемы с их машинными установками еще не были известны [128] . В тот день, когда эта пара прибыла в Брест, премьер-министр напомнил Александеру и Паунду, какую опасность они представляют, и потребовал принять меры против них.
128
Двухмесячное плавание привело к серьезным дефектам в котлах «Шарнхорста». Трубки перегревателя стали источником постоянной угрозы. Инженеры верфи, осмотрев котлы, пришли к заключению, что на ремонт потребуется 10 недель. Когда командир корабля Курт Хоффманн сообщил об этом гросс-адмиралу Редеру, тот был потрясен. Как мы уже видели, с подобными проблемами сталкивались немецкие карманные линкоры и эсминцы. Однако не одни немцы страдали от этого.
«Использование перегретого пара с высоким давлением и температурой в межвоенные годы создавало массу трудностей, в основном потому, что тогдашние материалы просто не выдерживали долгой службы в агрессивной среде, какой является перегретый пар».