Закатная звезда Мирквуда
Шрифт:
В укутанном покровом тьмы лесу особенную, звенящую тишину можно было пить, как хмельной густой напиток, и никак не напиться. Только перестук копыт лошадей разбавлял её, будто придавая форму безбрежной пустоте. Постепенно непроглядная тьма отступала, и всё яснее становились очертания деревьев, а их терпкий запах щекотал ноздри, смешиваясь с горько-пряным ароматом прелой листвы. Где-то недалеко проснулась первая пташка и тут же приветствовала наступающую зарю. Над головами заскрипели старые деревья, и в рассеивающейся темноте пробился первый слабый лучик солнца. На бледно-золотом небе тускнели звезды. Густой туман, пронизанный рассветными лучами,
Залитые рассветным золотом, Андунээль и Леголас подъехали к мосту через Лесную. Эллет искрилась от отблесков, вплетенного в гриву коня, янтаря, преломляющего солнечный свет. Она словно была вся из огня. И только изумруды глаз несли в себе успокоение лесной листвы, умиротворяя.
Придержав коня, прежде чем тот въехал на мост, Леголас полез запазуху и достал объемный флакон с ядом. Протянув было эллет руку вместе с ним, он вдруг замер, а потом лукаво улыбнулся.
— Я хотел бы попросить у вас кое-что взамен этого, — внезапно изменил условия он, вызвав у целительницы изумление.
— Разве у меня есть что-то ценное, что вы хотели бы иметь? — осторожно уточнила она, поглаживая Рибиэлсирита, пританцовывающего на месте, по шее.
— Ваши истории для меня дороже золота и драгоценностей из сокровищницы, — восхищенно признался аранэн. — Вы бывали в краях, о которых я мог только читать. Вы были свидетельницей событий, о которых остались только скупые упоминания в летописях.
Не зная чего ждать от принца, Андунээль была готова услышать что угодно. Но когда он озвучил своё условие, больше похожее на просьбу, она радостно засмеялась, и смех её, подхваченный журчащей рекой, унесло далеко вниз по течению. У эллет на душе было светло от того, что в Леголасе она увидела ребенка. Пусть выросшего и пережившего не одну вылазку в лес, зачистившего не одно паучье гнездо, но всё же ребенка. Того, что нуждался в тепле, изнемогая в плену своего королевства, словно в драгоценной клетке. Отчаянно жаждущий стать полностью самостоятельным, он хотел увидеть мир, кажущийся необъятным. Что ж, в этом она могла, хоть и немного, но помочь ему.
— Хорошо, — отсмеявшись, она ласково улыбнулась аранэну. — Я расскажу тебе обо всём, что ты захочешь.
— Во мне так много благодарности, что её сложно выразить словами.
— Просто отдай мне флакон, — весело произнесла Андунээль, подъехав вплотную к принцу.
Получив яд, она убрала его в одну из седельных сумок, и, поблагодарив эллона, въехала на мост. Одновременно с этим не дремлющие стражники отворили ворота, пропуская целительницу и аранэна во дворец.
Примечания:
^1 Эльфы-синдар, жившие в Хитлуме, в краю озера Митрим. Край получил называние от южных синдар из-за более прохладного климата, более серых небес и туманов Севера. Синдар из тех мест называли в соответствии с названием края их обитания
^2 Нуменор (англ. Numenor) — королевство людей-дунэдайн на острове Эленна, который находится в Западном Море
^3 Залив Бельфалас (англ. Bay of Belfalas) или Залив Бель (англ. Bay of Bel) — большой залив моря Белегаэр, располагающийся к югу от Гондора. В Белфаласе находился остров Толфалас. Также в него впадали реки: Харнен, Андуин, Гильраин, Рингло, Лефнуи. К северу от залива располагались земли одноимённой Гондорской провинции
Прозвище Саурона, как врага не порабощённых народов. Аналогичное прозвище принадлежало Морготу
Бельфалас (англ. Belfalas) — регион южного Гондора, охватывающий побережье от устья
Синда, король Лориэна, сын Амдира
Верные или Элендили (кв. Друзья Эльфов) — меньшая часть нуменорцев, выступавшие за дружбу с эльдар и Валар. Их предводителями были владыки Андуниэ
Умбарские пираты (англ. Corsairs of Umbar) — переходящее звание народов, населявших гавань Умбар и совершавших морские набеги на королевство Гондор
Глава 23
Сотнями костров по всему лесу пришел в Мирквуд Нэйрэ. Подданные собирались вокруг них, танцевали, пели и рассказывали друг другу истории из своих жизней. Некоторые вспоминали старинные легенды, некоторые просто молча слушали и наблюдали за остальными. Но никто не был одинок в День Огня. Никто, кроме него.
Ознаменовав окончательно наступившую осень и скорые холода, Владыка сменил изумрудную мантию на кроваво-красную и надел взамен летней короны осеннюю, украшенную кистями ягод, красными и оранжевыми листьями. В его руке привычно покоился витой посох, когда витражные двери в сад распахнулись. Сдержанная вежливая улыбка и спокойствие царили на бледном лице. И только потемневшие аквамариновые глаза планомерно выискивали среди эльфов брениль Андунээль. Но не находили и оттого темнели, превращаясь в застывшие льдом озера.
Принимая из рук Легандира чашу с пряным вином, он отпил глоток, кивая подданным, по очереди поздравляющим его с Нэйрэ. Все они спешили засвидетельствовать почтение и вернуться к семьям, друзьям и любимым. У каждого из мирквудцев было к кому примкнуть. У всех, кроме таура. Казалось бы, за столько лет ему давно пора привыкнуть к этому, но что-то внутри противно сжималось и скребло когтями по живому. Трандуил самому себе не желал признаваться, что до последнего надеялся увидеть в эту ночь сына или целительницу. Но Леголас как всегда шатался по приграничью, а эллет попросту сбежала из дворца. Даже не соизволила предупредить об отказе составить ему компанию.
Он понимал её. После всей правды, что ей пришлось поведать, побег был предсказуемым шагом. Её удерживало в Мирквуде только собственное обещание и слова Галадриэль. Если бы не они, эллет умчалась бы как можно дальше от него, не оборачиваясь назад.
Помрачнев от этой мысли, он выпил несколько больших глотков и, глянув на дно опустевшей чаши, протянул её Легандиру, приказав налить ещё. Советник удивился подобной просьбе, но молча её выполнил, уловив настроение Владыки.
Медленными шагами следуя от костра к костру, Трандуил с печалью осознавал, что и Леголаса он в силах понять. Было чудом уже одно то, что триста лет сын находился рядом, не переча. Он ведь видел в его зелёных глазах жажду дороги, понимал, что однажды она пересилит всё остальное. Вот только боль от этого не уменьшалось. Ведь он сам вырастил сына, находясь рядом с ним каждый миг, оберегая от бед и во многом потакая. И вот теперь пожимал плоды своего воспитания.
Допив вторую чашу, король не глядя протянул её Легандиру.
— Что ж, надеюсь, что сегодня все хорошо отдохнут и запомнят этот Нэйрэ на год вперёд. А я, пожалуй, удалюсь.
— Владыка? — склонил голову к плечу советник, внимательно смотря Трандуилу вслед. — Ещё далеко до полуночи. Побудьте со своими подданными.
— Это ни к чему, — небрежно махнул рукой тот. — Им будет спокойнее без меня.
Полупустой дворец громадой высился над Трандуилом, когда он неспешно поднимался в свои покои. Казалось, он вымер. Хотя по дороге королю встретились несколько стражников, которым не посчастливилось стоять на посту в День Огня.