Закатная звезда Мирквуда

Лионкурт Алира

Едва подумав об этом, он поморщился, напоминая себе, что Андунээль было у кого перенять любовь к подобным одеяниям.

Пытаясь не думать о том, как хрупки были её обнаженные плечи, он последовал за эллет, проходя в лабораторию. Внутри было душно и жарко, что не удивляло, ведь Владыка слышал, что получив от Леголаса флакон с ядом, она поднялась в свои покои и вот уже несколько дней как не покидала их. Несомненно, разработка противоядия была серьезной работой, но никто не говорил, что ради неё необходимо было забыть об отдыхе и сне.

— Вы не ответили на стук, — начал было он, когда Андунээль торопливо набросила

мантию и обернулась к нему, с вызовом посмотрев в глаза. Но после, запоздало вспомнив, что он здесь является хозяином, эллон усмехнулся в ответ на её взгляд и вскинул бровь, обводя помещение. — К тому же, вы сами решили работать в покоях. — Помолчав с минуту, но так и не дождавшись от неё каких-либо слов, он равнодушно поинтересовался: — как продвигаются ваши исследования?

Упоминание о работе вызвало у целительницы уныние, которого она даже не попыталась скрыть.

— Я мало что успела сделать, но есть кое-что, в чём вы могли бы мне помочь.

Гася свечу, над которой в стеклянной колбе грелась мутно зелёная смесь, она задумчиво прищурилась.

— И что же это?

— Когда противоядие будет готово, у меня возникнет необходимость на ком-то опробовать его, — не глядя на Владыку, коротко обозначила сложность целительница.

Переливая результат эксперимента в мизерный флакон, она обмакнула пробку от него в ещё не застывший воск и только после этого закупорила.

— Поправьте меня, если я ошибусь, но разве вы не увидите в колбе результат нейтрализации? — осторожно присев на край полупустой гранитной столешницы, Трандуил опустил одну руку на колено, тогда как другая, выпрямленная вдоль тела, была отчасти скрыта в складках мантии.

— Вы правы, — кивнула эллет. — Но боюсь, что в случае с живым организмом могут возникнуть непредвиденные осложнения. И лучше узнать о них до того, как применять противоядие на ваших подданных.

— Иными словами? — выгнул бровь эллон, не отводя взгляда от Андунээль.

— Иными словами, я прошу вас разрешить мне использовать для опытов грызунов или кроликов.

Произнесенная на одном дыхании просьба была встречена молчанием. Трандуил то ли не торопился с ответом, то ли вовсе не собирался давать его. Тогда, эллет позволила себе толику настойчивости.

— В противном случае я не могу быть уверена в результате.

Спустя минутное молчание, он едва уловимо наклонил голову к плечу. В серо-голубых глазах промелькнуло лукавство.

— Брениль Андунээль, когда вы выходили из лаборатории? — неожиданный вопрос прозвучал мягко. Так мягко, как бархат, ласково ложащийся на плечи. — Вам нужно отдохнуть.

Недоумение на лице эллет сменилось легким раздражением. Гася его, она осторожно возразила:

— У меня много работы.

Плавно соскользнув со стола, Трандуил улыбнулся одной половиной лица. Вкрадчиво обращаясь к Андунээль, он подошел на шаг ближе, не собираясь принимать отказа.

— Отвлекитесь на несколько часов, — увещевал он, хитро усмехаясь уголками губ, — а взамен, я позволю вам мучить несчастных животных, хоть это далеко не то, чем следовало бы заниматься Народу Звёзд.

Стоило поманить обещанием, как эллет оценивающе прищурилась. Ему была знакома одержимость, присущая тем, кто отдавал себя без остатка излюбленному ремеслу. В целительнице её было слишком много. И тауру оставалось гадать что было тому причиной:

то, что Андунээль отчаянно стремилась заполнить пустоту хоть чем-то; или то, что она желала помочь мирквудцам?

— Мне нужно закончить здесь, — тихо выдохнула эллет, будто с превеликой неохотой отрывалась от работы, делая одолжение. — Дайте мне несколько минут.

— Я буду на балконе, — кивнув, он развернулся и покинул лабораторию, по пути к выходу на самом краю полированной столешницы оставив нежную полураспустившуюся розу, срезанную в саду.

Только оказавшись в другой комнате Трандуил понял, насколько тяжело ему было дышать в душной комнате, полной различных ароматов смешивающихся в единый запах, резко ударяющий в голову. И это при том, что он пробыл там меньше четверти часа, а целительница провела безвылазно уже несколько дней.

Не один десяток лет Вэнимнидор работал над противоядием, но так и не смог приблизиться к его созданию. Эллет же ещё года не прожила в Мирквуде, однако она уже была уверена в своих силах настолько, что попросила о том, о чём никогда даже подумать не смел главный королевский лекарь.

Отчего-то Трандуил был уверен — у Андунээль всё получится. И как только она предоставит ему противоядие, Вэнимнидор отправится в отставку.

Проходя мимо изящного деревянного стола, он обратил внимание на парные клинки в кожаных ножнах. Помедлив, он протянул было руку, чтобы достать один из них, но замер, едва увидев узор, выгравированный на рукоятях. Один в один такой же, как на его мече. Насколько он знал, любой уважающий себя кузнец никогда не повторял своей работы. Каждый клинок был уникален. Так почему на парных мечах Андунээль и на его мече был один и тот же узор? Что двигало Индаминионом, когда он создавал их? Был ли в этом хоть какой-то смысл?

В глубокой задумчивости сидя на широких перилах балкона, Трандуил устремил взгляд далеко на северо-восток. Где-то там, в глубине Эсгарота, занятого огнедышащим крылатым драконом, хранились ювелирные украшения с белоснежными драгоценными камнями Лас Галена. Прекрасными, как свет далеких звёзд. Утерянными из-за жадности и безумия Короля-Под-Горой.

Не сразу почувствовав присутствие Андунээль, оборачиваясь к ней, он уже понял, что у эллет было какое-то время, чтобы понаблюдать за ним. Что ж, значит теперь пришел его черед смотреть на неё. Успевшая за четверть часа привести себя в порядок и переодеться в тёмно-синее, почти чёрное платье, поверх которого набросила серебристую мантию, она выглядела устало. Но в зелёных глазах плескался интерес, недоумение и нечто, что Трандуил боялся ошибочно принять за нежность. В руках осторожно, не задевая шипов, она держала подаренную розу и улыбалась, прислонившись спиной к каменной арке.

Казалось, им не нужно было слов, но мягкий голос эллет вплелся в песню ветра, когда она задумчиво процитировала слова, всплывшие из глубин времён.

— Моё сердце — роза пустыни, нашло своё небо в твоих глазах. Они — колыбель утра, они — царство звёзд. Мои песни теряются в их глубине. Дай мне только парить в этом небе, в его пустынной необъятности.

Прикрыв глаза, она поднесла бутон к лицу и глубоко вдохнула его аромат. Трандуилу неведомо было, что за воспоминания подарили ей умиротворение. Со странной горечью он чувствовал, как его снедает сожаление о том, что не он являлся его причиной.