Заказ на отцовство
Шрифт:
– Хочешь сказать, что мне подсадили яйцеклетку женщины больной раком? А если я тоже заражусь?
– Руку с живота перемещаю на сердце. Мне нельзя волноваться, но это жутко. Мне еще четыре месяца ходить беременной, за это время можно и самой заболеть.
– Катя, тише. Это не все. Выслушай.
– Я не хочу дальше слушать.
– Катя!
– В глазах как стекла набили. Щиплет и страшно раскрыть. Слезы не остановить уже.
– Кать, успокойся. Что-то пошло не так с яйцеклеткой донорской. Ее начали сравнивать с
– Я не понимаю, - шмыгаю носом и вытираю ладонями слезы.
– Тебе подсадили твою яйцеклетку, оплодотворенную материалом Заказчика. Это твои дети и неизвестного нам мужчины.
Я замираю, а слезы мгновенно высыхают.
– Этого не может быть.
– По бумагам все так, как ты думаешь. На самом деле показатели у оплодотворенной яйцеклетки были плохие и врач принял решение заменить.
– Ты хочешь сказать, что это мои дети и я теперь должна кого-то из них отдать?
– Да, Кать.
Мои дети… Пусть я не знаю их отца, но я знаю, что я их мама… Мои мальчики.
Кладу руку на живот и вслушиваюсь, но они замерли.
Одна мысль только сейчас. Одна дурацкая мысль.
Если бы я сделала тот аборт, то убила бы своих мальчишек.
Чем больше я ношу под сердцем своих мальчишек, тем сильнее привязываюсь к ним. Не могу абстрагироваться и не думать о том, что придется отдавать одного из них. Постоянно думаю о том, что кто-то останется со мной навсегда, а второго отдам. И это до последнего дня жизни будет напоминать мне о том, что сделала. Что меня вынудили сделать.
Саша сказал, это разнояйцевые близнецы, значит, будут похожи, но не идентичны, как близнецы в нашем представлении. Но попробуй найти среди похожих людей - родных. Многие люди схожи чертами друг с другом, всех проверять что ли?
Как мне жить потом, когда буду знать, что где-то есть еще один мой ребенок? И даже, если найду, как сказать ему, что я бросила его когда-то. Пусть, не бросила, пусть забрали, но суть не меняется. Я отказалась. Я документы подписала, а значит отказалась. Даже, если найду его, вряд ли я скажу когда-то ему об этом. Я просто смогу быть рядом, интересоваться его жизнью, но не решусь рассказать и открыться.
Вот бы оставить себе обоих и сбежать. Спрятаться где-то от него, например? Со временем про меня забудут. Может быть.
С другой стороны, как я буду растить двоих детей? Это же так сложно. Пока Саша со мной, как дальше будет не ясно.
Где найти того, кто подскажет, как правильно?
Мысли об этом не отпускают. Накладываются друг на друга. Укутывают и дыхание перекрывают. Мне ведь не отдадут второго ребенка. Я не знаю, как воспитывать, как справлюсь, но одно уже понимаю совершенно точно. Они оба мои, я не могу выбрать одного, а второго отдать. Вот бы
Да уж. Черта с два они откажутся. Им нужен он. Здоровый и крепкий малыш. Наследник. Здоровый. Точно.
Надо выявить какое-то увечье. Придумать по бумагам. Устроить истерику, чтобы они поверили, а потом когда откажутся, уехать и спокойно родить своих мальчишек. Тут без Саши не обойтись.
К окну приросла уже, как будто Саша быстрее придет с работы, если я в окно смотреть буду. Гениально-простым планом не терпится поделиться. Он должен помочь. Захочет ли он двоих детей - вопрос. Но сейчас главное, что этого хочу я.
Значит, буду одна растить. Кирилл в конце концов есть. Пусть на него надежды мало, но если его подталкивать, то он будет что-то делать. Работает же. Только бы не взялся снова играть. Это самое главное. Как-нибудь поднимемся на ноги.
Чтобы отвлечься, иду мыть посуду, протираю стол. Так погружаюсь в уборку, что не слышу, как щелкает дверной замок.
– Катюш, привет, - зовет Саша из коридора. Все бросаю и навстречу иду.
– Привет, - обнимаю и крепко прижимаюсь. Соскучилась по нему.
– Как пацаны?
– гладит живот и улыбается.
– Мне кажется, они боксеры. Целый день друг друга ногами лупят. Вот посмотри, тут синяк на животе проступил.
– Такого не бывает, - разувается и идет мыть руки.
– Оказывается, бывает. Можешь написать по этому поводу диссертацию. Саш, - жду, когда закончит и все внимание снова на меня будет.
– Саш, я не хочу их отдавать.
– Наконец произношу, когда встречаемся взглядами в зеркале.
– Двоих?
– Да. Они мои дети. Мои сыновья. Как я смогу выбрать? Один хороший, а второй плохой, получается?
– У тебя договор. В принципе, если подать в суд, то можно затянуть дело и выиграть. Ты биологическая мать. Ты выиграешь его.
– А если? Им же нужен здоровый ребенок. Давай напишем, что у них какая-то проблема? Не знаю, порок какой-то врожденный, у обоих. Пусть этот Заказчик сам откажется от них. Можно так?
– Кать, если я напишу что-то, то это должно быть подтверждено. Они захотят перепроверить. Можно навредить только.
– Придумай что-нибудь, ты же врач. Ты же лучше знаешь. Такое, чтобы на УЗИ было непонятно, но предпосылки были.
– Я как придумаю, ты сама потом в это поверишь.
– Ну сделай что-нибудь, пожалуйста.
– Ладно, успокойся, я подумаю.
– Обнимает и целует.
– Ты знаешь, что на голодный желудок плохо думается?
– Обещаешь подумать что-нибудь?
– Обещаю.
– Я так хочу оставить этих мальчиков.
– Когда-то хотела избавиться от них.
– Я не знала, что они мои.
– Ты твердо решила оставить их двоих?
– Да.
– Это опасно. Такие люди обычно забирают свое, мстят или требуют вернуть деньги.