Заказное убийство (сборник)
Шрифт:
– Послушай, Анита. Ты не можешь упрекать себя всю оставшуюся жизнь. Ты не убила Питера. И ты его не покинула. И ты его не подставила. Если бы ты была там, убили бы и тебя, и никто никогда не узнал бы правды о случившемся.
– Плевать мне на правду, – рыдала она. – И мне все равно, узнает ли мир о случившемся, или нет.
– Если мир об этом не узнает, – грубо обрезала я, – ты можешь считать себя покойницей. Умрут и те славные ребята, парни или девушки, которые будут просматривать эти досье. Я знаю, что это плохое утешение. Я знаю, что ты прошла через адские муки и еще худшие ждут тебя впереди. Но чем быстрее мы покончим с этим делом, тем быстрее ты сможешь преодолеть
Она по-прежнему сидела, обхватив голову руками, но ее рыдания затихли. Через некоторое время она встала и поглядела на меня. Ее лицо было все в потеках от слез, глаза покраснели, но напряжение спало, и она выглядела моложе и больше не напоминала ходячую покойницу.
– Вы правы. Во мне всегда воспитывали смелость. Но я не хочу пройти через все это со своим отцом.
– Я знаю, – ласково сказала я. – Мой отец умер десять лет назад. Я была его единственным ребенком, и мы тоже были очень близки. Поэтому я представляю себе, что ты чувствуешь.
Она все еще была в этом нелепом наряде официантки: черные чулки, белый фартук. Она высморкалась в фартук.
– Кто получал деньги по этим платежным бланкам? – спросила я. – Те, на чье имя они были выписаны?
Она покачала головой.
– Это невозможно установить. Обычно это делается так. Бланк предъявляется в банк, там проверяют, есть ли у вас свой счет, и сообщают страховой компании, чтобы они переслали обозначенную сумму на этот счет. Надо знать, в какой банк предъявлялись эти бланки, а этих сведений не было в досье, там хранились только копии. Не знаю, оставили ли они себе оригиналы, или их отправили в контрольное отделение. А Питер – Питер не хотел заходить слишком далеко, не переговорив предварительно с Мастерсом.
– А в чем заключалось участие отца Питера в этом деле? – спросила я.
Ее глаза широко открылись.
– Участие отца Питера? Да он не принимал никакого участия в этом.
– Принимал. Он был убит в понедельник.
Ее голова стала клониться то вперед, то назад, вид у нее стал совсем больной.
– Прости, – сказала я. – Я не должна была выкладывать это тебе так сразу. – Я обвила рукой ее плечи. И больше я ничего не сказала. Но я была уверена, что Тайер помогал Мастерсу и Мак-Гро получать деньги по бланкам. Может быть, в этом деле были замешаны и некоторые другие Точильщики, но они не стали бы делиться таким крупным кушем со всем исполнительным советом. К тому же в такой секрет нельзя посвящать много людей, очень скоро он выплывет наружу. Мастерс и Мак-Гро, а может быть, и доктор, вкладывают в досье якобы достоверный отчет. Тайер открывает для них счет. Он не знает, что это такое, не задает никаких вопросов. Но они, вероятно, каждый год преподносят ему ценный подарок, а когда он угрожает организовать расследование смерти своего сына, они отвечают ему: он сам замешан в этом деле и может подвергнуться судебному преследованию. Любопытно, найдут ли Пол и Джилл что-нибудь в его кабинете? Да и впустит ли Люси их в дом? Между тем я должна позаботиться об Аните. Несколько минут мы сидели спокойно. Анита целиком погрузилась в свои мысли, видимо усваивая полученные от меня сведения. Наконец она сказала:
– Поговорить с кем-нибудь обо всем этом – для меня уже облегчение. Не так страшно и ужасно.
Я что-то буркнула в знак согласия. Она вновь оглядела свой нелепый наряд.
– До чего странно видеть себя в такой одежде. Если бы Питер мог видеть меня, он бы... – Она опять зашмыгала носом. – Я хотела бы уехать отсюда, не хочу быть больше Джоди Хилл. Вы думаете, я могу вернуться в Чикаго?
Я подумала.
– А куда ты хотела поехать?
На несколько минут она задумалась.
– Это проблема. Я не могу подвергать риску Рут и Мэри.
– Да, верно. Но не только ради них самих; вчера вечером, когда я отправилась на заседание Объединения университетских женщин, за мной следили; вполне вероятно, что Эрл следит и за некоторыми его членами. И ты сама знаешь, что не можешь поехать домой, пока все это не кончится.
– О'кей, – согласилась она. – Я сделала правильно, что приехала сюда, но жизнь здесь невеселая, приходится все время оглядываться через плечо, и я не могу ни с кем говорить откровенно. Они всегда поддразнивают меня, приписывают мне дружков, вроде этого симпатичного доктора Дэна, которого я облила сегодня утром кофе, а я не могу рассказать им о Питере, поэтому они считают меня недружелюбной.
– Пожалуй, ты сможешь вернуться в Чикаго, – медленно сказала я. – Но несколько дней тебе придется не выходить на улицу – пока я все не улажу... Мы могли бы опубликовать сведения об этих махинациях с бланками и тем самым подвели бы под монастырь твоего отца, но Мастерс остался бы в стороне. А я хочу ухватить его за жабры покрепче, чтобы он не мог ускользнуть. Ты понимаешь? – Она кивнула. – О'кей, в этом случае я постараюсь устроить тебя в одну из чикагских гостиниц так, чтобы никто не знал о твоем там пребывании. Тебе нельзя будет выходить. Но к тебе будет время от времени заходить надежный человек, чтобы тебе было с кем поговорить и ты не сошла с ума от одиночества. Как тебе нравится такая идея?
Она сделала гримаску.
– Боюсь, что у меня нет выбора... По крайней мере, я буду в Чикаго, близко ото всего мне знакомого. Спасибо, – добавила она с запозданием. – Я не хотела бы, чтобы вы сочли меня ворчуньей, я очень ценю все, что вы для меня делаете.
– Не думай сейчас о хороших манерах; и уж, во всяком случае, я делаю все это не ради благодарности.
Мы медленно направились обратно к «датсуну». В траве жужжали и прыгали мелкие насекомые, и птицы пели нескончаемое попурри из своих песен. Пока мы разговаривали, в парк пришла женщина с двумя детишками. Дети рылись в земле, строя какие-то замысловатые сооружения. Женщина читала книгу, поглядывая на них каждые несколько минут. Под деревом стояла корзинка со съестным.
– Мэтт, Ив! – позвала женщина. – Не хотите ли чего-нибудь вкусненького.
Дети сразу же подбежали. Я почувствовала легкий укол зависти. Должно быть, в такой чудесный летний день было бы куда приятнее отправиться на пикник со своими детьми, нежели укрывать беглянку от полиции и гангстеров.
– Тебе надо что-нибудь забрать с собой?
Она покачала головой:
– Я должна только остановиться у кафе и предупредить их о своем уходе.
Я припарковала машину перед кафе, и она вошла внутрь, а я тем временем подошла к телефону-автомату на углу и позвонила в «Геральд стар». Было уже почти десять, и Райерсон сидел за своим рабочим столом.
– Мюррей! У меня для тебя есть великолепный материал, только помоги мне спрятать главного свидетеля на несколько дней.
– Где ты сейчас? – спросил он. – Впечатление такое, будто ты звонишь с Северного полюса. И кто этот свидетель или свидетельница? Анита Мак-Гро?
– Мюррей, ты просто ясновидец. Рассчитываю, что ты свято сохранишь тайну. Мне нужна твоя помощь.
– Но я уже тебе помог, – запротестовал он. – Во-первых, я дал тебе эти фотографии; во-вторых, я не распустил слух о твоей смерти и не забрал некий документ у твоего адвоката.