Заказные преступления: убийства, кражи, грабежи
Шрифт:
Они хотели бы, чтобы Свобода возвратился с Дубчеком, Черником и Смрковским. Однако это было бы возвращением победителей на белом коне, и мы с этим не можем согласиться.
Живков: Но сообщение о переговорах с Дубчеком и Черником также будет означать их успех!
Брежнев: Но переговоры надо как-то провести! Если делегация согласится с нашими предложениями, тогда они вернутся все вместе. В конце концов мы можем привезти в Москву и остальных товарищей, которые находятся в нашем посольстве в Праге (Кольдера, Швестку, Ленарта, Барбирека и других).
Ульбрихт: Но потом все возвратятся под руководством Дубчека. Однако необходимо искать какое-то решение, там сегодня огромная истерия.
Брежнев: Прошу вас понять наше сегодняшнее положение: у нас нет намерения отступать перед контрреволюцией ни на шаг и позволить ей овладеть Чехословакией. Даже если бы это означало для нас потери и если бы контрреволюция стреляла, как в Венгрии, – не отступим! Прошу, чтобы вы поняли, что мы ни на шаг не отступим от наших решений. Но ситуация трудная, прежде всего в Праге, а также в Братиславе. Из других мест сообщений нет.
Мы просим, чтобы вы остались в Москве, чтобы мы могли коллективно принимать решения с учетом меняющейся ситуации.
У нас сегодня более хорошая связь с нашим посольством в Праге. Наши товарищи рекомендуют, чтобы новое правительство было названо правительством «национального единства». Но это не имеет решающего значения. Товарищи далее предлагают, чтобы Свобода возвратился один, а переговоры в Москве продолжались. Они считают, что нынешняя ситуация может продолжаться не более одного-двух дней и что необходимо найти решение.
Вот текст телеграммы, которую я только что получил: Ситуация в нашей стране чем дальше, тем хуже. Правые активизируются. Страна не может быть больше без правительства, поскольку произойдут массовые акции. Самым лучшим было бы, если бы Свобода образовал правительство «национального единства» при участии Черника. Если не удастся урегулировать дела с Дубчеком, пусть во главе ЦК будет Индра.
(Брежнев: Это нереально!) Важно, чтобы Дубчек признал съезд недействительным. Если он согласится на это, пускай Индра станет вторым секретарем. Тогда будет возможность заменить Дубчека (Брежнев: Это легко написать!).
Если Черник останется в правительстве, это принесет успокоение. Тогда можно было бы подключить к поддержанию порядка также чехословацкую армию.
В случае договоренности с Дубчеком и Черникой, Биляк мог бы возвратиться в Словакию. Это было бы благоприятно для нормализации.
Самое важное, чтобы ситуация не оставалась такой, какая она теперь: без правительства! Было бы хорошо, если бы Свобода возвратился сегодня в Прагу, а если это невозможно из-за переговоров, чтобы он обратился к народу с обращением.
Кадар: Пусть Свобода вернется домой. Если переговоры будут продолжаться, в сообщении нет необходимости указывать имена.
Брежнев: Свобода согласится с заявлением, если в нем будут упомянуты Дубчек и Черник.
Кадар:
Брежнев: Мы их интернировали, но мы должны с ними что-то сделать.
Гомулка: Коротко о нескольких вопросах. Если Свобода вернется один и будет опубликовано заявление, что переговоры продолжаются, это будет означать, что он сам ничего не добился. Таким образом, он лишится авторитета. Если в заявлении будут упомянуты Дубчек и Черник, тогда контрреволюция будет давить, чтобы они приехали в Прагу.
(Брежнев: Мы думаем, что в этом случае контрреволюция выступит против Дубчека).
Необходимо избавиться от иллюзий: или мы пойдем дальше, или будем капитулировать. Если мы отвергаем капитуляцию, то это вопрос тактики, как действовать. Теперь уже без боя не обойтись. Если мы не отдадим приказ войскам, как они должны поступить с контрреволюцией, они не будут знать, что им делать. Армия должна получить приказ, как она должна вести себя с контрреволюцией.
То, что пишет Червоненко, – без руководства дальше нельзя, – это правда!
После отъезда Свободы в коммюнике необходимо сказать, что переговоры будут продолжаться, когда в стране будет спокойствие. А если нет – тогда армия получит соответствующие приказы.
Брежнев: Там можно написать, что спокойствие в стране будет способствовать дальнейшим переговорам.
Гомулка: Нет! Свобода должен рекомендовать, чтобы в стране было спокойствие.
Подгорный: Он уже это сделал, но все равно в стране продолжаются беспорядки.
Гомулка: Вопросом остается – хотим ли мы капитулировать или нет. Если сейчас Дубчек и Черник вернутся, то реакция в стране будет давить, чтобы все шло дальше. Чехи должны обращение к народу с призывом к спокойствию отредактировать сами.
Подгорный: Они не согласятся, чтобы это было опубликовано там, в Москве!
Гомулка: Но они ведь в Москве. Ведь призыв к спокойствию может быть подписан всеми, включая Дубчека и Черника. Необходимо им сказать, что если они этого не сделают, то армия получит соответствующий приказ о поддержании порядка.
В Чехословакии, собственно, партии не существует, есть только отдельные коммунисты. Партия преобразовалась в социал-демократическую партию, которая идет бок о бок с контрреволюцией. В этом заключается сложность ситуации.
Реакция подключила все силы. Радиостанция «Свободная Европа» заявила, что ограничила передачи на Польшу, так как все занимаются Чехословакией.
Фактическое соотношение сил в Европе уже изменилось. Чехословакия уже, собственно, находится вне Варшавского Договора и Чехословацкая армия тоже. Мы располагаем только территорией Чехословакии, но нас не поддерживают ни большинство нации, ни партии, ни армия. Фактически там действует контрреволюция, которой руководит интеллигенция. Большая часть населения – пассивна. Коммунисты не выступают, опасаясь, что им оторвут голову. С этой точки зрения ситуация более плохая, чем была в Венгрии в 1956 году.