Заклинатель боли
Шрифт:
Но это уже не важно. Главное — покончить наконец с уродливым ублюдком, что корчился на полу. Исковерканный, покрытый опухолями, Деворр выглядел так, словно находился на последнем издыхании, и невозможность поставить точку приводила меня в ярость.
— Как ты себя чувствуешь, Пайн? — прохрипел он, как только я остановился, не доходя пяти-шести шагов. — Ручка не болит?
— Не твое дело, — процедил я и ударил, выпустив как можно больше силы.
Деворр сделал то же самое, попутно защитившись от моей атаки. А я выставил барьер против его проклятой магии.
Наши заклинания не было видно, но любой маг, находись он рядом и просто чувствуя те силы, что столкнулись друг с другом, пришел бы в ужас. Настолько опасными и смертоносными они являлись. А еще — примерно равными, и именно поэтому ни я, ни Деворр не могли пересилить.
Ублюдок старался изо всех сил. Его трясло, воздух с жутким хрипом входил в легкие, полный ненависти взгляд не отрывался от меня. Я старался выглядеть бесстрастным, но гримаса боли и невероятного напряжения то и дело проступала на лице. Пострадавшей от магии Деворра руки, тем временем, не стало уже по плечо.
— Ты умираешь, Пайн, — выдавил Деворр, усиливая напор. Я сдержал его, но вынужден был отступить на пару шагов. — Еще пара минут, может чуть больше, и ты попросту не сможешь противостоять мне.
Я не ответил. Но вместо меня заговорила Кабо.
— Он прав, Пайн, — красавица смотрела на меня с отчаянием и сочувствием. — У нас очень мало времени.
— Знаю, — все же произнес я, пытаясь направить на противника как можно больше силы. Ишт-илхо, да сейчас я был бы не против снова сжечь собственный источник — лишь бы уродливая тварь на полу наконец сдохла. — Я прикончу его.
— Один ты не справишься, — сказала Кабо. — Но вдвоем…
— Заткнись! — рявкнул Деворр. — Подлая сука!
— Вдвоем мы одолеем его, Пайн. Во мне еще есть немного силы. Я смогу ослабить его защиту, чтобы…
— Тогда действуй, — прервал я Кабо, чувствуя, что проклятие Деворра подбирается к сердцу. Мне оставалось совсем чуть-чуть.
— Но после этого я исчезну. И ты не сможешь покинуть это место.
— Я и так, — я усмехнулся, — вряд ли смогу его покинуть. Действуй, Кабо.
Девушка кивнула, прикрыла глаза, а в следующее мгновение ее призрачная фигура распалась на сотни золотистых искр. Все они устремились к Деворру, исчезая одна за другой, и вскоре я почувствовал, что его незримая защита перестала быть непреодолимой стеной. Волна моей магии наконец пошла вперед.
Ненависть на лице Деворра сменилась выражением ужаса. Он затрясся еще сильнее, выкрикнул нечто нечленораздельное, а затем я все-таки достал его. Стихия, созданная сильнейшим заклинателем боли, наконец добралась до жертвы и взялась за дело.
Ублюдок завыл и начал корчиться, с каждой секундой все больше истекая кровью. Черная, мерзко пахнущая субстанция брызнула из глаз, ушей, рта и носа Деворра. Его кости захрустели, а опухоли стали лопаться одна за другой. Плоть таяла и растекалась, образуя зловонные лужи, части деформированного скелета распадались.
Деворр был жив еще около минуты. Затем все, что от него осталось, стало впитываться в плиты пола, и я позволил себе упасть на колени.
Тут же все вокруг содрогнулось. По огромному залу прокатился угрожающий гул, из щелей между плитами потянулись языки черного дыма. Они тянулись друг к другу, собираясь в центре помещения одним огромным пульсирующим облаком. И это дымное «сердце», сотканное из страшной магической силы, с каждой секундой билось все чаще.
Я не выдержал — заорал. Дрянь, которой меня заразил Деворр, яростно грызла мою плоть. Удерживаться в вертикальном положении и дальше попросту не оставалось сил, и я лег. Закрыл глаза и постарался не думать об адской боли, что расползалась по телу.
Я чувствовал, как концентрация черной магии в помещении растет. Плиты подо мной вибрировали и трескались, воздух загустел, и вдыхать его было мерзко. Поэтому… в каком-то смысле даже хорошо, что скоро мне больше не нужно будет дышать.
Не знаю, сколько я так пролежал. Может, несколько секунд. Может, минуту. Воздух в зале начал раскаляться, все вокруг затряслось, а затем был взрыв.
Взрыв, после которого не осталось ни зала, ни наполнявшей его черной силы, ни меня.
***
— Екатерина Викторовна, неужели все закончилось? — Петр Андреевич поравнялся с Елистратовой.
— Не знаю, Петя, не знаю, — ответила та, из окна кабинета наблюдая за происходящим на улице.
А происходило там… Екатерина Викторовна и сама не знала, как это объяснить и сформулировать. Как будто кто-то поставил творящийся вокруг кошмар на паузу, а затем включил обратную перемотку.
Неестественно черные тучи разошлись, все вокруг перестало содрогаться и рушиться, исчезли жуткие тени, что носились по воздуху как безумные. А та мерзость, что устилала улицы, дома и машины, что погребла под собой немало погибших, рассыпалась пылью, которая медленно поднималась вверх и просто исчезала.
— Ощущение такое, что какой-то крайне могущественный засранец отменил едва начавшийся апокалипсис, — задумчиво добавила аристократка.
Она бы очень хотела облегченно выдохнуть, признав, что худшее позади, однако осознавала: просто так ничего не бывает. Понадобится время и очень много сил, чтобы удостовериться, что угроза миновала, и понять, что вообще произошло. Какого хрена мир вдруг начал агонизировать, а затем так же резко передумал.
Дерьмо какое-то…
Несколько раз глубоко вдохнув, Екатерина Викторовна прикрыла глаз. Она очень устала. Защита академии и всех, кто в ней находился, истощила ее. Да и многих других тоже, и сейчас Елистратова была горда коллегами. Каждый, кто трудился под ее началом, показал, что способен не только учить юных магов, но и использовать силу для выживания и спасения, когда все вокруг катится в жопу к самому дьяволу. Молодцы. Даже Валерий свет Михайлович внес свою лепту в общее дело, не позволив академии погрузиться в хаос.
Что, впрочем, не отменяет некоторых не очень хороших подозрений на его счет.
— Ладно, хватит расслабляться, — произнесла Екатерина Викторовна, обращаясь больше к самой себе, нежели к стоявшему рядом Петру Андреевичу. — Работы впереди еще туева хуча.
Пожилой маг тепло улыбнулся. Он уже давно заметил: чем серьезнее проблема, тем чаще и сильнее эта восхитительная женщина начинает сквернословить. И это лишь добавляло ей очарования.
— Екатерина Викторовна, — со стороны входа в кабинет послышался бас Игоря.