Заклинатель змей. Башня молчания
Шрифт:
Омар фыркнул. Это понятие применительно к данной стране ему самому показалось до смешного невероятным.
– Идемте, - позвал он визиря с собой.
– Я человек здесь новый, с порядками не знаком, и в случае чего...
Султан не мог поднять головы.
– Худо мне, учитель, - прошептал он еле слышно.
– Помогите! Вы - лекарь...
– Государь!
– встревожился Омар Хайям.
– Вам нужно сейчас же, немедля, сделать кровопускание.
– Полегчает?
– голос у тюрка тоненький, слабый.
– Непременно.
– Делайте...
Визирь, устроившись в сторонке, чтобы не мешать, внимательно следил, как Омар вынимает из своей переметной сумы черный ящик, достает из него толстый шнур, вату, медную чашу, ланцет.
Похоже, он что-то прикидывал в своем хитром уме. Впрочем, кто его знает...
– Заверни его величеству рукав, - приказал Омар телохранителю.
– И налей в большой кубок чистого вина... Теперь посторонись, не загораживай окно.
Телохранитель, сделав что требовалось, послушно от ступил и замер, судорожно вцепившись в рукоять меча. Он видел кровь. Много крови. И не раз пускал ее сам. Но его кривое острое «приспособление» никому никогда не улучшало здоровья. Хотя и меч и ланцет - из одной и той же хорошо закаленной стали.
Омар протер толстую руку султана ватой с вином, ополоснул в кубке ланцет и сделал надрез. В медную чашу потекла плотной струйкой черная кровь...
Лицо султана постепенно светлело.
– Не слишком ли много?
– спросил телохранитель сдавленным голосом.
– Это дурная кровь. Не бойся.
Омар наполнил емкую чашу, отставил ее и перехватил руку султана выше надреза толстым мягким шнуром. Протер ранку ватой с вином. Дело несложное, скучное.
– Пусть подсохнет...
Султан открыл глаза, улыбнулся:
– В голове прояснилось! Хоть сейчас - на коня...
– Нет, государю следует полежать.
– Пить хочу. Можно чашу вина?
– Можно. И нужно.
Султан жадно выпил полную чашу вина, с любовью взглянул на Омара.
– Учитель однажды спас меня от смерти. Когда я оспой болел. И вот - опять. Век не забуду...
– Государь благороден - и благодарен, - подтвердил визирь с неизменным своим тихим весельем.
– Вот ваша хворь, - показал Омар султану медную чашу с быстро загустевшей кровью.
– Кровь у вас слишком вязкая. Если государь расположен выслушать мой совет, ему бы следовало не реже одного раза в месяц ее понемногу спускать. Не окажусь я под рукой - с этим делом отлично справится ваш брадобрей.
– Так просто? Учту, - сказал бледный султан.
У визиря на миг сверкнули глаза. Он, похоже, тоже это учел...
Ранка затянулась. Омар снял шнур.
– Ох, хорошо!
– вздыхал Мохамед с облегчением.
– Сам аллах надоумил меня вызвать вас в Исфахан...
Омар до сих пор не забыл, как обставлен был этот «вызов». Чуть ли не руки ему скрутили.
– Скажите, сколько дармоедов крутится возле меня, - султан исподлобья взглянул на визиря, - но никому из них в голову не пришло облегчить мои страдания. Учитель, я вас никогда не отпущу от себя. О, если б вы помогли мне избавиться от хвори, именуемой Хасаном Сабахом!
– Он - может, - угодливо сказал визирь.
– Он все может! Ибо велик умом и умением.
– О государь!
– вздохнул Омар.
– Вы ради этого дела оказали мне высокую честь, назвав надимом, то есть личным советчиком, другом и охранителем. Но, как вы понимаете, человек немолодой, да еще с больной рукой, не способен рыскать в трущобах Исфахана, ловить исмаилитов и рубить им головы. Мое оружие, как справедливо изволил заметить ваш верный слуга Сад аль-Мульк, - поклонился он с усмешкой визирю, - мой ум.
– Именно он мне и нужен, ваш ум, - кивнул государь.
– Чтобы давать советы по какому-либо делу, надо это дело знать досконально. Но что я знаю о Хасане Сабахе и его исмаилитах? Ничего, кроме слухов. Известных вам не хуже, чем мне. Даже лучше, ибо вы - в гуще событий.
– Да, слухи, - мрачно кивнул султан.
– Пока что слухи. Я до сих пор не видел живого исмаилита, - угрюмо взглянул он на визиря.
– О государь!
– вскинул руки придворный.
– Дай вам бог никогда их не видеть...
– Может, и нет их в природе? Одна выдумка? Но кто же тогда истребляет моих верных слуг? Совсем недавно здесь, в Исфахане, убили судью Убейда Абдаллаха. Я хотел сам допросить хашишина, но не успел. Сад аль-Мульк расправился с ним на месте.
– Государь должен понять своего вернейшего слугу, - сказал смиренно визирь.
– Мое возмущение превысило все дельные соображения, и я не мог удержать руку воина, поразившего убийцу.
– Это я понимаю, - зевнув, потянулся султан.
– Пожалуй, и сам не стал бы долго с ним говорить, сразу голову снес. Но в следующий раз, если поймают хашишина, вели привести его ко мне. Я своими руками кожу с него сдеру, - сказал сельджукид гнусаво и протяжно. Лицо его вновь наливалось кровью.
– Вы только подумайте!
– вскричал он с яростью.
– Правитель великой державы сидит, как мышь, в убогой сторожке, боясь ходить по собственному дворцу. Весь мир боится сельджукидов, - одноглазый пройдоха Хасан Сабах не боится.
«Да, нагнал он страху на тебя, - подумал злорадно Омар.
– Значит, и на вас есть управа...» Омар невольно настроился, на благожелательный лад к исмаилитам!
– Успокойтесь, государь! Вам нельзя волноваться. Давайте не спеша, обстоятельно обсудим, что делать.
Царь сделал ему мгновенный знак: «Не при нем!» Как он думает уцелеть, если не доверяет даже своему визирю?
– Прежде чем что-либо решить, - продолжал Омар невозмутимо, заметив, что визирь все же уловил этот тайный знак поэту, - мне хотелось бы ознакомиться с учением Хасана Сабаха. У его сторонников в Исфахане должны быть какие-нибудь сочинения «шейха горы». Не удастся ли их найти?
– Найдем!
– повеселел Мохамед, увидев впереди некий просвет в темных делах.
– Не зря мое тюркское имя - Тапар, что значит «добытчик». Что скажешь?
– уставился он на визиря.
Тихое веселье у того сменилось тихим отчаяньем.
– Дело серьезное, трудное, - тихо сказал Сад аль-Мульк.
– Но попробуем. А! Постойте-ка! О!
– оживился он от внезапного наития.
– У хашишина, который убил судью Убейда Абдаллаха, были в суме какие-то книги. Я в них не заглядывал. Может, индийские сказки. А может, и что-нибудь касающееся их проклятого учения, - да уготовит аллах им всем место в аду! Мой дворецкий подобрал эту сумку и принес домой...