Заклятие древних маори. Последний занавес
Шрифт:
– Если хотите увидеть что-нибудь стоящее, нужно подняться на вершину, – сказал Саймон. – Вы не боитесь высоты?
– Что касается меня, – произнес Гаунт, – то высота вызывает у меня головокружение, тошноту и острое стремление felo-de-se [12] . Однако коль скоро уж я так далеко забрался, то возвращаться отказываюсь. Изгородь кажется мне вполне прочной. Постараюсь держаться поближе к ней. – Он улыбнулся Барбаре. – Если заметите в моих глазах сумасшедший блеск, схватите меня в
12
Свести счеты с жизнью (фр.).
– А как же ваша нога, сэр? – напомнил Дайкон. – Она вам не помешает?
– Я сам о ней позабочусь, – легкомысленно отмахнулся Гаунт. – Ступайте вперед с Клэром, а мы побредем сзади.
Дайкон, заметивший, что предложение актера встретило живейшее одобрение со стороны Саймона, с неохотой последовал за ним. Непривычный к восхождениям, он скоро почувствовал щемление в груди и легкое головокружение; сердце шумно колотилось. Стекла его очков запотели. Гладкие подошвы туфель то и дело скользили на пожухлой траве, а из-под кованых ботинок Саймона в лицо летели комья сухой грязи.
– Если ускорим шаг, – сказал Саймон, даже не запыхавшись, – то можем добраться до лежки, откуда сигналил Квестинг.
– В самом деле?
– Думаю, что они за нами не полезут.
Они добрались до места, где тропа расширялась и взбегала на небольшую ровную площадку. Здесь прямо на земле расположились туристы – человек десять – двенадцать, – которые жевали кончики сухих травинок и смотрели на море. Двое юнцов поздоровались с Саймоном. В одном из них Дайкон узнал Эру Саула.
– Какие новости? – спросил Саймон.
– Еще держится, – ответил Эру. – Хотя погружается буквально на глазах. Вот, взгляните.
Эру протянул им бинокль. Бинокль полковника остался у Гаунта, поэтому Дайкон с благодарностью воспользовался предложением Эру Саула. С непривычки он довольно долго настраивал резкость, но в конце концов сумел вычленить из неясной голубизны крохотный черный треугольник.
– Спасатели подходили, но так и ушли восвояси несолоно хлебавши, – пояснил Эру. – Все, спета его песенка. С таким-то грузом!
– Черт знает что, – с негодованием покачал головой Саймон. – Пошли, Белл.
Дайкон вернул бинокль, поблагодарил Эру Саула и покорно последовал за Саймоном по круто уползавшей вверх тропе.
Вскоре они выбрались на крохотное плато, внизу под которым раскинулось море. Дайкон с глубоким облегчением увидел, что Саймон, карабкавшийся по скале с ловкостью горного козла, наконец остановился и присел на корточки.
– Вот, – сказал Саймон, дождавшись, пока Дайкон добрался до плато, – я думаю, он сигналил отсюда.
В горле у Дайкона пересохло, сердце билось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Он уже собрался было растянуться на камнях, но Саймон предостерегающе вскинул руку.
– Не вздумайте! Здесь
– А что ты рассчитываешь здесь найти? – кисло спросил Дайкон. Несмотря на сбитые ноги и страшную усталость, ослиная самоуверенность Саймона раздражала его пуще прежнего. – Следы ног, что ли? Или отпечатки пальцев? Увы, мой юный друг, такие следы существуют только на песчаных пляжах и в воображении авторов детективных романов. Что же касается перевернутых камушков и погнутых травинок, то это полнейшая чушь!
– Неужели? – воинственно произнес Саймон. – А ведь нас, между прочим, опередили. Кто-то уже побывал здесь до нас. Разве вы не заметили?
– Что я мог заметить, когда ты всю дорогу засыпал мои очки грязью? Покажи мне след, и я поверю.
– Пожалуйста. Вот, например, что это такое, по-вашему?
– Ты же сам сюда только что наступил, – возмутился Дайкон.
– Ну и что из этого? Чем мой след хуже любого другого? Зато видно хорошо.
– Пусть так, – вздохнул Дайкон, протирая очки. – А это что такое? – спросил он. – У самого обрыва. Словно какая-то вмятина.
Саймон пригляделся и испустил торжествующий вопль.
– А что я вам говорил! Вот они, следы-то! – Стащив ботинки, он осторожно приблизился к обрыву. – Можете сами посмотреть.
Дайкон с готовностью снял туфли, поскольку успел набить мозоли на обеих ступнях.
– Верно, – произнес он, приблизившись к Саймону. – Вот как описал бы их Великий сыщик. Неясные отпечатки ботинок. Два самых четких расположены под углом около тридцати градусов друг к другу. Расстояние между внутренними сторонами каблуков составляет около полудюйма. Между большими пальцами – примерно десять дюймов. Эти отпечатки оставлены в сырой глине, а сохранились под дождем благодаря нависающему футах в трех выступу утеса.
– Здо-орово! – восхитился Саймон. – Может, еще попробуете?
– Обе подошвы и оба каблука подбиты гвоздями. Носки отпечатались глубже пяток. Правая нога: четыре гвоздика в каблуке, шесть – в подошве. Левая: три в каблуке, шесть в подошве. Ergo, один гвоздик он потерял.
– Кто потерял?
– Он. «Эрго» – это «следовательно» по-латыни.
– Ха! Так, а можете вы описать его? Похож ли он на Квестинга? Стоит ли он, например, держа пятки вместе, а носки врозь? Больше опирается на носки? Словом, говорите что угодно – котелок у вас здорово варит.
– Гм, ну что ж – во-первых, он был карлик.
– Что?!
– Этот выступ нависает над плато на высоте всего в три фута. Как же он мог стоять под ним?
– Ох, черт возьми!
– Не огорчайся, – засмеялся Дайкон, – он мог сидеть на корточках. По другим следам видно, как он пристраивался.
– Точно! Значит, он сидел на корточках. И довольно долго.
Дайкон вдруг почувствовал, как в нем просыпается следопыт. Он посмотрел налево. Высокий отрог скрывал Гарпун и гавань, но утес, с которого вел наблюдение Саймон, был виден как на ладони.